Admin - i f36931a51be2993b

А простолюдин - с ними.

Дураку-то понятно. Но Тенмар оказался еще глупее!

- Там сейчас на наших глазах убьют человека. - Анри положил руку на плечо Сержу. - Убьют жутко. Мы будем на это смотреть. На нас будут смотреть. Потом мы будем драться. А затем вернемся в казармы. Всё. - Времени не осталось - сейчас генеральский холуй вернется. Или не холуй. Но Тенмар слишком зол, чтобы выбирать выражения. - Это сейчас не люди, Серж. Это - толпа. Представь, что их там нет. И выдержи. Мы выдержим вместе. Всё, идем.

4

Вот она - толпа. Аж рычит от предвкушения крови!

С выделенного "господам гладиаторам" помоста что-что, а толпа видна прекрасно. Стая зверей. В лохмотьях - и в парче с шелками. Воняют смесью лука с потом - и напомажены, завиты и раздушены.

Хлещут дешевое пиво. Смакуют вино по тысяче золотых за бутылку. Лениво отщипывают от грозди виноградины.

Звери в амфитеатре - и звери в ложах. С помоста их видно даже слишком хорошо.

Увы, широкую арену - еще лучше.

- Анри Отважный! - бешеными кошками вопит толпа. Та, что внизу.

Наконец разглядела любимца.

Звериные морды зашлись ликующим ревом. Костей дали, дармового пойла налили. А сейчас еще и развлекут. Не жизнь, а сказка! Кошмарная.

- Олаф Великолепный! - заорали с другой стороны. Чуть потише, но тоже вполне оглушительно.

Рослый белокурый красавец - пленный бьёрнландец. С другого помоста по ту сторону безумия приветственно машет толпе. Та радостно взорвалась новыми воплями.

Его товарищи плебс игнорируют. Но Олаф, похоже, наслаждается славой. Что ж - есть и такие...

Да заканчивайте уже с этим скорее! Убивайте кого хотели, гоните нас на арену и убирайтесь к змеям до завтра!

- Господин Анри Отважный! - тот самый стражник. - Вас зовет в ложу господин генерал Поппей Август.

- Вот как? - Тенмар зло усмехнулся. - Это приглашение или приказ?

- Приказ, господин гладиатор.

Ну что ж. Если не пойти - "господин генерал", чего доброго, вызовет в ложу не только "господина Анри Отважного". Еще и Сержа.

Тенмар взглядом указал Вальдену на мальчишку. Жан чуть заметно кивнул в ответ.

Корнет - бледнее мела. А Ревинтер вот-вот в обморок грохнется.

- Капитан Николс, вы за старшего! - резко бросил ему Анри, чтобы встряхнуть.

Помогло бы - будь Роджер Ревинтер настоящим военным. А так - лишь привычно вздрогнул. И потерянно кивнул.

Поппей Август выделил для Тенмара место справа от себя. Увы, отсюда отлично видно не только толпу, арену, помост с эвитанцами и помост с Олафом.

Еще и самого генерала. Облизнувшего губы, когда юного смертника подтащили к столбу. Рывком сорвали тунику, прикрутили. Подступил мясник с кнутом...

В уголках губ Кровавого Пса показалась слюна. Анри от отвращения чуть не передернуло.

Вальден что-то втолковывает Сержу. Тот явно не слышит. Или не слушает.

А "оставленный за старшего" Роджер изображает статую. Даже не бледную, а мраморно-серую.

Чтобы не смотреть на арену и генерала, Тенмар перевел взгляд на Олафа. Тот хоть красоток из толпы выглядывает, а не казнью любуется.

- Хороша! - протянул Поппей. - Но глупа. Женщины - как цветы. Красивы и недолговечны...

Змеев садист уже сообщницу жертвы разглядывает, чтоб ему!

Третий помост оцеплен стражей. Закутаны в одинаково белые покрывала жрицы-виргинки. В их кругу дрожит приговоренная грешница.

Ее зовут Юлией. Невысокая, хрупкая, лет четырнадцати-пятнадцати. Столько же было в безумную весну Ирии Таррент.

Но Ири - львица. А Юлия кажется ланью - до безумия перепуганной.

Белая туника, распущенные золотистые волосы, бледное личико. Ни платка, ни покрывала. Их не полагается отвергнувшей церковный закон преступнице. Сегодня в последний раз видевшей восход солнца...

На заплаканном лице - огромные, отчаявшиеся глаза. Плачущая женщина редко бывает красивой. Но это не о Юлии.

Более чем ясно, почему приговоренный рискнул жизнью. Ради таких глаз...

Но вот зачем - еще и ее жизнью?

Что-то здесь не так! И это "что-то" пронзительно жжет рассудок. Не хуже свиста кнута на арене. И сладострастного воя озверевшей толпы...

Понятно, почему Юлия не смотрит на арену. Если там убивают ее любимого...

Девушка - вовсе не хладнокровна. Она плачет, бросает отчаянные взгляды на ложи с патрициями. Безмолвно молит о пощаде.

Нашла кого просить, девочка...

Она плачет, но не вздрагивает при свисте кнута. Самого Анри прожигало бы до костей - умирай сейчас на арене дорогой ему человек.

Да любого прожжет - на месте Юлии!

Но виргинка оплакивает лишь себя. Не того, кто сейчас гибнет. За то, что рискнул ее полюбить...

Полюбить?

Тенмар только сейчас вспомнил, что приговоренный так ни разу и не обернулся - к той, за кого умирает. Ни когда его волокли, ни когда привязывали.

Погибающие за свою любовь юноша и девушка вели себя как чужие...

Они и есть - чужие.

Ложа с патрициями. Соседняя с поппеевской. Именно с нее не сводит умоляющий взгляд Юлия...

Марк Сергий Виррин смотрит одинаково бесстрастно. И на умирающего на арене мальчишку - раба или вольноотпущенника, и на приговоренную к мучительной казни девушку...

- Анри, не отвлекайтесь! - хохотнул Поппей. Как никогда прежде заслуживающий свое прозвище. - Этот дурак умрет не сразу! Скоро он будет не кричать, а хрипеть. Потом мы увидим цвет его костей, а потом...

- Прекратите! Сволочи, гады, мерзавцы!.. - Серж бешено забился в руках схватившего его за плечи Вальдена.

Николс шагнул к ним, что-то быстро проговорил. Перехватил мальчишку - буквально принял "из рук в руки". Резко прижал к себе.

Лицо Роджера - бледнее мела. Или смерти. Из прокушенной губы течет кровь. И сейчас он кажется много старше Сержа...

Десятков несколько плебеев отвлеклись от арены - на крик гладиатора. И теперь обрадованно взвыли.

В развращенной Квирине двое обнявшихся полуодетых мужчин вызывают ассоциацию отнюдь не с братьями. И дружбу здесь понимают... несколько иначе, похоже.

Сквозь зубы выругался Олаф.

Устраиваясь поудобнее, завозились на скамьях и креслах зрители.

Лица Криделя Тенмар не видел - лишь вздрагивающие плечи. Зато в глазах Николса - Николса! - прочел отчаянное: "Сделай что-нибудь!"

Если швырнуть в приговоренного кинжал - попадешь без вариантов.

И к столбу привяжут уже одного из эвитанцев.

Причем - не Анри.

- Ты хотел зрелища, Поппей? - Тенмар не узнал собственный хрипло-бешеный голос. - Хочешь увидеть, как я убиваю?

Август должен заподозрить. Ведь далеко не дурак.

- Тебе захотелось крови?! - облизнул губы генерал.

Еще бы! Самому-то точно хочется!

Многие не дураки - рабы инстинктов. К счастью для тех, кто не рабы! Будем надеяться...

- Ты говорил, я могу выбрать любого?

- Конечно, не патриция и не всадника! - хохотнул Кровавый Пес. - Да и виргинок лучше не трогать... Даже мечом! - Явно в восторге от собственной шутки. - Бери плебея - если хочешь. Анри Отважному чернь с восторгом скормит любого из своих!