Сьюзен Янг - Программа

Очевидно, что заметили. Другие ученики отводят глаза, когда мы проходим мимо. Они не хотят, чтобы нас видели вместе, не хотят рисковать и быть помеченными. Я знаю, что время уходит, и поэтому стараюсь чересчур усердно. Мой смех становится громче. Я страстно целую Джеймса в коридоре, даже хотя он не реагирует. Я начинаю забывать, каким он был раньше. Начинаю забывать, какими мы были раньше.

Почти через месяц после смерти Миллера, состав наших классов меняется на следующий семестр. Каким-то чудом Джеймс оказывается в моем классе по математике — или, может, это произошло потому, что наша ученическая община продолжает уменьшаться. После смерти Миллера было еще два самоубийства. Я замечаю, что обработчиков стало больше, присутствует и тот, кто следит за мной.

И вот он стоит в дверном проеме нашего класса и смотрит внутрь. Рядом со мной сидит Джеймс и смотрит на парту. Он не достал свою тетрадь. Он не шевелится.

- Джеймс, - шепчу я, надеясь не привлекать к нам внимания. - Пожалуйста.

Но он не реагирует.

Я слышу чьи-то шаги и все понимаю еще до того, как поднимаю глаза, понимаю из-за шепота, который раздается в классе. У меня слезы наворачиваются на глаза, но я сдерживаю их и смотрю на своего парня. Я знаю, что сейчас будет.

- Я люблю тебя, - шепчу я Джеймсу. - Ты вернешься ко мне.

Мои слова едва слышны, и в поле зрения у меня появляются белые халаты. Окружают его. Поднимают со стула.

Меня тошнит, но я крепко держусь за край стола, сдерживаю слезы. Другие ученики вокруг нас опускают головы, боятся выдать эмоции. Мой Джеймс. Мой Джеймс.

Обработчики тащат его к двери, но внезапно Джеймс смотрит на меня, его голубые глаза широко раскрыты. Он начинает бороться, вырываться из их рук. Я едва не начинаю рыдать.

- Слоан! - кричит он, падая на колени, а они поднимают его.

- Подождите, - он говорит им с яростью. Но они не слушают. Они тащат его назад, и один из обработчиков смотрит на меня, в его взгляде предупреждение — не реагировать.

Я пытаюсь улыбнуться, сделать хоть что-нибудь, чтобы дать Джеймсу знать, что он переживет это. И что когда он вернется, я буду его ждать. Я целую кончики пальцев и машу ему рукой. Джеймс останавливается и позволяет обработчикам схватить его.

Затем он закрывает глаза и позволяет им поднять его на ноги и выволочь из класса. Когда его нет, несколько человек смотрят на меня. Учительница смотрит на меня. Все ждут, чтобы увидеть, как я отреагирую, буду ли я следующей, не ворвутся ли они сюда снова. Но я ничего не делаю. Внутри себя я умираю, меня разрывает на части, я истекаю кровью. Я так далеко зашла, что не уверена, смогу ли вернуться, но я открываю тетрадь и заношу над ней карандаш, как будто я готова начать писать.

Я слежу, чтобы вздохи были спокойными, размеренными. И потом учительница начинает говорить снова, объясняя последнюю теорему по математике. Я слышу скрип стульев, когда другие ученики поворачиваются к ней, обращают на нее внимание.

Я не вытираю лицо, когда одна слезинка, которая ускользнула от меня, тихо падает на тетрадь. И закрываю глаза.

* * *

Джеймс совершенно не разбирался в математике. Брейди как-то пытался его научить, но это было бесполезно. Мой парень был безнадежен.

Я помню, что как-то раз, когда они делали домашнюю работу, Брейди позвал меня на кухню. Они с Джеймсом сидели за столом, перед ними были раскиданы книги. Прошел месяц с той поездки на природу, когда Джеймс застал меня за тем, что я разглядываю его. Я пыталась делать вид, что ничего не изменилось, даже хотя иногда и видела, как он странно на меня смотрит, как будто пытается решить, стоит ли разговаривать со мной или нет. Он все-таки разговаривал, но я никогда не встречалась с ним взглядом. Я и так чувствовала себя достаточно глупо.

- Слоан, - подозвал Брейди, - глянь-ка на это.

Я вошла на кухню, обеспокоенно взглянув на Джеймса, который попивал содовую и не показывал, что заметил меня.

- Что такое? - спросила я брата, а в животе у меня заныло.

Брейди показал пальцем на задачку на странице, математическую формулу и пример.

- Какой ответ? - спросил Брейди, широко улыбаясь и поглядывая на Джеймса, который продолжал не замечать меня.

Я глубоко вздохнула и прищурила глаза, вычисляя в уме.

- Икс равняется восьми, - ответила я. - А что?

Брейди засмеялся и Джеймс покачал головой с улыбкой на губах. Он засунул руку в карман и вытащил оттуда пятидолларовую банкноту, шлепнув ее об открытую книгу брата.

Брейди торжествующе взял деньги.

- Говорил же, что она умнее тебя.

- Я и не говорил, что это не так, - ответил Джеймс, наконец, бросив на меня взгляд. - Я уже знаю, что твоя сестра умнее меня. Она еще и симпатичнее меня, но я на это не спорил. Я просто хотел, чтобы ты позвал ее, чтобы она снова на меня взглянула. Это стоило пяти баксов.

До того, как до меня дошло, что он сказал, Джеймс уже снова листал книгу. Уголок его рта был приподнят. Брейди вручил мне деньги.

- Ты их заслужила, - сказал он, - за то, что терпишь его выходки.

Я смяла банкноту и бросила ее Джеймсу, и она ударилась о его щеку. Он удивленно посмотрел на меня, и Брейди усмехнулся.

- Я не хочу твоих денег, - сказала я и повернулась, чтобы подняться по ступенькам в свою комнату.

- Тогда чего же ты хочешь? - Джеймс спросил меня вслед веселым голосом, как будто провоцировал меня на ответ. Я остановилась у лестницы, но не обернулась. А потом пошла к себе в комнату.

Я знаю, что на этот раз Джеймс не пойдет искать меня. Как он сделал в тот день, чтобы извиниться. Теперь Джеймс в Программе. Того Джеймса, которого я знаю, больше нет.

* * *

- Слоан, дорогая?

Я слышу, как мать зовет меня из-за двери. Я безучастно лежу на кровати, заставляю себя ответить ей.

- Да?

- Пора ужинать. Ты можешь спуститься? Я тебя уже три раза звала.

Неужели?

- Конечно. Ладно.

Я медленно встаю, смотрю на свою одежду. Я хочу, чтобы на ней были пятна крови, чтобы она промокла от слез, что-то, чтобы показать, как мне больно. Но это всего лишь голубые джинсы и розовая футболка. Это настолько банально, что из-за этого я ненавижу себя. Я спускаюсь по лестнице.

Родители сидят за обеденным столом, на их лица наклеены милые улыбки. Я пытаюсь ответить тем же, но боюсь, что не получается. Отец хмурит брови.

- Я сделала твое любимое блюдо, - говорит мать. - Спагетти с фрикадельками.

Я знаю, что она делала соус целую вечность, так что благодарю ее. Сажусь и думаю, какие таблетки найду в аптечке, найду ли что-нибудь, что поможет мне уснуть.

- Звонил отец Джеймса, - тихо говорит мать. - Он сказал, что сегодня Джеймса отослали в Программу.

От ее слов у меня в животе все сжимается, и я беру стакан воды и отпиваю. Кубики льда в стакане трясутся от того, что рука у меня дрожит.