Чупин Олег - Командир. Трилогия

1 декабря в Турцию ушел второй караван под руководством Ушакова. В этот раз он вел целую эскадру из восьми кораблей: галеонов - 'Громобоя', под своим командованием, 'Грозящего', под руководством Гололобова, 'Грозы' с капитаном Михайловым, каррак - 'Черной Каракатицы' на мостике которой находился Прокоп Свирин, 'Черной Жемчужины', принявшей на квартердек Семиона Бухарова, 'Святой Марии', 'Батюшки' и 'Богородицы', которыми командовали Пирогов, Лаптев, Иванов. С такой силой можно было уже и поспорить с несогласными, не желающими спокойно пропустить суда для хождения по морю. Сто восемьдесят девять орудий, весьма весомый аргумент в споре. Кроме двухсотпятидесяти тысяч серебренных песо, в трюмах кораблей везли остатки испанского полона в количестве шестисот тринадцати человек. Все что осталось от 'процеженного' через 'сито' проверок и отборов уральцев. В первую очередь отобрали адмиралов, офицеров и просто состоятельных пленников и членов их семей и предложили заплатить за свою свободу, отказавшихся не было. Всего за семьдесят трех человек обещали заплатить в общей сумме чуть свыше миллиона песо, примерно по тринадцать-четырнадцать тысяч монет за одну знатную или богатую голову. Их сразу отделили от остальной массы и перевезли на остров, где ранее содержался дон 'Берналь Диас дель Кастильо' со товарищами. Сделав 'зинданом' весь остров, охрану которого осуществляли пара барок с экипажами в полтора-два десятка человек. Навесы из пальмовых листьев сделали, пищу и воду систематически завозят, чем не курорт в это время года, да в этом месте. Гонец с письмами о выкупе ушел еще 21 ноября. Вторыми отобрали лиц и семьи, которые согласны были поступить на службу в далёкую Московию, к местным боярам на правах холопов, сроком на десять лет. Таких еще набралось, вместе с женщинами и детьми, после отсева 'витязями' лиц с явно неадекватными или антисоциальным поведением, тысяча двести восемьдесят один человек. В основном ремесленники, матросы и солдаты, среди последних полтора десятка, пришлось переводить в сыны боярские, так как они оказались хоть и нищими, как церковная мышь, но кабальеро. Всех согласившихся на переселения предполагалось использовать в соответствии с имеющимися у них профессиями и квалификациями. К этой группе присоединили и всех оставшихся детей, для передачи их на Урале на обучение в корпус и институт благонравных девиц. Так же отделили всех женщин, и оставили их в колонии. Вот и вышло, что из свыше двух с половиной имеющихся пленных не нужных осталось чуть более шести сотен, которых и решили сбыть басурманам от греха подальше.

Вместе с 'турецкой' эскадрой, до Европы ушла и четырнадцати пушечная каравелла 'Ирина' с капитаном Федотом Зуйком, из конторы Воротынского. Конечная точка её маршрута оканчивалась около побережья Португалии, которую она и достигла в первых числах января, пережив в Бискайском заливе свирепейший шторм, благо, что основной караван успел уйти вперед и был захвачен только краешком этого урагана. Потеряв фок мачту, каравелла все-таки подошел к берегам Португалии и, спустив шлюпку, высадил на берег, в укромном месте, купца Сомова Феофана Тимофеевичи и двух купеческих приказчиков Федьку Ельца и Фильку Лисовых, из числа бывших турецких полоняников. Предварительно обговорив с капитаном ещё раз место, дату и время следующей встречи, торговые гости ушли вглубь иберийской территории. После чего Зуйков отошел от берега и сумей, на поврежденном судне, ежеминутно рискуя нарваться на другой ураган, который мог бы потопить покалеченный корабль, дойти до французского Ля Рошеля, где и встал на ремонт, благо монеты в кассе и товар в трюме имелись, и расплатиться за ремонт, жилью и пищу было чем.

Выкуплены из турецкой неволи торговцы выступали в качестве купцов боярского клуба-братчины 'Витязь'. По распоряжению Черного они и направились в Португалию для установления торговых связей и закупка коры пробкового дуба, произрастающего в Португалии в диком виде и практически ни чего не стоящего. Для этих целей им было выдано из казны артели 'Помор' 50 000 песо. Увеличение на Карибской эскадре бойцов, вызвало и необходимость увеличить производство броней для них. Необходимой для поддоспешника пробки, в нужном количестве в Персии не нашлось, и большая часть привезенных 'Палладой' доспехов были без пробковых поддоспешноков-спаспоясов. Вот и поручили Феофану Тимофеевичу и приказчикам Федьке и Фильке найти, купить и организовать доставку этой коры-пробки на Карибы. С чем эта троица с блеском справились. Была закуплена кора пробкового дуба, часть которой дожидалась погрузки на галеоны и карраки 'турецкой' эскадры на складах в порту Кадис. Другая часть была переправлена во Францию, на портовые склады Ля Рошель, откуда она должны быть погружена в трюм 'Ирины'. В ходе поиска и покупки пробки торговцы 'витязей' установили торговые контакты с пятью португальскими купцами, заинтересовав последних долгосрочными поставками данной коры и приобретением колониальных товаров Вест-Индии. Для обеспечения последующих оплат поставок, поместили 35 000 песо в лиссабонской конторе Флоренского банка на имя Феофана Тимофеевича. И напоследок, по просьбе-приказу самого боярина Стуликова, съездить в город Медина дель Кампо, гишпанской землицы Кастилия, где и сделать некоторые дела. Приехали, походили, посидели в городских кабаках, благо гишпанским языком все овладели не плохо, обучились от полоненных гишпанцев. Нашли кого надо, а именно младшего писаря городского магистрата, который, вот ведь вор, за две сотни песо согласился сделать официальную выписку о наличии у дон Берналь Диас дель Кастильо, лейтенант роты дворцовой охраны вице-короля Новой Испании, чудом выжившего младшего брата дона Фердинанда Диас дель Кастильо, и заверить выписку печатью магистрата города Медины дель Кампо. А так же в присутствии господ негоциантов, внести неофициальное исправления в книгу магистрата о чудесном исцелении дона Фердинанда Диас дель Кастильо, исцеленного Божьим соизволением и спасенного трудами старого начетчика церкви 'Святого Франциска', итальянцем Фабио. Что и было произведено через сутки после получения согласия. Сперва ночью писец провел троицу в подвал магистрата, где хранились все книги с городскими записями и произвел дописку, теми же чернилами, на примерно подходящей странице, о чудесном спасении еще одного из дель Кастильо. А почерк был и так один и тот же, эта чернильная душа уже более тридцати лет работал на одной и той же должности и не малая часть лежащих в подвале документов была написана его рукой. Передав ему сотню песо, торговцы покинули магистрат, договорившись о встрече на следующий вечер в таверне 'У ворот'. Вечером следующего дня, писаришка пришел и присев к посланникам 'витязей' показал им выписку, но потребовал за неё не ранее оговоренную сотню песо, а две. Что поделаешь, пришлось заплатить требуемую сумму, а потом и ещё напоить и накормить наглеца. Зато все, что просил боярин Стуликов они в городе выполнили. А вор-писарь, да нечистый с ним, пусть подавиться лишней сотней, все рано она ему на пользу не пойдет. И верно на второй день, после вечерней посиделки, помер писарь прямо на рабочем месте. Прибрал видимо бог его грешную душу. По правде и сами представители карибских ушкуйников, поспособствовали этому. Во время вечернего застолья, пока Феофан Тимофеевич и Филька отвлекали гишпанского писаря, Федька вылил в его кружку настой, переданный им перед отъездом боярином Стуликовым для особых случаев. Вот и наступил этот случай, пришлось использовать один флакончик. А то этот схизматик-католик, чем больше пил, тем больше наглей и стал требовать уже пять сотен монет, угрожая в противном случае донести на них. На силу отговорились отсутствием у них в настоящее время требуемой суммы и обещали передать ему её как раз сегодня вечеров, все в той же таверне 'У ворот'. Вот теперь эта возникшая проблема решена. Хорошее, отличное зелье у боярина Олега, и можно приступить ко второй фазе этого дела. Часа четыре езды по каменистой дороги и лошади доставили путешественников к порогу церкви 'Святого Франциска', где они и узнали печальную новость, что старый начетчик церкви, итальянец Фабио скончался около двух лун назад. Все это они узнали всего за один серебряный реал от церковного служки, который один управлялся с несложным хозяйством церкви и приглядывал за домиком священника, ибо падре Диего уже как четыре луны отъехал в Мадрид, по делам матери церкви. Еще полчаса беседы и за 'огромную' сумм в двадцать песо, служка церкви 'Святого Франциска' Педро, завел приезжих в церковь, в которой и внес в церковную книгу одно изменение, вписал от имении покойного начетчика Фабио, о том, что запись о смерти молодого Фердинанда Диас дель Кастильо не верна и когда в 1554г. в округе Медины случился мор, выкосивший половину Медины, полностью обезлюдевший многие замки и селения в округе, из дель Кастильо выжил не только старший сын Берналь, но и младший Фердинанд. Последнего даже собрались хоронить, но он Фабио обратил внимания, что мальчик жив и проявив христианского сострадания забрал его и по божьему соизволению, выходил мальца. О чем, во славу Господа, и делает эту запись. Вручив Педро заработанные два десятка песо и выпив с ним кувшинчик привезенного с собой вина, за удачно проеденную сделку, странные путники отбыли обратно в Медину и далее по пыльным дорогам Испанского королевства по своим делам. А оставшийся Педро, так и не успел воспользоваться неожиданно свалившимися на него деньгами, к вечеру второго дня, как уехала тройка путников, он неожиданно умер, оставив своим односельчанам загадку появления в его кошелке двадцати новеньких, полновесных серебряных кругляшков. Зелье бояр и в этот раз сработало безукоризненно.