User - i dfee46a8588517f8

I Qft 1

глупостях»,— резюмировал автор дневника .

Однако, несмотря на все хлопоты, 1914 и 1915 годы не принесли Протопопову сколько-нибудь ощутимых результатов. Положение начало меняться с лета 1916 г. по возвращении из-за границы. В феврале 1916 г. Протопопов в качестве товарища председателя Думы возглавил совместную «парламентскую» делегацию Думы и Государственного совета для поездки к «союзникам».

Как это ни странно, но в какой-то мере помог Протопопову не кто иной, как Сазонов. Когда Протопопов рассказал ему о своей известной встрече в Стокгольме с Варбургом, Сазонов счел нужным, чтобы царь о ней узнал из первоисточника, и устро­ил Протопопову «высочайшую аудиенцию». Встреча состоялась 19 июня в ставке Царь, как показал Протопопов, был с ним «очень ласков». Это соответствует действительности. «Вчера,— писал Николай II 20 июня,— я видел человека, который мне очень понравился.— Протопопов — товарищ председателя Гос. думы. Он ездил за границу с другими членами Думы и рассказал мне много интересного» 20 0. Тем не менее никаких конкретных планов у царя в отношении Протопопова не возникло 20'. Никаких ответных эмоций это сообщение не вызвало и у царицы.

Более того, когда Распутин (а следовательно, и Александра Федоровна) окончательно решил, что Протопопова надо сделать министром внутренних дел, царь даже пытался оказать некоторое сопротивление, правда недолгое. Наступление началось 7 сентяб­ря. Сообщив, что Штюрмер хочет посадить министром внутренних дел харьковского губернатора Оболенского, царица писала: «Но Гр [игорий] убедительно просит назначить на этот пост Прото­попова. Уже по крайней мере 4 года, как он знает и любит нашего Друга, а это многое говорит в пользу человека» 20 2. Спустя три дня царь отвечает: «Мне кажется, что этот Протопопов — хороший человек, но у него много дел с заводами и т. п. Родзянко уже давно предлагал его на должность министра торговли вместо Шаховского. Я должен обдумать этот вопрос, так как он засти­гает меня совершенно врасплох». Царь даже решается на выпад, намекая на скандал с Хвостовым. «Мнения нашего Друга о людях,— писал он далее,— бывают иногда очень странными, как ты сама знаешь, поэтому нужно быть осторожным, особенно

9П Ч

при назначениях на высокие должности» .

Но осторожности хватило только на пять дней. 10 сентября

царица настаивает: «Протопопов, как говорит Гр[игорий], под­ходящий человек», а 14 сентября она уже изъявляет свой восторг по поводу состоявшегося назначения: «Да благословит господь выбор тобою Протопопова! Наш Друг говорит, что ты этим избранием совершил акт величайшей мудрости» 20 4.

Следует отметить, что самому Распутину понадобилось по меньшей мере три года, чтобы совершить свой очередной «мудрый акт». Как показывал Протопопов, Распутин еще в 1914 г. обещал ему, что он будет министром 20 5, но дальше слов не шел. Лишь летом 1916 г. под влиянием П. А. Бадмаева и П. Г. Курлова «старец» решил наконец вывести Протопопова из «резерва» и дать ему министерский пост. Вначале он, по-видимому, также склонялся к мысли, что его подопечный должен стать министром торговли и промышленности, но затем передумал, потому что это было сопряжено с увольнением Шаховского, которого он с полным основанием считал своим ставленником 206. В результате возникла идея о Министерстве внутренних дел и даже обсуждался вариант о премьерстве.

Знакомство Протопопова с Бадмаевым и Курловым было весьма давним. У первого он лечился на протяжении 27 лет, со вторым вместе служил в конногренадерском полку, был на «ты» и называл его «дорогим Павликом».

Бадмаев был довольно колоритной фигурой на обширном фоне авантюристов, подвизавшихся на петербурских околоправитель­ственных подмостках. Бурят, родившийся в богатой скотовод­ческой семье в Восточной Сибири, молодым человеком приехал учиться в столицу, окончил Петербургский университет (восточный факультет) и, приняв православие, стал заниматься тибетской медициной, познания в которой унаследовал от старшего брата, и пробовать свои силы в дальневосточной политике. Ему даже удалось заинтересовать своим проектом мирного присоединения к России Тибета и Монголии Александра III и Витте и получить на его осуществление 2 млн руб. Когда же спустя несколько лет он попросил еще 2 млн руб., проект (в форме торгового дома П. А. Бадмаев и К 0) был ликвидирован. В 1908—1909, 1911 и 1916 гг. он пытался осуществить еще несколько грандиозных проектов в Забайкалье и Монголии (добыча золота в Забайкалье, железнодорожное строительство в Монголии), но все это оказа­лось блефом. В 1911 —1912 гг. Бадмаев поддерживал саратовского епископа Гермогена и иеромонаха Илиодора в их борьбе с Распутиным. Однако рыбак рыбака видит издалека: Бадмаев и Распутин сблизились между собой в 1916 г.

На этом основании и памятуя о деятельности Бадмаева в годы царствования Александра III, современники приписывали «тибетскому врачевателю» большое влияние на Царское Село, Эта точка зрения отражена и в советской исторической литературе. Однако она не соответствует действительности. В описываемче время тибетский доктор, хотя и был широко известен в высших кругах, никакой политической роли не играл. Слухи о близости

Бадмаева ко двору распускал прежде всего сам Бадмаев, чтобы преувеличить свое значение в глазах клиентов. Руднев позже писал, что «следствие показало полное несоответствие этих слухов с действительностью». Связи Бадмаева с руководящими полити­ческими деятелями, подчеркивал Руднев, имели место только в предшествующее царствование 201 . Правда, он не оставлял надеж­ды вернуть утраченную роль. С этой целью сочинял брошюры и записки, которые адресовал царской чете, их детям, Вырубо­вой и т. п. В них он излагал свои политические концепции. В личном архиве Бадмаева сохранились некоторые из его сочине­ний, написанные хотя и русскими словами, но абсолютно не по-русски. Они свидетельствуют в основном о графомании, а не о политике. Даже Протопопов считал, что у Бадмаева был «поли­тический хаос» в голове 20 8.

Другой персонаж, причастный к назначению Протопопова, Курлов, сделал в основном административно-полицейскую карье­ру, хотя начинал после окончания военно-юридической академии с прокурорских должностей. Весь служебный путь Курлова изо­билует поступками, превратившими его в крайне одиозную фигуру даже среди собратьев, что в конечном итоге отрицательно сказалось на его карьере. Будучи в 1905 г. минским губернатором, проявил себя настоящим карателем и вызвал такую ненависть, что в начале 1906 г. в него была брошена бомба. Поведение Курлова I было настолько скандальным, что его пришлось отрешить от долж- 1 ности и назначить специальное расследование о его действиях при 'подавлении в Минске революционных выступлений.