User - i dfee46a8588517f8

Юсупов Ф. Ф. Конец Распутина: Вос­поминания. С. 59, 71, 103, 105, 115, 116. «Убийство Распутина,— писал

Карабчевский,— оправдывалось главным образом решимостью уст­ранить опасность сепаратного мира» (Карабчевский Н. Что глаза мои видели. Берлин, 1921. С. 111).

Там же. С. 204.

Княгиня Палей. Указ. соч. С. 343.

Юсупов Ф. Ф. Указ. соч. С. 71.

Спиридович А. И. Указ. соч. Кн. 2. С. 209.

Переписка. Т. 5. С. 207.

Данилов Ю. Н. Великий князь Нико­лай Николаевич. Париж, 1930. С. 300.

ЦГАОР СССР. Ф. 650. On. 1. Ед. хр.

19. Л. 12. Запись в дневнике от 21 декабря 1916 г. «Когда Дмитрий Павлович прибыл в Баку, чтобы от­туда в тот же день плыть в Эн- зели (он был сослан царем в рус­ский отряде Персии.— А. А.),увидев бурное море, отказался продолжать путешествие, сказав, что не могу и заплакал» (Там же. Л. 57. Запись от 15 февраля 1917 г.). Пу- ришкевич же, будучи феноменаль­ным болтуном, хвастал направо и на­лево, что на днях Распутин будет убит. Сперва он сообщил об этом Шульгину (см.: Шульгин В. В. Дни. С. 83—84). Посвященному в заговор (разумеется, под строжайшим секре­том) Мзклакову за несколько дней до уби зства Распутина знакомая думская журналистка задалд во­прос: знает ли он, что Распутин через несколько дней будет убит? «Кто сказал?» — воскликнул потря­сенный Маклаков. «Пуришкевич»,— последовал ответ. Оказалось следу­ющее. В комнате журналистов в Тав­рическом дворце, где заседала Дума, зашел разговор о войне и кто-то ска­зал, что при Распутине не победить. Находившийся здесь же Пуришке­вич успокоил -собравшихся: Рас­

путин скоро будет убит. Это заяв­ление вызвало смех. В ответ Пуриш­кевич стал горячиться, спорить и на­конец выпалил: это не болтовня — он сам участник заговора, а кроме него, Юсупов и великий князь Дмит­рий Павлович. 17 декабря все будет кончено. Журналисты все это, есте­ственно. приняли за шутку (см.: Маклаков В. Некоторые дополнения к воспоминаниям Пуришкевича и кн. Юсупова об убийстве Распути­на // Современные записки. Т. 34. С. 272). Так что все три заговорщи­ка вполне стоили друг друга.

Письма Д. П. Романова к отцу //

Красный архив. 1928. Т. 30. С. 206. ЦГАОР СССР. Ф. 650. On. 1. Ед. хр. 19. Л. 57. Запись от 15 февраля 1917 г. О политическом уровне убийц можно судить по одному из заяв­лений Юсупова, сделанного кадету Маклакову, которого заговорщики посвятили в свой план. Когда Мак­лаков сказал князю, что убивать Распутина прндегся ему самому, тот «искренне удивился»; он не мо­жет и не будет этого делать, потому что почти принадлежит к царской фамилии, и если он выступает в роли убийцы, то «это уже почти рево­люция». На вопрос собеседника, кто же тогда должен убивать, почти член царской семьи ответил: «Это должны сделать революционеры, мало ли они убивали высокопостав­ленных лиц. Распутин бесконечно опасен для всех». Маклаков же дол­жен стать посредником между ними и заговорщиками. «Для людей его круга,— меланхолично замечал по поводу этого предложения Мак­лаков,— очевидно, не было разницы между оппозицией и революцией» (Маклаков В. Некоторые дополнения к воспоминаниям Пуришкевича и кн. Юсупова об убийстве Распутина.

^ С. 265).

Покровский М. Н. Семейная перепи­ска Романовых // Красный архив. 1923. Т. 4. С. 157. Курс. наш .— А. А.

«До какой степени извращенности доходит здесь вырождение, показы­вает скандальный процесс Мольт- ке— Гардена в Берлине, вскрывший грязную клоаку, которую представ­ляла собою влиятельная камарилья при дворе полусамодержавного гер­манского императора Вильгельма II» (Ленин В. И. Поли. собр. соч.Т. 16. С. 140). Русская камарилья, загова­ривая иногда с царем о «даровании конституции», имела в виду на худой конец конституцию именно немецко­го типа.

Глава вторая

ПРАВИТЕЛЬСТВО

Официальное правительство, т. е. исполнительная власть, управляющая страной на основании законов, очерчивающих ее права и полномочия, является центральным элементом любой современной государственной системы, т. е. системы, живущей уже в условиях капитализма как у себя дома, так и в ок­ружающем мире, включая и поздний абсолютизм. Значение офи­циального правительства состоит в том, что именно его деятель­ность прежде всего отражает дееспособность режима, степень его соответствия интересам и задачам не только страны в целом, но и собственного класса, позволяет обнаружить и объяснить при­роду тех закономерностей, которые обусловливают перерождение режима, и, что наиболее трудно и важно, вскрыть не только при­чины, но и механизм его старения и разрушения. Именно этой цели и служит настоящая глава.

Прежде чем приступить к анализу тех принципиальных из­менений, которые произошли в составе и деятельности царского правительства в исследуемый период, необходимо в качестве ис­ходной предпосылки указать на принципиальное отличие абсо­лютистского правительства от правительства буржуазного. Оно состоит в том, что источником полномочий и власти абсолютист­ского правительства является не парламент, а единоличный носи­тель верховной власти, в данном случае царь. Это обстоятельство в огромной мере влияет на характер, стиль, состав и конеч­ный результат деятельности абсолютистского правительства, и это все время надо иметь в виду.

Первая и главная особенность этого факта состоит в том, что официальное правительство имеет генетическое родство с неофи­циальным, т. е. с камарильей. В то же время оно отличается от камарильи, причем не столько составом, сколько задачами, преж­де всего обязанностью выполнять общественно необходимые функ­ции и обеспечивать поступательное развитие страны. Это от­личие порождает главное противоречие между официальным правительством и камарильей, которое можно определить так: первое ответственно, второе безответственно.

Охарактеризовав камарилью «как общественную плесень и ржавчину», а ее представителей как «мастодонтов и ихтиозав­ров», В. И. Ленин писал: «Мастодонты и ихтиозавры обыкно­венно выбиваются из всех сил, чтобы, пользуясь своим при­дворным всемогуществом, захватить в свое полное и безраздель-

ное владение и официальное правительство — кабинет министров. Обыкновенно в значительной своей части кабинет и состоит из их ставленников. Однако сплошь и рядом большинство каби­нета по своему составу не вполне соответствует требованиям ка­марильи. Конкуренцию допотопному хищнику, хищнику крепост­нической эпохи, составляет в данном случае хищник эпохи пер­воначального накопления,— тоже грубый, жадный, паразитичес­кий, но с некоторым культурным лоском и — главное — с желани­ем также ухватить добрый кусок казенного пирога в виде гарантий, субсидий, концессий, покровительственных тарифов и т. д. Этот слой землевладельческой и промышленной буржуазии, типичной для эпохи первоначального накопления, находит себе выраже­ние в октябризме и примыкающих к нему течениях» 1.