Луи-Себастьен Мерсье - Картины Парижа. Том II

Прибавим к этому, что вот уже несколько лет как женщины играют в обществе роль деловых посредниц. Они пишут по двадцати писем в день, напоминают о поданных прошениях, осаждают министров, докучают чиновникам; у них свои конторы, своя регистратура. И, вращая колесо Фортуны, они поднимают на нем своих любовников, своих любимцев, своих мужей и, наконец, тех, кто им за это платит.

Многие женщины говорят о себе, подобно Нинон {82} 82 Нинон. Мерсье, повидимому, имеет в виду знаменитую Нинон де-Ланкло (Lenclos, 1620—1705), прославившуюся умом, образованием и красотой; салон Ланкло посещался многими выдающимися людьми того времени. : Я сделалась мужчиной. Зато дерзкое ухаживание современных мужчин окружает теперь наших красавиц лишь насмешливым и оскорбительным поклонением.

Никогда в прежние времена, говоря о слабом поле, не говорили просто: женщины; скорее предпочли бы даже какое-нибудь грубое выражение.

Жан-Жак Руссо высказал парижским женщинам столь жестокие истины, что я даже не смею его оспаривать. Он все же признает, что можно и следует искать среди них себе друга. Я тоже думаю, что существует много разумных женщин, действительно чутких к благородному обращению и способных на величайшее постоянство в дружбе. Но в любви… О! Я не имею права, подобно Жан-Жаку, говорить им страшные истины. Только он один умел им нравиться, не прибегая к лести.

Лорд Честерфильд {83} 83 Честерфильд, Филипп (Chesterfield, 1694—1773) — английский государственный деятель; известен «Письмами к сыну», в которых дает наставления в духе великосветских идеалов. , воскурив, как только мог, фимиам нашей нации, кончил тем, что сказал на ушко своему сыну: «Француженки представляют собою больших детей, которых надо забавлять двумя погремушками: лестью и ухаживанием».

У нас имеются очаровательные женщины, живые и лукавые глазки, миловидные и тонкие личики, умные головки; но прекрасные головы наперечет — они чрезвычайно редки.

Почему женщины любят столицу? Потому что здесь они окружены бо́льшим числом поклонников. Заведите с ними разговор о деревне: они не станут скрывать своего отвращения к уединению, где они чувствуют себя не столь могущественными.

Как бы ни была властолюбива парижанка, она всегда подчинится влиянию мужчины, если он сумеет быть твердым и осторожным. Жену создает муж. Но так как три четверти мужчин не обладают ни характером, ни силой воли, ни достоинством, то существует множество женщин легкомысленных, расточительных, кокеток и вызывающе гордых.

Истинное счастье. С гравюры Симоне по рисунку Моро младшего (Гос. музей изобраз. искусств в Москве).

Это является главным недостатком наших женщин. Тщеславие, положение в обществе и окружающая роскошь слишком рано опьяняют их. Ничто так не поражает, как их странный тон; ибо женщина, какова бы она ни была, никогда не может придать своему взгляду выражение дерзости или грубости, не потеряв при этом доли своего достоинства, своей грации, своего подлинного превосходства. Природа устроила так, что женщина никогда не может превзойти мужчину никакими внешними проявлениями без того, чтобы тотчас же не показаться отталкивающей и смешной. Ничто не избавит ее от этой вечной подчиненности, хотя бы она восседала на троне мира. Она может приказывать, давать простор своим деспотическим и даже горделивым страстям, но ей не дозволено быть заносчивой по отношению к мужчине, то есть осмеливаться презирать своего повелителя.

Женщины, неспособные понять политической идеи, мало-мальски обширной и сложной, обладают зато замечательной способностью поддерживать домашний порядок и уют. Такие женщины бесценны для только что родившегося народа, а также и для уже испортившегося. И в Париже, в своей домашней жизни, они исправляют зло, вносимое законодательством в жизнь общественную.

У республиканцев жены — только хозяйки, но у них женщины полны знания, благоразумия и опытности. Когда нация политически еще не существует или когда она уже перестает существовать, надо обращаться за советом к женщинам, так как если они и чужды патриотических уз, они держатся очень крепко за нежные узы семьи.

Вот в чем подлинное могущество парижанок. Они веселы, мягки, любезны, пока находятся в обществе. В домашней же обстановке они мстят окружающим за сдержанность, которою стесняют себя в свете. Они имеют дело с самыми добродушными мужьями во всем мире; они во что бы то ни стало хотят совершенствовать в них добродетельное терпение и всячески стараются подчинить их себе.

Существует, однако, род женщин весьма почтенных, — это представительницы второразрядной буржуазии. Преданные своим мужьям и детям, заботливые, бережливые, внимательные к своему дому, они представляют собою образец благоразумия и трудолюбия. Но эти женщины не имеют состояния, стараются его скопить, не обладают внешним блеском, еще меньше — образованием. Их не замечают, а между тем они-то и поддерживают в Париже честь своего пола.

Обычай слишком избаловал женщин; это делает их властными и требовательными. Потеряв жену, муж разоряется {84} 84 Потеряв жену, муж разоряется — так как в большинстве случаев брачный контракт предусматривал раздел имуществ и не давал мужу права наследовать жене. . Если она проболеет лет десять, это обходится ему очень дорого; все это он должен возместить после ее кончины. Отсюда та грусть, с которой завязывают в Париже узы, столь приятные повсюду в других местах.

В известном возрасте женщина, не притязающая на остроумие, впадает в набожность. Она принимает соответствующую внешность, присутствует на всех проповедях, просит благословения, навещает своего духовника и воображает, что только она одна и делает добрые дела. Она так твердо в этом убеждается, что начинает проклинать всех встречных, а особенно тех, кто сочиняет книги.

Наши женщины утратили самое трогательное, чем отличается их пол: скромность, простоту, наивную стыдливость. Они возместили эту огромную утрату прелестями ума, изяществом беседы и обращения. За ними больше ухаживают, но их меньше уважают. Их любят, не веря их любви, у них скорее любовники, чем друзья. Одни сами исчезают, другие имеют несчастье им надоедать. На склоне жизни женщины оказываются одинокими, после стольких встреч с мужчинами, у которых они покоряли сердца, но не ум.

Они слишком далеко зашли, чтобы снова стать женщинами; им нужно было бы окончательно превратиться в мужчин, а то они рискуют еще больше потерять в глазах окружающих. Тогда, по крайней мере, они перестали бы быть существами среднего пола, и наше поклонение им носило бы тогда более положительный характер.