Bill Browder - Red Notice (Russian Edition).

Я действительно чувствовал, что оказался в надежных руках. Тони Брентон мне понравился. Он, как и Смит, искренне старался мне помочь. Я не знал, почему мне отказали во въезде — то ли в результате путаницы с фамилиями, то ли это была месть со стороны тех, кто фигурировал в моих публичных антикоррупционных кампаниях, — но чувствовал: раз правительство Великобритании на моей стороне, рано или поздно победа будет за нами. Первым делом Брентон направил в МИД России запрос с просьбой предоставить официальное объяснение произошедшему. Если отказ во въезде действительно стал результатом ошибки, то это выяснится очень скоро.

Неделю спустя нам позвонила секретарь Тони Брентона и сообщила, что получен официальный ответ. Она отправила мне копию по факсу. Выхватив листок из аппарата, я передал его Елене и попросил перевести.

Елена прочитала вслух:

— «Министерство иностранных дел РФ... имеет честь сообщить, что решение о закрытии въезда на территорию Российской Федерации подданному Великобритании Уильяму Браудеру принято компетентными органами в соответствии с пунктом один статьи двадцать семь федерального закона».

— Что означает статья двадцать семь федерального закона?

Елена пожала плечами.

— Понятия не имею.

Я позвонил Вадиму, который все еще находился в Москве, и спросил его.

— Секундочку... — Он начал что-то быстро набирать на компьютере и через минуту снова взял трубку. — Билл, согласно двадцать седьмой статье закона правительство России может отказать во въезде в страну, «если это необходимо в целях обеспечения обороноспособности или безопасности государства».

— Что?

— Обеспечения безопасности государства, — повторил Вадим.

— Вот черт... — сказал я тихо. — Плохи дела.

— Да уж. Действительно.

Письмо однозначно подтверждало, что отказ мне во въезде не был недоразумением. Меня вовсе не перепутали с Биллом Баурингом. Кто-то очень сильно не хотел видеть меня в России, и этот кто-то занимал весьма серьезный пост.

20.

Vogue Café

Я сообщил послу Тони Брентону, что Кремль объявил меня угрозой безопасности государства, на что он ответил:

— Досадно, Билл, но не стоит волноваться. Мы продолжим работать по дипломатическим каналам. У меня назначена встреча с одним из ведущих экономических советников Путина Игорем Шуваловым. Думаю, он с пониманием отнесется к сложившейся ситуации. Но полагаю, что на данном этапе будет нелишним и вам задействовать свои связи.

Я согласился, и мы с Вадимом начали составлять список известных нам российских официальных лиц, которые могли бы помочь.

С момента встречи с Еленой в Москве прошло пять лет. Все это время мы были неразлучны и теперь ждали первенца. За два месяца до родов Елена приехала в Лондон. Вечером пятнадцатого декабря 2005 года я сидел в спальне и добавлял имена в список, когда Елена появилась из ванной. Халат плотно облегал ее округлый живот.

— Билл... — испуганно позвала она, — кажется, у меня только что отошли воды.

Я вскочил, бумаги выпали из рук и разлетелись по постели и полу. Я растерялся. При рождении Дэвида моей первой жене Сабрине делали плановое кесарево сечение, так что опыта в естественных родах у меня было не больше, чем у Елены, которая впервые готовилась стать матерью. Мы перечитали гору литературы и ходили на специальные занятия, но когда это началось, все вмиг вылетело из головы. Одной рукой я схватил заранее приготовленную больничную сумку, другой поддерживал Елену, и мы как могли поспешили к лифту, а оттуда к гаражу рядом с домом. Я помог жене сесть в машину. До ближайшей больницы святых Иоанна и Елизаветы было недалеко, но второпях я свернул на Лиссон Гроув, очутился на улице с односторонним движением и понятия не имел, как оттуда выбраться. Пытаясь в панике разобраться, куда ехать дальше, я отчаянно вертел головой по сторонам, а Елена, обычно кроткая и невозмутимая, выкрикивала слова, которых я в жизни от нее не слышал. Похоже, начинались схватки.

Минут через десять мы уже были в больнице. К счастью, принимать роды на пассажирском сидении не пришлось. Десять часов спустя на свет появилась наша малышка Джессика — красавица весом 3,45 килограмма. Радость рождения дочери затмила все мрачные мысли о проблеме с визой.

Из больницы мы вернулись домой через два дня. Нашу квартиру заполонили друзья с подарками и цветами. Девятилетний Дэвид был в восторге, что теперь у него есть младшая сестренка. То, как Дэвид в первый раз держит завернутую в вафельную пеленку малышку и целует ее, навсегда останется в моей памяти одним из самых счастливых моментов жизни.

Мы отпраздновали Рождество, которое традиционно отмечаем, несмотря на еврейские корни нашей семьи. На какое-то время все мои тревоги исчезли.

Так же счастливо и спокойно прошел и Новый год. Из России новостей не было, вся страна отдыхала, отмечая православное Рождество. Но после праздников, рано утром четырнадцатого января 2006 года, из Москвы позвонил Вадим:

— Билл, я только что говорил по телефону с заместителем Грефа.

Герман Греф был министром экономического развития и одним из наиболее заметных реформаторов в правительстве Путина. Перед новогодними праздниками Вадим обратился к его заместителю с просьбой помочь мне в визовом вопросе.

— И что он сказал?

— Грефу удалось связаться с высокопоставленными лицами, собственно, с Николаем Патрушевым, директором ФСБ, и обсудить эту ситуацию.

— Ого!.. — только и сумел произнести я, изумленный и слегка напуганный. Федеральная служба безопасности России — наследница советского КГБ. Уже одно это не предвещало ничего хорошего. Вдобавок Патрушев слыл одним из самых жестких людей в ближайшем окружении Путина.

— Вроде бы тот сказал Грефу — цитирую! — «Не суй нос не в свое дело».

Вадим сделал паузу, пока я осмысливал его слова, и добавил то, что и так было очевидным:

— За этим явно стоят какие-то серьезные люди, Билл.

Меня будто окатили ледяной водой. Суровая реальность отодвинула на задний план все положительные эмоции, связанные с рождением дочери, увеличением семьи и праздниками.

Через неделю с не менее удручающими новостями позвонил Тони Брентон:

— Шувалов проявил понимание, но сказал, что ничем не может помочь.

Новости были неутешительные, но надежда еще теплилась. Моим вопросом занялся руководитель Федеральной службы по финансовым рынкам Олег Вьюгин. Он написал письмо заместителю председателя правительства с просьбой о восстановлении моей въездной визы. В середине февраля Вьюгин планировал приехать в Лондон на международную инвестиционную конференцию, и я надеялся, что, может быть, он привезет хорошие новости.