User - i dfee46a8588517f8

ill

Белецкий отплатил своему бывшему шефу в лучших про­вокаторских традициях. Сразу же по возвращении в Министер­ство внутренних дел уже в должности, которую до этого занимал Джунковский, он инспирировал выпуск брошюры-памфлета за подписью некоего Тихменева, в которой, по словам самого Бе­лецкого, «ярко подчеркивалось не только либеральное направ­ление ген. Джунковского, но и сочувствие освободительному дви­жению» начиная с 1905 г. 103(что было, разумеется, абсолютной ложью). Не требуется объяснять, что для царского генерала и чиновника это были самые тяжелые обвинения.

К 1915 г. Белецкий становится уже совершенно аморальным субъектом. В семейной жизни это был «примерный муж... добрый, религиозный и скромный в домашнем обиходе человек». За пре­делами семьи — устроитель «афинских вечеров» 104. «Разжирев­ший, с одутловатым посиневшим лицом, заплывшими глазами и сиплым голосом, он (Белецкий) производил впечатление нрав­ственно опустившегося, спившегося человека». Попойки, кутежи с балетными «звездочками» стали его образом жизни. Любой ценой стремится он заполучить пост министра внутренних дел 10 5.

Таков второй член будущего дуумвирата. Но был еще один участник его создания — пресловутый князь М. М. Андроников. В отличие от Хвостова и Белецкого князь никогда нигде не служил (лишь причислен к Министерству внутренних дел, что давало право на ношение вицмундира и получение чинов). Андроников был частным лицом без определенных занятий и, более того, человеком, не имевшим каких-либо постоянных источников су­ществования. Тем не менее жил он на «широкую ногу», был вхож в самые высокие «сферы» вплоть до Царского Села. Министры, сановники, придворные ’ не только не избегали знакомства с Андрониковым, но, наоборот, всячески стремились быть с ним в дружбе. И этому нисколько не мешала исключительно скан­дальная репутация князя, о которой все высокопоставленные знакомые были отлично осведомлены. Все знали, что Андро­ников — величайший интриган и опасный сплетник с порочной личной жизнью (свою спальню князь разделил на две полови­ны: в первой была молельня, во второй он предавался утехам с молодыми людьми — офицерами и штатскими), но это ничуть не мешало ему состоять в большой дружбе с премьер-министром Горемыкиным.

Сам князь называл себя «адъютантом господа бога», «чело­веком в полном смысле», «гражданином, желающим как можно больше принести пользы своему отечеству» 10 б. Даже революция не убавила в нем наглости. На допросе в Чрезвычайной следст­венной комиссии на прямой вопрос, кто, он, чем конкретно за­нимался, Андроников без тени смущения заявил: «Человек в настоящем смысле этого слова, но интересующийся всеми воп­росами государственной жизни, близко принимающий все и же­лающий принести как можно больше пользы!» 107

В чем же таился секрет успеха проходимца «в настоящем

смысле этого слова», этого «маленького, полненького, чистень­кого, с круглым розовым лицом и острыми всегда смеющимися глазками, с тоненьким голоском» 108человека? Ответ порази­тельный: двери министерств и департаментов распахивались перед Андрониковым именно потому, что он был темной личностью. Иначе говоря, если бы князь был, паче чаяния, обыкновенным бездельником, каких много, а не проходимцем высшей марки, его бы и за версту не подпускали к министерским квартирам и великокняжеским дворцам, куда он был запросто вхож.

По определению Сухомлинова, который вначале был дружен с Андрониковым, а потом рассорился, что стоило ему многих неприятностей, «тайна его (Андроникова.— А. А.) положения обусловливалась тем фактом, что отдельные министры поль­зовались его услугами, чтобы быть осведомленными относительно их коллег и о том, что делается в других министерствах» |09. В числе этих министров Сухомлинов называет Витте, Фредерикса, Горемыкина, Григоровича, Макарова, Штюрмера, Коковцова. Та­ким же путем князь проникал и к иерархам церкви. Андроников также «увивался» за дворцовым комендантом Воейковым, «за­владел» великим князем Константином Константиновичем и его сестрой — королевой греческой. Затем он близко сошелся с Рас­путиным и добился аудиенции у императрицы. После смерти Ме­щерского Андроников решил издавать собственный журнал, по­добный «Гражданину», под который ему удалось выудить несколь­ко десятков тысяч рублей у Горемыкина. От своих клиентов он получал гонорары за ходатайства по их делам в министерствах и учреждениях, а кроме того, пристрастился ко всякого рода аферам и вымогал деньги от людей, попадавших в его паутину ио.

Главным оружием Андроникова было владение информацией. Но министры, так охотно пользовавшиеся ею, были озабочены тем, чтобы самим не стать объектом сплетни способного на все и вся информатора. Основным побудительным мотивом «дружбы» сановников с Андрониковым был страх. «И его принимали,— писал по этому поводу жандармский генерал,— хотя за глаза и ругали, ибо все отлично знали, что нет той гадости, мерзости, сплетни и клеветы, которыми бы он ни стал засыпать человека, пошедшего на него войной» 111. .

Чины поменьше, показывал Белецкий,— директора департа­ментов и др., «считаясь с его (Андроникова.— А. А.) влиянием у министров... поддерживали с ним лучшие отношения и старались исполнить его просьбы, предпочитая его иметь лучше своим хоро­шим знакомым, чем сильным и опасным врагом» |12.

Итак, министры боялись проходимца, боялись андрониковских сплетен потому, что они никого не представляли, их судьба цели­ком зависела от отношения к ним тех или иных лиц, скажем Рас­путина или царицы, а при таком условии сплетня становилась могущественным орудием ниспровержения и могла оборвать карь­еру любому сановнику, тем более что царь охотно верил сплетням и никогда не давал себе труда проверить, насколько полученная

им информация о том или ином министре соответствует действи­тельности. В ситуации «министерской чехарды» вес и влияние Андроникова должны были расти в геометрической прогрессии.

Андроников был, безусловно, тонким психологом, отлично изучившим (и презиравшим) свою высокую клиентуру. Свое же орудие воздействия на них он довел до высокой степени совер­шенства. Сбору информации о всех нужных ему людях он придал большой размах, настоящую организацию. Следователь Чрез­вычайной следственной комиссии В. И. Руднев, занимавшийся деятельностью «темных сил», к которым был причислен и Андро­ников, писал позже, что из квартиры князя он вывез «на двух автомобилях колоссальный архив. При этом надо отдать должную справедливость кн. Андроникову в том, что канцелярская часть была поставлена у него безукоризненно. Все делопроизводство его разбивалось по полкам на определенные министерства, кото­рые, в свою очередь, распределялись на департаменты; дела были вложены в обложки с соответствующими надписями, подшитыми, занумерованными, и свидетельствовали о тщательном наблюдении кн. Андроникова за их движением» из.