Златан огорчениях. - Я — Златан

Они готовы продать его за 30 миллионов.

Ну, тут нечего было обсуждать. Мы купили его за эти 30 милли- онов крон (около 3 миллионов евро — прим. пер.). И я держу пари, они были даже рады продать нам дом за такие деньги.

Все получилось. Не за бесплатно, конечно. Мы заплатили, чтобы их оттуда выселить. Но это было только начало. Там еще с ремонтом пришлось возиться. Мы хотели сделать стены в саду выше, но нам не разрешали. Тогда мы пошли на хитрость, и углу- били фундамент в землю. Hy и еще много всего такого. Мы трати- ли много денег, и соседи всегда искоса на нас поглядывали.

Дома в этом районе, как правило, передаются по наследству. Папочки платят бабки, поэтому никто из таких, как я, не мог туда перебраться. Там живет элита, и никто не сказал бы об этом доме, что он охренительный. Изысканный, шикарный — да, но не охре- нительный.

Но я хотел показать, что даже такой парень, как я, может себе это позволить. Для меня это было важно с самого начала, но я, конечно, понимал, что просто так никто не будет мне аплодиро- свеч, ситуация была другой. В «Интер» я перешел потому, что я от- чаянно хотел уйти из «Ювентуса», и Моратти мог козырнуть этим. Всегда надо искать слабые места у оппонентов в этом деле, это часть игры. Они должны быть в ежовых рукавицах.

Он снижал мою зарплату четыре раза, но мы с Мино откло- нили эти предложения. Моратти уже не казался таким сильным. И учитывая мою репутацию в клубе, он не мог позволить, чтобы я ушел. Вскоре он сказал:

— Дадим парню то, чего он хочет.

Контракт был отличным. Позже, когда всплыли детали, меня начали называть самым высокооплачиваемым футболистом мира. Но не все об этом знали тогда. Одним из условий Моратти была секретность. В течение шести или семи месяцев о переговорах не должен был знать никто. Но мы-то знали, что рано или поздно это всплывет, и тогда уже не зарплата будет главной, а шумиха, под- нятая из-за этой зарплаты.

Если тебе платят больше всех в мире, люди смотрят на тебя иначе. Словно включается еше один прожектор. Публика, другие игроки, болельщики, спонсоры — все увидят тебя в новом свете. А что они будут говорить? Кто имеет, тому дано будет, и приумно- жится. Достигнув вершины, ты идешь еще выше. Чистая психо- логия. Номером 1 интересуются все. Так устроен рынок. Хоть я и не думал, что кто-то стоит таких денег, я знал, насколько ценен я. Это было у меня в крови: чтобы больше не облажаться, как с «Аяк- сом». Но с огромными зарплатами много и другой хрени прихо- дит, давление, например. C этим не поспоришь. Надо продолжать плодотворно пахать на поле.

Но мне нравилось это давление. Оно подхлестывало меня. За полсезона я забил за команду 10 мячей, что влекло за собой все- общую истерию. Везде скандировали: «Ибра, Ибра!» В феврале уже возникало ощущение, что очередной титул обеспечен. Люди думали, что никто и ничто не может остановить нас. Но потом у меня начались проблемы с коленом. Я пытался не обращать вни- мания на них, но они никуда не уходили. И с каждым днем было все хуже. Мы заняли первое место в лигочемпионской группе. И там казалось, что все выглядит многообещающим.

Но в 1/8 финала нам в соперники достался «Ливерпуль», и в первом матче на Энфилде я ощутил, что травма сильно ограни- чивает мои возможности. Наша игра была ужасна, и мы проигра- ли со счетом 0:2. После этого мне было очень больно, и я не мог

ГЛАВА 18

Помню, как увидел его на тренировке. Приятное ощущение, когда что-то вопреки всем моим переездам из клуба в клуб не ме- няется. Я крикнул ему:

Ты что, преследуешь меня?

Нуда. Кому-то ведь надо следить, чтоб твой холодильник не пустовал.

Но спать на твоем матраце я не буду!

Будешь хорошо себя вести — тебе и не понадобится.

Приятно, что Максвелл был в «Интере». Он перешел туда на

несколько месяцев раньше меня, но он получил травму колена и проходил курс физиотерапии, поэтому прошло какое-то время прежде, чем я увидел его. Я не знаю более... элегантного игрока, что ли. Он агрессивный бразильский защитник, который даже глубоко в обороне умеет сыграть красиво. Мне нравится смотреть на его игру. Я порой даже удивляюсь, как ему удается. Обычно у хороших парней, как он, в футболе мало что получается. Нужно быть крутым и жестким, таким, каким я стал после «Ювентуса». Сейчас я был в гуще событий и выкладывался на полную в мой первый год в «Интере», чтобы завоевать титул. Не только на поле выкладывался, но и за его пределами.

Та история с группировками была позади. Мой авторитет в клубе быстро рос, и конечно, это заметил Моратти. Он хорошо ко мне относился. Он позаботился, чтобы у моей семьи не было проблем. А я продолжал блистать на поле. Мы вновь возглавля- ли таблицу. Ушли эти ужасные 90-е, когда «Интер» не добивался серьезных успехов. Все происходило так, как я и хотел: команда была на подъеме, когда я туда пришел. И до нас с Мино дошло, что в переговорах это может быть сильной стороной.

Пришло время пересмотреть условия моего контракта. Лучше Мино в переговорах нет никого, и он использовал все свои фишки на Моратти. Понятия не имею, как переговоры проходили, меня там никогда не было. Но появился слух, что меня хотел купить «Реал», и Мино надавил этим на Моратти. Правда, игра не стоила

Ay тебя никого и ничего нет, кроме собственной головы. Ты мо- жешь говорить громко, даже кричать. Не поможет. Но боль тогда была очень сильная. Никто не знает твое тело лучше тебя-самого.

Но давление напрягало. Обычно играешь, и плевать на послед- ствия. Ты управляешь риском. Может, я и был бы полезен тогда, но ухудшил бы ситуацию и для себя, и для команды в долгосрочной перспективе. Все эти вопросы... что делать? Кого слушать? Докто- ров, которые, несмотря ни на что, более осмотрительны, или тре- нера, который включает тебя в заявку, думая только о предстоящем матче. Плевать на завтрашний день, лишь бы сегодня выиграть!

В итоге против «Реджины» я все-таки сыграл. В этом Манчи- ни оказался прав — я забил им свой 15-й гол в сезоне и привёл команду к победе. Стало легче. Но это также означало, что клуб хотел, чтобы я играл и в следующих матчах. И я согласился. А что было делать? Больше уколов, больше болеутоляющих. Вокруг я все время слышал: «Нам без Ибры никуда. Нельзя давать ему от- дыхать». Не обвинишь ведь их. Как я уже говорил, я не был паци- ентом. Я был тем, кто вел команду вперед с самого первого дня. Было принято решение, что в ответном матче против «Ливерпуля» в Лиге чемпионов я также сыграю. И это было действительно важ- но, и для меня, и для команды.

Лига чемпионов стала навязчивой идеей. Я хотел выиграть этот проклятый турнир. Но из-за поражения в первом матче нам нуж- на была крупная победа, чтобы идти дальше. Мы очень усердно тренировались. Но игра снова не получилась. И у меня ничего не получилось. Я растранжирил много моментов, а на 50-й минуте удалили Бурдиссо.