Геннадий Кудиевская - Монархия предпринимателя. Как стать царем?

— Посмотрите, что я нашел! Этот негодяй скинул аппарат!

Самвел тут же схватил мой диктофон, достал карточку памяти и обрадовано стал комментировать находку. Потом на камеру он скажет, что я скинул специальное подслушивающее устройство…

Я понимаю, что на обратный авиарейс я едва успеваю, но опасности все равно не чувствовал. Я вышел из отделения милиции в сопровождении Самвела и еще нескольких людей, которыми он командовал. Мы подходим к его микроавтобусу, меня хватают «зеленые человечки» в камуфляже, с рациями и в полной экипировке, сажают в автомобиль, сами садятся с обеих сторон, чтобы я не двигался, и подставляют пистолет под бок. Я успеваю только сказать:

— А, все ясно.

И я говорю:

— Вы же с открытыми лицами. Самвел меня сдал, я его потом буду искать.

Один из них мне отвечает:

— Должны быть жертвы. Пойми, в Крыму идет война.

Они меня обыскали, забрали телефон, все наличные деньги, банковскую карточку, документы и даже ключи от машины, которая осталась меня ждать на стоянке киевского аэропорта. Спросили у меня код от карточки, но я его не помнил.

Потом автомобиль повернул на Севастополь, и похитители сказали, что передадут меня другим «хорошим» людям. Думаю, блин, везут на российскую базу, наверное, дали команду меня поймать за мой последний видеоролик «Путин, пошел вон!», а там будут пытать или вербовать, или я не знаю что делать. Я все время что-то им говорил. Машина еще раз куда-то свернула, мои руки привязали скотчем и перемотали им глаза, чтобы я ничего не видел. Этого им показалось мало, и один из них приказал перемотать мою голову еще раз, чтобы я еще и ничего не слышал. А потом у них закончился скотч. В итоге достали мешок и надели мне на голову. Но до меня все равно долетали обрывки фраз: «Так, работаем», «везем», «встречаемся там».

Какое-то время спустя меня пересадили в другую машину, и я понял, что это уже другие люди. Я продолжал говорить с похитителями, но тут же получил удар локтем в челюсть. «Еще раз что-нибудь скажешь, еще ударю», и я замолчал, думая, как жаль было бы потерять мои новые красивые зубы, которые стоили мне очень много денег. Мы проезжали какие-то блок-посты, и меня пригибали вниз. Потом меня уложили на дно. Я просил воды. Бандиты спросили:

— А какую ты пьешь?

— Evian , Vittel , — честно ответил я.

Что мне дали, я не знаю, но меня все-таки напоили.

Меня долго возили, мы куда-то постоянно сворачивали, разобрать, куда и зачем мы направляемся, было уже невозможно. В конце концов шины затарахтели по неровной проселочной дороге, и мы вышли. Под ногами у меня был, судя по всему, строительный мусор. Меня завели в какое-то помещение, посадили на стул и привязали проводами. Думаю, черт возьми, сейчас током будут пытать. Я уже смирился с тем, что будут бить, и к току морально не был готов. Что происходит вокруг, я не вижу, только слышу методичный стук чего-то металлического. Как будто Доктор Зло готовит свои инструменты для истязаний. Стало жутковато — точно не выпустят…

Меня почему-то подняли, повели в соседнее помещение и примотали к другому стулу какими-то ремнями.

— Ты нам все расскажешь! Кто тебя сюда прислал? Кто тебе платит?

И как только я пытался сказать, что я сам сюда прилетел, что мне никто не платит, что я работаю сам на себя, меня стали бить по голове. Так и не услышав того, чего хотел, один из преступников заявил, что у него лопнуло терпение. Затем я услышал щелчок — передернули затвор, и почувствовал через мешок, как в мой висок уткнулось дуло. Я отталкиваю его головой:

— Убивай сразу, раз достал пистолет! Я тебе нового ничего не скажу!

И посыпалась серия сильных ударов.

Одни сменяли других, приходили, уходили, били. Один приходит по-доброму говорит, другой с кулаками. Пытаюсь с ними разговаривать. Они спрашивали, где учится мой сын в Америке, рассматривали мои фото и видео с телефона:

— А это он в Европе…

— В Брюсселе, — поправляю я.

Ба-бах по голове. Думаю, больше не буду уточнять.

Затем кто-то обрадовался:

— А-а-а! Все!!! Ты попал! Это же ты называл крымчан в Киеве подставками под флаги! Мы тебя сейчас уроем!!! Ты обидел хороших людей, рабочий класс! Твои слова подхватили, теперь нас называют рабами! — и перечисляет сюжеты моих видео на YouTube , требует объяснения.

Я пытаюсь объяснять, опять бьют по голове.

Чтобы отвлечься, я стал представлять, как буду рассказывать о своем плене в Киеве, дома или студентам, или в социальных сетях. А когда понял, что наносить удары они не перестанут, стал имитировать сотрясение мозга — обмороки, тошнота. И это сработало. Бить стали слабее и по спине.

— Сейчас я буду принимать решение, что с тобой будет дальше, — произнес чей-то мужской голос и снова оставил меня наедине с собой.

И это ожидание оказалось самым худшим из всего.

— Мы тебя вывозим в поле, раздеваем догола и оставляем.

Я говорю:

— Хоть штаны оставьте!

Мне кинули простыню. Пока ехали, долго петляя по темным дорогам, я представлял, как живописно буду в ней смотреться. Ночью, избитый, без денег и документов… миллионер из Киева… Считал, во сколько мне обойдется гардероб: куртка — 2000 евро, штаны — 500, туфли –1200…

Одежду мне все-таки оставили.

Вспомнил один из любимых телесериалов «Клан Сопрано» о семействе мафиози. Герою не хотелось жить, но после неудачного покушения на убийство его депрессия тут же прошла.

Глава 56. Лидер партии

Ушибы и ссадины еще болели, но это только подзадорило пострадавшего бизнес-философа. Быстро оправившись после своей поездки, которую сам Геннадий Викторович считал удачной с точки зрения пиара, он принялся бомбардировать социальные сети и общественность заявлениями о том, что идет самая настоящая война, которую власти Украины намеренно замалчивают.

Шеф не стал единственным, кто пострадал в Крыму. Новости о похищении неизвестными и избиении людей на полуострове (особенно журналистов) появлялись многократно. Впрочем, не так часто, как сюжеты о том, как страстно его жители желают/категорически не хотят присоединиться к России (в зависимости от того, какой телеканал включить) и как страстно этого не хотят крымские татары.

И вновь мир поделился на инь и ян, на белое и черное, на две парадигмы.

По одной трактовке событий Крым захватили вооруженные силы России, на властные должности были назначены «свои люди», а жителей полуострова под дулами автоматов заставили проголосовать на референдуме. Сами крымчане якобы стараются не афишировать свое желание остаться с Украиной, потому что теперь это небезопасно. Да и бежать они никуда не могут, потому что выезд с полуострова заблокирован людьми в военной экипировке.

Согласно другой версии Россия была готова защитить русскоязычное население Крыма, оказавшееся в опасности после прихода к власти неуправляемых украинских радикалов-националистов. Крымчане якобы не признают новую власть в Украине, так как она нелегитимна, не поддерживают ее европейских устремлений, так как опасаются западного рабства, а Россия с ее концепцией развития им гораздо ближе. И если бы не эти неизвестные люди, защищающие въезд на полуостров, им бы пришлось бежать с родной земли, гонимыми украинскими фашистами.