Bill Browder - Red Notice (Russian Edition).

— Ну, посмотри: сейчас с ним никто не говорит. Давай просто попробуем.

Она встала и выразительно посмотрела на меня. Спорить с женой было труднее, чем выдержать не самую приятную встречу с Медведевым, так что я тоже поднялся и с неохотой последовал за ней через зал. Дойдя до Медведева, я протянул руку и поздоровался:

— Здравствуйте, господин заместитель премьер-министра. Я Билл Браудер. Возможно, вы меня помните?

Елена перевела. Медведев встал и пожал мою руку. В зале заметили происходящее, и гул усилился: если я мог заговорить с Медведевым, значит, и им можно. Люди начали вставать с мест и двигаться в нашем направлении.

— Да, разумеется, я вас помню. Как поживаете, господин Браудер?

— Спасибо, хорошо, однако, как вы, наверное, знаете, мне уже год не дают разрешение на въезд в Россию. Я подумал, что, возможно, вы могли бы посодействовать мне в возврате визы.

Пока я говорил, нас плотным кольцом окружила группа людей — я заметил репортера информагентства «Блумберг» и журналиста газеты «Нью-Йорк Таймс». Они пробились совсем близко к нам. Форум в Давосе был международным дебютом Медведева, а этот разговор мог стать одним из наиболее примечательных моментов всей конференции.

Медведев бегло окинул взглядом собравшихся вокруг людей. Ему предстояло сделать моментальный выбор: отказать мне (что привлечет внимание прессы) или высказать готовность посодействовать (что журналистам будет не так интересно). После короткой паузы Медведев сказал:

— Буду рад, господин Браудер. Пришлите мне копию вашего заявления на получение визы, и я передам его в миграционную службу со своей рекомендацией.

Всё. Репортеры обступили Медведева. Пока мы с Еленой выбирались из толпы, она сжала мою руку:

— Видишь? Я была права!

Мы сразу же вернулись в номер и связались с Лондоном. Обычно на сбор всех бумаг, необходимых для получения визы в Россию, уходит дня три-четыре, но моя команда корпела всю ночь, и в восемь утра гостиничный факс выдал нам полный комплект документов.

Утро было плотно занято встречами с инвесторами, поэтому в зал, где выступал с речью Медведев, отправилась Елена. Она ждала его у подиума. Вокруг сосредоточилось столько охраны, что у Елены почти не было шансов вручить документы лично, но тут она заметила советника Путина Аркадия Дворковича, который пытался мне помочь раньше. Она попросила его передать бумаги Медведеву, и Дворкович согласился.

На следующий день форум закончился, и мы с Еленой вернулись в Лондон, гордые, что благодаря счастливому стечению обстоятельств нам удалось заручиться поддержкой на столь высоком уровне.

Результатов пришлось ждать несколько недель. Девятнадцатого февраля я получил сообщение из Москвы по поводу своей визы. Только пришло оно не от миграционной службы, а от подполковника Артема Кузнецова из Главного управления внутренних дел по городу Москве. Это было странно: МВД занималось расследованием уголовных дел, а не выдачей виз. Я не владею русским языком, поэтому попросил Вадима перезвонить Кузнецову.

После того как Вадим пояснил, что звонит от моего имени, Кузнецов сказал:

— Ладно, я вам объясню, в чем дело.

— Отлично.

— Насколько я понимаю, Браудер послал соответствующую бумагу, чтобы ему разрешили въезд на территорию Российской Федерации.

— Да-да, мы подали документы.

— Я поэтому хотел подъехать, поговорить, если это возможно, объяснить суть вопросов, которые у нас были к вам, может, вы на них ответите, и никаких проблем, конечно.

— Понимаете, дело в том, что я сейчас не в Москве, — ответил Вадим. — Поэтому если бы вы могли прислать эти вопросы, то мы бы постарались на них ответить.

— Прислать так просто не получится, мне хотелось бы побеседовать, если это возможно.

Это не было похоже на стандартный запрос. Когда идет какое-то расследование, то запрос должен быть направлен в организацию в письменном виде. За десять лет, проведенных в России, я усвоил, что чиновник, предлагающий неофициальную встречу, рассчитывает на взятку. В ситуациях, когда чиновники пытались на меня таким образом давить, я неизменно игнорировал их, и они уходили ни с чем.

Завершил разговор Кузнецов следующей фразой:

— Мое заключение зависит от того, как вы себя поведете, то есть что вы предоставите, как объясните и так далее.

Как и раньше в подобных случаях, я решил проигнорировать это предложение.

Звонок из Москвы расстроил бы меня сильнее, если бы не успешный запуск нашего нового фонда Hermitage Global. Вскоре я об этом звонке совсем забыл.

Давние и новые инвесторы один за другим подавали заявки на приобретение паев в новом бизнесе. К концу апреля 2007 года общая сумма вложенных в фонд денег составила шестьсот двадцать пять миллионов долларов. Пусть эти ресурсы уступали сумме, изъятой инвесторами из фонда Hermitage, но мне удалось зализать раны, и компания продолжала работать.

Отчет в совете директоров о первых результатах фонда Hermitage Global был назначен на четвертое июня 2007 года. Заседание проходило в Париже, в отеле «Вестин». После всех неприятностей двух предыдущих лет у меня впервые были хорошие новости.

Мы с Иваном прибыли в Париж накануне вечером, третьего числа, чтобы хватило времени для подготовки к совету. На следующее утро я встал в шесть часов, сходил в тренажерный зал, принял душ и слегка перекусил. В восемь утра я уже ругался по телефону с трейдером о пакете акций, который тот должен был продать на фондовой бирже в Дубае несколько дней назад, но не сделал этого. Теперь на дубайской бирже возникли какие-то технические проблемы, из-за чего торги приостановились. Цена на акции стремительно падала, и я был вне себя из-за того, что он вовремя не продал их и мы теряем деньги. Он приводил какие-то доводы в свое оправдание, но это меня только больше раздражало.

Пока мы спорили, в телефоне раздался сигнал о втором входящем звонке. Я решил посмотреть на номер звонившего только потому, что могла звонить жена: в конце месяца мы ждали появления второго ребенка, и я очень беспокоился о ней. Но звонила не она, а Эмма, секретарь из московского офиса Hermitage. Эмма была приятной девушкой из русской глубинки, порядочной, трудолюбивой и ответственной. Ей шел двадцать первый год, но выглядела она гораздо моложе. Эмма редко звонила мне напрямую, так что я попросил трейдера не вешать трубку и переключился на Москву:

— Эмма, это может подождать?

— Нет, Билл, не может, — ответила она на хорошем английском языке. — В наш офис вломились двадцать пять милиционеров в штатском!

— Что?

Она повторила.

— Вот черт. Подожди секунду! — Я сказал трейдеру, что перезвоню, и вернулся к Эмме. — Что им нужно?

— Не знаю, но за главного у них Артем Кузнецов, и он...