Джек Вэнс - Мэдук

Меланкте пожала плечами: «С таким же успехом я могла бы спро- сить, рыба ты или птица — ожидая при этом, что ты воспримешь этот вопрос всерьез».

Шимрод вздохнул: «Предположим. Тебя устраивает твой образ жизни?»

«Я предпочитаю такую жизнь ее отсутствию».

«И чем же ты занимаешься каждый день?»

«Смотрю на море и в небо. Иногда брожу по колено в прибое и рисую узоры ступнями на песке. А по ночам гляжу на звезды».

«У тебя нет друзей?»

«Нет».

«И что тебя ждет в будущем?»

«Будущего нет, есть только настоящее».

«Не уверен, что это так, — сказал Шимрод. — Это всего лишь по- луправда».

«И что же? Полуправда лучше, чем отсутствие правды, не так ли?»

«Не могу полностью согласиться с твоим представлением, — воз- разил Шимрод. — Я человек практичный. Я пытаюсь контролировать события, которым еще предстоит стать «настоящим», вместо того, чтобы пассивно подчиняться обстоятельствам».

Меланкте холодно пожала плечами: «Делай, что хочешь». Отки- нувшись на спинку дивана, она отвернулась и смотрела в море.

Помолчав, Шимрод снова спросил: «Так как же? Чего в тебе больше, добра или зла?»

«Не знаю».

Шимрод начинал раздражаться: «Говорить с тобой — все равно, что бродить по опустевшему дому».

Меланкте ответила не сразу: «Возможно, ты ошибся при выборе дома, по которому бродишь. А может быть, в этом доме тебя не жда- ли».

«Ха-ха! — воскликнул Шимрод. — Из твоих слов следует, по- видимому, что ты способна мыслить».

«Я все время думаю, днем и ночью».

«О чем же ты думаешь?»

«Тебе не понять мои мысли».

«Эти мысли доставляют тебе удовольствие? Приносят тебе по- кой?»

«Как всегда, ты задаешь вопросы, на которые я не могу ответить».

«По-моему, в моих вопросах нет ничего сложного».

«Для тебя — разумеется. Но меня выбросили в этот мир, как го- лую и пустую куклу. От меня требовалось только подражание человеческому поведению, от меня не требовалось, чтобы я стала человеком. Я не знаю, кто я такая, что я такое! Об этом я и размышляю. Размыт- ления мои непросты. Так как человеческие эмоции мне недоступны, я изобрела целую коллекцию новых эмоций, доступных только мне».

«Очень интересно! И когда же ты испытываешь эти новые эмо- ции?»

«Я испытываю их все время. Одни обременяют, другие окрыляют — они подобны облакам, плывущим по небу. Некоторые постоянны, иные мимолетны. Иногда они вызывают дрожь удовольствия, и я хо- тела бы, чтобы они продолжались вечно — так же, как хотела, чтобы у меня всегда были те чудесные цветы! Но настроения ускользают пре- жде, чем я успеваю их назвать, прежде чем они успевают наполнить сердце. Иногда — часто — они больше не возвращаются, как бы я по ним ни тосковала».

«Как ты называешь эти настроения? Расскажи!»

Меланкте покачала головой: «Их имена тебе ничего не скажут. Я наблюдала за насекомыми, пытаясь представить себе, как они назы- вают свои эмоции. Может быть, мои настроения подобны эмоциям насекомых».

«Не думаю», — заметил Шимрод.

Меланкте не заметила его слова: «Может быть, у меня нет на са- мом деле никаких эмоций. Может быть, я называю эмоциями не более чем ощущения, восприятия. Так, наверное, протекает жизнь насекомо- го — как последовательность ощущений и восприятий».

«В твоей новой коллекции эмоций есть разграничение добра и зла?»

«Эти понятия не имеют отношения к эмоциям! Ты пытаешься ме- ня обмануть, заставить меня говорить твоим языком! Очень хорошо — я тебе отвечу. Повторяю: я не знаю, кто я такая, что я такое. Так как я не человек, я пытаюсь понять, что я такое, и представить себе, в чем должна заключаться моя жизнь».

Шимрод откинулся на спинку дивана и скрестил руки на груди: «Когда-то ты выполняла поручения Тамурелло. Зачем?»

«Побуждение служить Тамурелло было изначально встроено в структуру моего мозга».

«Теперь Тамурелло закупорен в стеклянной банке — и, тем не ме- нее, от тебя опять требуют, чтобы ты ему служила».

Меланкте нахмурилась, покосилась на Шимрода и недовольно поджала губы: «Почему ты так считаешь?»

«Таково мнение Мургена».

«Что понимает Мурген?»

«Достаточно для того, чтобы возникла необходимость задавать самые нелицеприятные вопросы. Как ты получаешь приказы?»

«Я не получаю никаких приказов — я только ощущаю побужде- ния, подсказки внутреннего голоса».

«Что их вызывает?»

«Иногда мне кажется, что они возникают самопроизвольно. Когда на меня находит такое настроение, оно меня окрыляет, я полностью оживаю!»

«Кто-то вознаграждает тебя за сотрудничество. Будь осторожна! Тамурелло сидит в стеклянном шаре, уткнув нос между коленями. Не- ужели тебя прельщает такая перспектива!»

«Со мной это не случится».

«Тебя в этом заверила Десмёи?»

«Будь добр, не произноси это имя!»

«Его необходимо произнести, потому что это имя равносильно гибели! Твоей гибели — если ты позволишь ей использовать тебя, как послушный инструмент».

Меланкте поднялась на ноги и подошла к окну.

Шимрод обращался к ее спине: «Вернись ко мне в Трильду. Я полностью очищу тебя от зеленой нечисти. Мы победим ведьму Десмёи! Ты полностью освободишься и полностью оживешь».

Меланкте повернулась к Шимроду: «Я ничего не знаю ни о какой зеленой нечисти, ничего не знаю ни о какой Десмёи! Уходи!»

Шимрод поднялся на ноги: «Сегодня — подумай о себе, подумай о том, как могла бы сложиться твоя жизнь. Я вернусь перед заходом солнца. Может быть, к тому времени ты прислушаешься к моим ело- вам».

Меланкте словно ничего не слышала. Шимрод вышел из гостиной и спустился на пляж.

День тянулся час за часом. Шимрод сидел за столом перед гости- ницей и наблюдал за солнцем, опускавшимся к горизонту. Когда гори- зонт стало отделять от солнца расстояние не больше диаметра солнеч- ного диска, волшебник снова отправился на прогулку по пляжу. Ока- завшись перед белым дворцом, он поднялся к входной двери, поднял дверной молоток и опустил его.

Дверь приоткрылась, выглянула служанка Лилья.

«Добрый вечер! — поздоровался Шимрод. — Я хотел бы погово- рить с твоей хозяйкой».

Лилья широко раскрыла глаза: «Ее нет!»

«Где же она? На пляже?»

«Она уехала».

«Уехала? — резко переспросил Шимрод. — Куда?»

«Понятия не имею!»

«Что случилось? Расскажи!»

«Час тому назад в дверь постучали. Явился этот ска, Торкваль. Он прошел мимо меня и сразу направился в гостиную. Госпожа там сиде- ла на диване. Увидев Торкваля, она вскочила на ноги. Какое-то время они смотрели друг на друга — я подглядывала из-за двери. Торкваль произнес одно слово: «Пора!» Хозяйка неподвижно стояла, словно в нерешительности. Торкваль шагнул к ней, взял ее за руку и повел ее через вестибюль ко входной двери. Она не возражала; она молча шла, не глядя по сторонам, как во сне».