Златан огорчениях. - Я — Златан

Безнадега. Мы играли жестко, боролись, но это не помогало. C каждой минутой я ощущал, что это все. Боль слишком сильная. Я убиваю себя. В конце концов, я еле-еле ушел с поля, сильно хро- мая из-за непрекращающихся болей. Никогда это не забуду.

Гостевой сектор освистывал меня. Когда ты травмирован, ты постоянно задаешь себе вопросы: играть или отдохнуть, и на- сколько я готов жертвовать собой в этом матче? Ситуация подоб- на рулетке: ты не можешь знать правильный ответ. Ты просто де- лаешь ставку и надеешься ничего не потерять. Ни сезон, ни что-то еще. Я играл, потому что этого хотел тренер. А еще потому, что я думал, что могу быть для команды полезным.

Однако случилось то, что случилось: моя травма усугубилась, и мы проиграли со счетом 0:1. Я сам довел себя до ручки, а толку от

больше терпеть. Меня обследовали, и быстро поставили диагноз: воспаление коленного сухожилия.

Матч против «Сампдории» я пропустил. Я думал, что ничего страшного в этом нет, и для меня лично, и для команды. «Самп- дория» ведь не «Ливерпуль». Парни и без меня должны были справляться. У нас в чемпионате продолжалась великолепная бес- проигрышная серия. У нас даже был рекорд по количеству побед подряд в серии А (в сезоне 2006/07 «Интер» одержал 17 побед под- ряд — прим. пер.). Все это не помогло.

Игра против «Сампдории» была мертвой. Это был один из первых знаков, что что-то не так. Мы были близки к поражению. Нас спас Эрнан Креспо, забивший гол головой на последних минутах. Вы- рванная на зубах ничья — 1:1. И это было только начало. Мы стали играть хуже после того, как я получил травму. Если, конечно, дело все было в моей травме. Мы сыграли вничью 1:1 с «Ромой» и проиграли «Наполи». Я слышал, что говорили Манчини и партнеры по команде: они были обеспокоены. Мне нужно было вернуться на поле. Нельзя было упускать лидерство. Меня отправили на курс лечения, ведь мне быстро нужно было встать на ноги. Вскоре после этого, 18 марта 2008 года, меня включили в заявку на матч против «Реджины».

«Реджина» занимала предпоследнее место в лиге, и поэтому были споры о том, надо ли мне играть. Боль еще никуда не ушла. Но я играл на болеутоляющих уколах, и «Реджина» не должна была стать проблемой. Однако нервное напряжение охватило всю команду. Уверенность в своих силах испарилась напрочь, пока меня не было. И нас пугали «Рома» и «Милан», медленно, но вер- но нагоняя нас в чемпионате. Манчини не хотел рисковать. Мы были побеждающей всех и вся машиной, а теперь у нас даже про- тив команд из низов таблицы колени дрожали. Я не мог сказать «нет» в такой ситуации, особенно тогда, когда доктор, пусть и с явной неохотой, сказал, что играть можно. В каком-то смысле, мое колено мне не принадлежало.

В каком-то смысле, мне не принадлежали мои плоть и кости, они принадлежали руководству. Футболист моего уровня — как апельсин: клуб выжимает тебя, пока не останется сока, а потом его надо продавать. Жёстко, но так оно и есть, это часть игры. Мы принадлежим клубу. Мы не поправлять здоровье пришли сюда, а побеждать. Порой даже доктора не знают, как им быть. Осматри- вать игроков, как пациентов или как продукты... Это ведь не обыч- ная больница, доктора здесь просто являются частью команды.

Дахану. Он был физиотерапевтом в «Мальмё», мы хорошо знали друг друга, еще с тех времен, когда я там играл. Мы начали ра- ботать вместе и пришли к выводу, что нужно показаться одному доктору.

Я полетел на север Швеции, в город Умео, доктор был там. Он сделал мне несколько уколов, которые убили несколько кле- ток в коленном сухожилии. Мне стало лучше. Но до оптималь- ной формы все равно было далеко. Играть я не мог, надежды на это не было. Я был взбешен. А в чемпионате продолжалась поло- са неудач. Парни могли обеспечить себе скудетто в матче против «Сиены». Одна победа — и все закончится. Патрик Виейра забил первый гол, и фанаты пустились в пляски. Все шло к тому, что мы удержим этот результат. Тем более, молодой талант Марио Бало- телли, который играл вместо меня, забил второй гол. Hy уж про- тив «Сиены» матч не мог закончиться иначе.

Однако «Сиена» сравняла счет. За 10 минут до конца матча матч стал невероятно напряженным. Чуть позже Матерацци сбили в штрафной. Последовал свисток. Нужен был гол. На кону было все. В такие моменты обычно пенальти бьет аргентинец Хулио Крус. Но Матерацци был темпераментным, и у него был весомый авторитет в команде. И на поле все об этом знали. Пробить решил он. Думаю, это устроило всех. Ему было 34 года. Он был одним из ветеранов, и он был частью той команды, которая выиграла Кубок Мира, и он тогда гол забил.

А сейчас он пробил ужасно. Вратарь отбил мяч, и болельщики заорали в гневе.

Вы можете это понять. Возникло ощущение полной катастро- фы. Я полагал, что уж кто-кто, а Матерацци решит эпизод. Koe в чем он похож на меня: месть и ненависть ему придают уверен- ность. Но сейчас для него это просто так не прошло.

«Ультрас» были в ярости и агрессивно настроены. И в прессе о матче написали в гневных тонах. В команде всем пришлось неслад- ко. Мы упустили свой шанс, а «Рома» победила «Аталанту» и при- близилась к нам. «Рома» была на ходу. В лиге остался всего один тур, и, разумеется, мы волновались. Охренеть, как волновались!

Казалось, что до скудетто было подать рукой. Многие полага- ли, что борьбы уже давно не было. Но потом я получил травму, и наши девять очков преимущества превратились в одно. Поэтому уже никого не удивляло мнение людей о том, что у нас шансов было меньше. Возможно, футбольные боги тоже так думали. Это

этого никакого не было. Еще и английские фаны глумились надо мной. C англичанами у меня вообще отношения не складывают- ся. Ни с болельщиками, ни с прессой. Тогда меня назвали «плачу- щей примадонной» и самым переоцененным игроком в Европе. Обычно такое меня подбадривает. Как тогда, когда родители моих партнеров по детской команде подписывали петиции, чтобы из- бавиться от меня — тогда я просто приложил усилие и показал этим сволочам, чего я стою. А сейчас мое тело не позволяло мне сделать это. Боли продолжали беспокоить меня, и моральный дух команды еще больше упал. Все поменялось. Гармония и оптимизм испарились. Журналисты писали: «С «Интером» что-то не то». Po- берто Манчини объявил о том, что он покидает клуб.

Он сказал, что он уходит. А потом он взял свои слова назад — и внезапно он уже никуда не уходит. Чего он этим хотел добиться? То он уходит, то остается. Hy нельзя тренеру так непрофессио- нально себя вести.

А мы, тем временем, продолжали терять очки.

У нас был большой отрыв от второй команды чемпионата, но он стремительно сокращался. Мы добились лишь ничейного ре- зультата с «Дженоа» (1:1) и проиграли дома «Ювентусу». В том матче я, идиот этакий, играл. Не мог отказаться. Но после игры боли были невыносимыми, я едва мог ходить. Помню, как во- шел в раздевалку с желанием рвать и метать. Сорвать все с этих стен. Я наорал на Манчини. Вел себя, как полный псих. Это была крайняя точка. Мне нужны были отдых и физиотерапия. Я не мог помочь команде в чемпионате. Не было выбора, пришлось отсту- пить. Поверьте, это было очень непросто.