Ирина Коваленко - Жизнь продолжается

- Вообще, всё это очень странно, - задумчиво произнёс Давид, - в нашей стране совершенно нет преступности, а уж в Плайя-Реаль нападения на туристов вообще большая редкость. Полиция очень строго наказывает грабителей и просто хулиганов, у нас с ними не церемонятся, как в других странах Латинской Америки...

- Извините, мне срочно нужно отойти, - перебил его Олег, - нужно позвонить домой, в Москву...

И не дожидаясь ответа Маши и Давида, он быстрым шагом направился к лифту, по пути достав из кармана свой мобильный. Страшная мысль сверлила мозг Олега, и ему очень хотелось убедиться в том, что он не прав, иначе...

- Алла? - Услышав, что ему ответили, сказал он, - На Марию Горностай только что напал неизвестный, когда она гуляла по пляжу. С ней всё в порядке, но... Вы не имеете отношения к этому нападению? Скажите честно, Алла, не вы ли подослали этого мужчину, чтобы он напал на Машу?

- Что с этой девицей? - Игнорируя его вопросы, поинтересовалась женщина, - Её побили? Ограбили?

- К счастью, негодяй, который напал на неё, не успел ничего сделать. Мы с Давидом очень вовремя подоспели...

- С Давидом? Мой сын тоже там ? О, Господи, опять он с этой русской...

- Алла, послушайте меня внимательно! Маша может обратиться в полицию. Этого человека могут найти. Вы понимаете, чем это для вас обернётся?

- Прекратите сейчас же! - Раздраженно бросила женщина, - Я не позволю вам ни в чём меня обвинять. Эта девица сама во всём виновата! Она сама виновата!

На этом Алла отключилась, в сердцах швырнув свой мобильный в угол. И поднимать его женщина не собиралась. Она нервно прошлась по комнате, потом повернулась, остановившись перед огромным букетом роз, которые она срезала всего несколько часов назад. Это были золотисто-кремовые, полураспустившиеся бутоны, раньше это был один из любимых сортов Аллы. Но сейчас женщина вовсе не любовалась прекрасными розами, напротив, подойдя к ним поближе, она вдруг начала яростно обрывать лепестки цветов, кроша их на пол.

- Проклятая девица, - шептала Алла, продолжая уничтожать несчастные, ни в чём не повинные цветы, - я не позволю ей отнять у меня сына, не позволю...

Она остановилась лишь тогда, когда от роскошного букета остался лишь один нетронутый цветок. Отойдя от вазы, женщина медленно опустилась на стоявший рядом диван и, закрыв лицо руками, тихо заплакала.

Москва, 2021 г.

Стоя перед открытыми чемоданами, Лилия Стрелецкая в очередной раз прикидывала в уме, всё ли она взяла из того, что ей может понадобиться в поездке.

- А вообще, зачем я ломаю голову над какой-то ерундой? - Она отошла от чемодана и подошла к зеркалу, - В Европе я могу купить себе всё, что захочу. Тем более, что уже давно пора обновить гардероб и избавиться от этого, давно вышедшего из моды, старья.

В дверь постучали. Лилия нехотя откликнулась, ожидая, что это опять Аурика с какой-нибудь бытовой ерундой - снова сломался электрический чайник, например, или посудомоечная машина.

- К вам пришли, - услышала она за дверью тоненький голосок служанки, - это Виктория Милерис.

- Предложи ей что-нибудь выпить и скажи, что я скоро выйду, - сказала Лилия, при этом думая о том, что привело к ней Вику. Спустя пятнадцать минут Лилия уже сидела напротив давней подруги и рассказывала ей о своём решении уехать из Москвы.

- Как? Ты уезжаешь? Но надолго ли, дорогая? - В голосе Виктории она уловила заметное разочарование.

- Я пока ничего не решила, Вика. Но думаю, что пока некоторое время побуду в Европе. Хочу навестить знакомых, живущих за границей, отдохнуть от Москвы, обновить гардероб...

- У тебя появился поклонник, Лиля? Тот самый, о котором ты тогда говорила, да? Это к нему ты собираешься?

- Между нами нет ничего серьёзного, поверь, Вика, у меня таких поклонников... Да ты сама всё знаешь. Вряд ли этот станет исключением. Он, конечно, приятный мужчина, да и моложе меня аж на двенадцать лет, но я не воспринимаю его всерьёз.

- Ты всё ещё любишь Ваню, не так ли? - Виктория внимательно посмотрела на собеседницу, - Ты так и не смогла забыть его?

- Такие, как Иван, не забываются, Вика. Ты и сама это прекрасно понимаешь. Он был особенным. Таких на свете больше нет.

- Я тебя отлично понимаю, - Виктория горько вздохнула. В этот момент она как будто постарела на пару десятков лет - на лице вдруг прорезались старческие морщины, сапфировые глаза потускнели, уголки губ опустились вниз, - очень жаль, что вы с ним так и не поженились! Вы были такой красивой парой, дорогая. И у вас могли быть такие прекрасные дети...

Виктория не могла сдержать слёз. Достав из кармана кружевной платок, женщина начала поспешно вытирать покрасневшие глаза, она будто бы стеснялась этих слёз, слёз по сыну, которого давно должна была оплакать и со смертью которого давно должна была смириться.

- Я всё понимаю, - Лилия пересела на диван и взяла подругу за руку, - дорогая, не стесняйся своих слёз, прошу тебя. Я сама часто плачу, вспоминая Ивана... Да, мы могли стать с тобой родственницами, если бы...

- Ты и так мне как дочь, Лилечка! - Насухо вытерев лицо, Виктория поспешно спрятала платок и улыбнулась. И в эту же минуту опять сильно преобразилась, снова сбросив с плеч пару десятков лет. Это опять была молодая энергичная женщина, очень элегантная и решительная, которую никак нельзя было назвать старухой. - Только ты тогда поддержала меня в моём горе! Если бы не ты, дорогая, я бы, наверное, тогда сошла с ума! Спасибо тебе за всё, Лилечка! И, пожалуйста, звони мне почаще из Европы. Я буду очень скучать по тебе, родная моя.

"Если бы ты только знала, Виктория Милерис, - думала в это время Лилия, наблюдая за сидевшей рядом с ней женщиной, - если бы ты знала, КТО на самом деле во всём виноват..."

Коста-де-Эсмеральда, 2021 год.

...Он снова увидел это лицо. На сей раз даже более отчётливо, чем прежде. Холодные серые глаза, похожие на цвет грозовых туч, немного раскосые, которые смотрят из-под чёлки пепельно-русых волос. Это была незнакомая женщина, но Давида почему-то пугало её лицо. И сейчас, когда видение стало таким явным, таким реальным, он, наконец, понял, что именно его пугало. Её взгляд. В нём Давид уловил такую ненависть, с какой он никогда ещё не встречал за всю свою жизнь. Эта светловолосая сероглазая женщина была полна ярости, она хотела причинить ему зло, и он отчётливо понимал это, чувствую почти смертельную опасность. Кто она? Почему он опять видит это лицо? И этот страх? Он опять чувствует сильный страх, но на сей раз смертельная опасность исходит от этой женщины. Давид открыл глаза и увидел, как молния озарила его комнату. После чего последовал сильнейший раскат грома, ударило где-то совсем близко, кажется, прямо над их домом. Давид подошёл к окну. Ливень, какой бывает только в тропиках, хлестал по стеклу, щедро поливая склонившиеся к земле растения в саду. Глядя на дождь, Давид снова и снова о Маше, вспоминал её огненно-рыжие волосы, такие нежные и приятные на ощупь. Ему хотелось гладить и целовать их, они казались ему волшебными... Давид вдруг вспомнил, как в далёком детстве, когда мама читала ему европейские сказки (в том числе и русские), мальчик часто рисовал в своём воображении героев сказок. Принцы и царевичи ему казались высокими, стройными и очень мужественными блондинами с аккуратной бородкой и добрыми тёмно-синими глазами. Принцессы же, а также царевны и другие главные героини сказок, выглядели в представлении Давида очень миниатюрными, лёгкими, казалось бы воздушными, с очень нежной белой кожей и мягкими золотисто-медными кудрями. Сейчас, вспоминая Машу, Давид вдруг понял, что привлекло его в этой девушке. Конечно, она напомнила ему тех самых принцесс из далекого и очень счастливого детства. Она была живым воплощением его детских грёз.