Степан Тё - Д.В.Ж.Д. 2035

Освобождённые от белья тазики, корыта, и прочие свободные ёмкости дежурные заполнили технической водой. Грязь под ногами, что осталась после дневных уличных работ, никак не связывалась с принятым порядком. На Варяге, как на любом корабле, должна быть чистота!

- Говорит адмирал нашего бравого корабля. Технарям собраться в полном составе в голубом вагоне. - Обронил я в рацию. Рации были в каждом жилом вагоне, так что услышат все. - Поскольку техники работали сегодня меньше всего, не считая возведения навесов над турелями и всеобщей работы на дожде, от них зависит наша чистота полов. Тряпки взять, воды в тазиках у вас валом. Так что равномерно распределиться по вагонам и вылизать всё до блеска. Оба учёных деятеля: Макар и Азамат, так же принимают участие в этом весёлом мероприятии.

Люди с обоих жилых вагонов без спора принялись выполнять команду. Какой там спорить, когда из рабочих на улице торчали все, а из военных, в число которых входили и разведчики-рейдеры, хоть и треть, но остальные две трети распределились по дежурству на сутки вперёд. Всем работа в равной степени.

Поезд затормозил. Скорость было небольшой - мы все так же осторожно тащились по рельсам - но качнуло ощутимо. Показалось даже, что Кузьмич или кто-то другой дёрнул стоп-кран.

- Василь Саныч, тут человек на путях. - Донесла рация голос машиниста.

- Человек? В смысле живой человек?

Кузьмич хмыкнул.

- Живее всех живых. Стоит руками машет. Не слышно, что говорит. Ругается вроде.

- Сейчас буду. Без меня наружу не выходить, дверь не открывать.

- Я и не собирался. Он при ружье. Бронестекло, конечно, не пробьёт, но мало ли.

Ещё дождевик не лёг поверх не до конца высушенной верхней одежде и броннике, как у моего купе уже стоял Сергеев с половиной группы военных.

- А вы чего навострились? Я команды не давал, - напомнил я.

Сергеев хмуро ответил, напоминая:

- Я перед Русланом Тимофеевичем честью клялся, что адмирал доедет до анклава в Хабаровске живой. Если та ситуация с гранатомётом была для нас несколько неожиданна, то теперь вас никто в бой первым не отпустит. Я ясно выразился, товарищ Громов? Чудить больше не станете? Или вас связать, чтобы наверняка?

- Не стану, если не придётся. Идём, майор.

Быстро пробравшись до паровоза, мы, толкаясь с Кузьмичём, несколько мгновений вглядывались сквозь бронированное стекло на суетливого тощего деда, который никак не желал успокаиваться и упорно махал руками и двуствольной винтовкой. Был этот дикий странник стар, до невозможности худощав. Из-под капюшона торчали длинные седые пряди, а лицо походило на высохший сухофрукт.

За плечами старика висел объёмный потёртый рюкзак. Из-под плаща торчало дуло ещё одного охотничьего ружья. Одноствольного.

Я отодвинул Сергеева и потянулся к щеколдам на двери. Взгляд упал на счётчик Гейгера в углу, стрелка показывал допустимый радиационный фон за бортом. Щеколда отодвинулась вбок, дверь отворилась, и сердце ускорило ход. Чёртов холодный дождь.

Майор всё же позволил мне вылезти первым, но тут же с ребятами выстроился передо мной с автоматами наперевес, защищая грудью от незнакомца, и прочих возможных угроз.

- Привет, дед. - Обронил я. - Хочешь разговора - убери ружьё. У меня ребята нервные. Пристрелят, потом спросят, чего хотел.

- Вы куда прёте? - вместо приветствия огорошил всех дед хриплым баритоном. Ружьё он всё же убрал за плечо. - Вы на этой железяке в эпицентр попасть хотите? Весь Уссурийск в радиации! Наглотаетесь и подохните. Почём зря.

- Каков радиационный фон? Ты был там? Счётчик есть?

- Да уж хватит, чтобы сдохнуть. - Выпалил дед, сверля взглядом то меня, то Сергеева. Затем без дальнейших слов зашагал в сторону леса, пытаясь быстро раствориться в дожде. Видимо посчитал своё дело сделанным - предупредил. А поезда такие до Войны каждые десять минут ездили. Эка невидаль.

- Погоди, дед. Куда ты? - Рванул я следом. - Нам же надо провести состав через часть Уссурийска. Ты брёл по рельсам? Целые? Ну, скажи ты хоть что-нибудь!

Дед повернулся, зыркнув тяжёлым взглядом. Приоткрытый рот был без половины зубов.

- Какие тебе рельсы, когда корыто ваше железное так радиацией пропитается, что жить не захотите. Ну, какие? Ты Таранова слушай. Таранов дело говорит! Подохните все, и хоронить некому будет! А ежели тебе кто другое скажет – его не слушай. Таранова слушай. Таранов дело говорит – сдохните!

- Да вот хрена с два! Законсервируем и проскочим! - Я схватил его за рукав, останавливая от новой попытки убежать в лес. – Расскажи ещё!

- Скажи, расскажи. - Передразнил дед, отдёргивая рукав. - Таранова слова на вес золота!

- Так поменяй информацию. - Повеселел я, понимая, к чему он клонит. Мир поменялся, но товарно-денежные отношения никуда не делись. - Бартер? Да?

- А чёрт с тобой, - Махнул рукой дед. Глаза загорелись жаждой наживы. - Неси тушёнку. И расскажу тебе всё, что знаю. Взаправду расскажу. Таранов не обманывает.

Он походил на безумца, но ничего в нём не настораживало. Обычный спятивший дед. Нормальные люди кончились. Понятие нормы давно ушло за пределы понимания психотерапевтов.

- А вот и принесу, - тут же пообещал я. - Но какого рода твоя информация? Стоит ли тушёнки? Может и воды из этой лужи не стоит. - Я кивнул на грязную канавку.

- Э, нет. Я половину Уссурийска излазил. - Напомнил седой сталкер, чья фамилия вероятно и была Таранов.

- Да как так излазил, если в радиации город весь? - Хмыкнул я, присматриваясь к деду.

- А так и лазил, что в костюме своём, - тут же выпалил дед.

- И где он?

На Таранове была только одежда и самодельный дождевик, сшитый из целлофановых пакетов. Разве что капюшон был более прочным на вид, чем весь костюм.

- Да звери подрали. Дикие стали, бросаются. Мне-то только костюм, а вот ребятам со мной меньше повезло. Загрызли всех. - Он говорил без интонации, но словно выплёвывая из себя слова.

- Обожди немного, дед. Я человек, живущий в коллективе. Посоветоваться с народом надо. - Обронил я, отходя к Сергееву.

- Агась, советуйся. - Ответил дед и застыл монументом.

Я отошёл к ожидающему отряду. Ребята напряжённые. Ждут подвоха, постоянно оглядываются. На стрёме.

- Что думаешь, майор?

- Да мутный какой-то дед. Тушёнки ему ещё… может, так информацию вытащим? Методология отработана. - С ходу предложил Сергеев, не особо раздумывая над словами под холодным дождём.

По слухам, капраз держал его при себе потому, что раньше тот в какой-то госконторе по безопасности работал. И как бывший работник, он как раз не особо выбирал методы. Цель - результат. В анклаве Сергеева так и прозвали – «Упырь».

- Что, инквизитор, на деда руку поднимешь? Вот так просто пойдешь и расхерачишь ему лицо?

Сказал без эмоций, но Сергеев замолчал, набычившись. Наши глаза на миг встретились. Его - холодные как лёд, мои – с немым укором. Он первым отвёл взгляд, снова хмыкнув.