Степан Тё - Д.В.Ж.Д. 2035

Андрейка принялся бегать от группы рабочих до группы технарей, радостными возгласами оглашая окрестности. Это была музыка для ушей. Дети должны вот так вот бегать, носиться, кричать, радоваться жизни. Потому что самое страшное, это слышать от детей тишину. Но как же он быстро приходит в себя. Вон и Брусов коситься недоумевающе. По его подсчётам парень ещё вообще должен лежать в коме, а то и находиться на том свете, потеряв возможность дышать.

Через несколько часов работы Алиса ушла готовить обед, забрав с собой двух девушек. Макар прошёлся вдоль состава, попеременно ушёл на север, вернулся на юг и уверенно заявил, что никаких аномалий в округе нет. На что получил приказ искать дальше. Что ему ещё делать? С одной рукой он работягам не помощник. А в человеке всегда сидит ощущение, что кто-то работает меньше тебя. И это напрягает. Очень напрягает рабочий класс.

К обеду работа полностью поглотила нас. Какой-то жуткий прототип соцсоревнований. Нам как будто так не хватало этой суеты под тёплым солнцем. Засиделись, запылились в бункерах анклава, во внутренней зоне безопасности периметра.

Андрейка встал посреди групп, застыв над мячиком в состоянии, что называется «язык на боку», выдохся парень. Усталый и довольный, надышавшийся свежим воздухом, он смотрел на нас, не сразу понимая, почему оборвались все разговоры. Пацан не мог понять, почему мы застыли, роняя рельсы, шпалы и инвентарь и хватаясь за оружие.

Я и сам не сразу понял, ЧТО это образовалось над Андрейкой. Сгустившимся облачком, нечто эфемерное, невесомое, со своим внутренним светом, который был виден даже на фоне яркого солнечного дня, ОНО парило над мальчуганом.

Размерами Нечто было различно. То казалось теннисным мячиком, то размерами открытого от дождя зонтика. Шарообразная штука пульсировала, словно игралось с размерами.

У всех волосы дыбом встали. Мы ощутили страх, он парализовал нас. Не было ни одного человека, который в тот момент мог пошевелиться. Побледневшие, перепуганные, мы могли только смотреть на ЭТО.

Вспомнив, что это очень похоже на галлюцинации аномальной зоны, я повернулся к учёному. Тот всё ещё бесцельно бродил по рельсам, крутя в руках что-то похожее на счётчик Гейгера.

Голова повиновалась, губы зашептали:

- Макар, что это? Ты же говорил здесь нет аномалий. - Обронил я совсем тихо единственному учёному группы.

Он сглотнул, словно возвращаясь в реальный мир. Сглотнув второй раз, ответил тихо-тихо, не поворачивая лица:

- Прибор Азамата спокоен. Это не аномалия. Это нечто новое, - он сам во все глаза всматривался в завораживающее действо, не в силах отвести взгляда.

- Что тогда? Шаровая молния?

- Если так, то пареньку лучше резко не дёргаться.

- Так что же делать?

- Не знаю… Батя… не знаю. – Честно признался ученый.

- Выкинь нахрен все свои бестолковые приборы.

Батя! Точно, я - батя. Я должен придумать, как спасти паренька.

- Андрей!

От моего крика многие вздрогнули. Мальчик повернулся ко мне, до сих пор не понимая, что происходит.

- Да, - ответил он весёлым голосом. Возможно, он принял всё за игру. Какая-то взрослая интересная игра, правила которой стоило принять и будет весело.

- Иди сюда. Оставь мячик. Иди… не оборачивайся. Хорошо? На меня смотри. Просто иди. - Заговорил я уверенно, махая ему рукой, подзывая к себе.

- Иду, - он действительно положил мячик и пошёл прямо ко мне.

Светящееся Нечто над головой стало по форме как шар. Теперь это действительно напоминало шаровую молнию. И сердце чуть не остановилось, когда оно направилось вслед за парнем. Оно преследовало его!

Народ невольно принялся расступаться. Я остался, прекрасно понимая, что вместе с парнем ко мне летит нечто смертельно опасное.

- Хороший мальчик. Вот так… не спеши, - продолжал бормотать рот. Ноги застыли на месте, я просто не позволил им отступить чётким волевым посылом. Ведь прекрасно понимал, что если начну отступать - ребёнок испугается. А стоит ему поднять голову вверх и… произойдёт что-то ужасное. Я почему-то прекрасно понимаю, что ему нельзя смотреть вверх. Просто нельзя. НЕЛЬЗЯ! Испугается и всё - конец.

Андрюша подошёл ко мне. Я опустился на колени, протянул руки и обнял его. Перестал смотреть искоса вверх, но прекрасно понимал, что ЭТО весит теперь над нами обоими. Стоит мне приподняться, и я коснусь головой.

- Андрей, ничего не бойся, - обнимая, пробормотал ему на ухо.

У самого волосы дыбом, сердце рвётся из груди.

- А я и не боюсь, - ответил он. - Только мурашки по коже почему-то.

- У меня то…

Не договорил. В тот момент ощутил, что ЭТО опустилось на голову, коснувшись одной макушки. В глазах полыхнуло. И в голове послышались отчётливо слышимые слова:

Небесная синь мглою затянется,

Упадёт с облаков серый пепел.

Красное солнце чёрным станется,

Пропадет вольный ветер.

Белая гладь лазурного неба,

Навсегда пропадёт в преисподней.

Там, где цвело - ничего не останется,

Пропадёт всё в безликой бездне.

День после краха ночью останется:

Апокалипсис, Рагнарок, Конец Света.

Детям Земли ничего не останется,

Лишь пески и холодный ветер.

Было всё зря - красота не спасла,

Всё идёт с облаков серый пепел.

Люди Земли полюбить не смогли -

Даже время вам не ответит

Кто за это в ответе.

Я открыл глаза. Андрейка мелко дрожал, прижимаясь всем телом. Я сколько ни пытался, не мог разжать руки. Подбежал народ, принялся помогать разжать сцепленные намертво пальцы. Да так ретиво, что едва не переломали.

- Ну, ты даёшь, Батя… в поэты пошёл? - Обронил Алфёров, наконец, расцепив пальцы и освободив пацана из моих цепких объятий.

Андрей отошёл на два шага, но вновь вернулся, уже сам обнимая меня за плечи. Пацан неслабо перепугался.

- Что… что произошло? - Я услышал свой голос, но он был таким незнакомым.

- Как что, Василь Саныч? Ты прочитал что-то зловещее, а потом этот летающий шар кинулся на рельсы и две наши новёхонькие рельсы как корова языком слезала. Исчезло всё. - Объяснил Салават.

- Похоже, мы поняли, кто тырит наши рельсы, - заключил Алфёров. - Но с этим мы вряд ли что-то сделаем. Разве что Макар сачок какой изобретет особый.

Макар покачал головой, открещиваясь от подобных изобретений.

Я ощутил, как в тело вернулись силы. Вновь обнял Андрейку, приподнялся. Ноги дрожали, но идти вроде можно было. Сказал лишь то, что сейчас устраивало всех больше всего:

- Ребят, идёмте обедать, а?

Возражений не оказалось. Пережитое у всех порядком разыграло аппетит.

* * *

Зверь бежал по насыпи. По ней бежать проще, чем по болотистым лесам. Эти двуногие существа построили удобную поверхность для бега. Только когти впивались в неприятно жёсткую поверхность ровных досок.