User - Роман Равдин

проехать по шоссе еще ярдов триста, но он передумал. Мгновенно представилась

картина, как тормозит возле калитки, грузно вываливается из кабины и

грохается на песок парковой дорожки под ноги испуганной насмерть Джоан...

"Издохнуть, как игрушка, у которой кончился завод... Жалкая смерть и еще

более жалкий вид, профессор Барнет!.. Нет, Джоан, родная. Муж твой уже умер.

Ты знаешь его могилу. Зачем тебе дважды хоронить меня?.."

Микроавтобус тихо пробирался по извилистой дорожке сквозь старый

яблоневый сад, спускаясь к речной долине. Когда-то вокруг угрюмо гудел на

атлантическом ветру большой дубовый лес, укрывавший индейское племя. А

теперь вот и яблони состарились, в сырых дуплах поселилась всякая нечисть от

змей до сов. Уж лет тридцать, как умер старый садовник дядя Бенджамен. С тех

пор знаменитые сады Барнетов стали хиреть. Джоан в первый год их свадьбы

пыталась возродить былую красу: выписала специалистов, машины, но скоро

остыла, поглощенная другими делами, интересами...

Яблоки уже собрали, в саду было пустынно. Лишь воронье кричало и

шастало по макушкам деревьев, собираясь к ночлегу. Машина проскочила узкий

мостик через противопожарный ров и выкатилась на луг. Переждав второй

приступ удушья, Барнет вылез из кабины и направился к заросшему кувшинками

берегу Снейка -- так называли местные мальчишки безымянный ручей, который,

причудливо извиваясь, впадал в Камберленд. Отец -- заядлый рыбак -- поставил

когда-то плотину специально, чтобы водились сомы и налимы. Маленький Дэви

провел здесь с удочкой в руках, можно сказать, все свое детство...

Он вошел под сень старинного дуба. Еще предки его во времена войны

Севера и Юга сиживали в тени этого красавца. А сам он делал здесь первые

свои шаги, шлепаясь на попавшем под гусарик желуде. Седой великан не узнал

своего маленького крестника. Пораженный дерзостным величием человеческого

гения, он шептал вдохновенно:

"О, Человек Без Оболочки... У тебя отняли привычное, послушное тело и

дали взамен нечто громоздкое, малонадежное. Ты шатаешься, ты слаб и

беспомощен.

Но только потому, что ты -- первый, сбросивший оболочку.

Я помню день, когда Человек впервые покинул отчий дом -- Землю -- и

вышел в Мир Бездны. Это было страшно...

Так и ты нынче: оставил самое дорогое -- свое тело. Колыбель, в которой

эволюционировал ты от невзрачной амебы -- до повелителя земной природы.

Продолжается великий путь в Неизведанное. Непривычно ступать босыми

ногами по колючим звездам. Потерпи немного -- ты окрепнешь. И тогда, не

отягощенный другими заботами, весь отдашься познанию Мудрости Жизни.

Покоришь время, пространство. Пред мудрым могуществом Твоим падет Вселенная.

Она послужит глиной, из которой ты -- истинно Великий Художник -- вылепишь

Новый Мир в виде прекрасной сказки из бесконечно далекого детства..."

Качаясь от слабости, он направился к ручью, к омуту, откуда с

приятелями вытаскивал жирных сомов. "Снейк, возьми меня к себе, -- шептал он

сквозь охватывающую дремоту. -- Я не хочу быть чучелом в музее, чтоб

развлекать досужих зевак. Укрой меня, Снейк, от алчности и глупости

людской...."

Он упал у самой воды и лежал неподвижно. Наконец, собрав всю свою волю,

его истощенный мозг послал приказ богатырским мышцам биомеханической машины,

и она снова понесла своего повелителя.

Медленно шел он по замшелым доскам плотины. Добравшись до середины

омута, в последний раз взглянул туда, где краснела островерхая крыша родного

дома. Перед тем, как предсмертная пелена застлала глаза, он успел заметить

фигурку, сбегающую по лестнице к реке. "Ани"! -- была последняя его мысль, и

не управляемое более тело медленно опрокинулось в воду...

Над плотиной завис вертолет. Ветер от его винта смял масляно-гладкую

поверхность омута, свист турбин дробился многократным эхом плотины.

-- Приготовь трос, сейчас я достану его! -- крикнул Притт сидящей за

штурвалом Маргрэт и полез в хвост за гидрокостюмом.

-- Не надо! -- остановила она его и знаком поманила к себе. -- Не надо,

дорогой, -- проговорила она в ухо Притту, обхватив его голову. -- Даже у

Человека Без Оболочки должно остаться право самому уйти из жизни...

Она потянула штурвал на себя, взвыли турбины, и машину рвануло ввысь.

-- Останови! -- крикнул он, показывая вниз, на женскую фигурку. -- Это

Джоан. Я хочу проститься с ней.

-- Найдешь ли слова утешения?

-- Я потерял лучшего друга.

Она послушно посадила машину на луг. Джоан уже была на плотине, когда

он выпрыгнул в густую траву и пошел к ней.

-- Я мог бы поднять его...

Она не ответила. В пушистых ресницах продолговатых черных глаз дрожали

росинки слез. Потом женщина сняла кольцо и, наклонившись к воде, тихо

выпустила его. Падая, оно еще долго блестело в глубине. "Какая чистая вода

тут!" -- подумал Притт.

-- Когда после той ужасной катастрофы Дэви привезли в госпиталь, --

словно сквозь сон проговорила она, не отводя взора от воды, -- он очнулся и

сказал: "Жаль умирать так глупо. Лучше бы я погиб за науку". Его желание

исполнилось...