Murphy, E. - A little bit of crazy

Я жду, и жду, и жду. Сейчас уже полдень — самое жаркое время суток и сказать, что я раздражена ожиданием — это ничего не сказать. И все-таки я жду. И жду. Мой телефон звонит, я вбегаю в комнату и вытаскиваю его из клатча. Это Саммер, я не беру трубку, телефон звонит еще минуту. У меня есть плохая привычка огрызаться на важных для меня людей, когда я злюсь. Мой папа всегда учил меня, что если я не могу сказать что-то хорошее, лучше вообще ничего не говорить. В этот раз я воспользуюсь этим замечательным советом.

Надо позвонить ему? Да. Черт подери, надо. Уже час дня. Он должен был уже быть здесь.

— Офис Мистера Фримана, говорит Карлсон.

— Карлсон, соедини меня с моим мужем, пожалуйста, — выплевываю я.

Вот, о чем я говорила. Грубая, когда сердитая.

— Конечно. Секунду, — раздается какой-то шум, и телефон дважды звонит.

Безумный, испуганный голос раздается из трубки:

— Бл*дь, Майя, мне так жаль, я…

— Оставь свои извинения при себе, придурок! Пойти куда-нибудь сегодня было твоей идеей, черт возьми, я могла бы гулять с Мари, но догадайся, где я сейчас. Сижу дома на диване, вся покрыта липким кремом для загара, проверяю свои часы каждые две чертовы минуты. Иди ты на хрен! — большим пальцем хлопаю по экрану, эффектно сбрасывая звонок. Думаю, получилось неплохо, да?

Телефон звонит, я игнорирую. Затем снова, и снова, и снова. Вздыхаю. Открываю смс.

Джеймс: Мне так жаль, малышка. Я уже в пути. Пожалуйста, дождись меня.

Майя: Я выхожу… без тебя. Придурок. Напомни мне больше никогда даже не пытаться куда-то с тобой ходить.

И я выхожу, захватив с собой клатч. Направляюсь в город пешком, потому что день слишком прекрасен, чтобы ехать за рулем, тем более на дорогах пробки. Сначала я останавливаюсь у кафе «Коста» и заказываю холодное карамельное латте, прежде чем направляюсь в парк. В парке играет какая-то джазовая группа. Они довольно неплохи, вокруг них даже собралась толпа на одеялах для пикника. Я усмехаюсь и отправляюсь к ларьку, чтобы взять рожок мороженого.

Я ложусь в тенечке под деревом, рожок в одной руке, киндл 2— в другой. Сейчас я читаю книгу о бессмертных, она об удивительном парне по имени Уильям, который мечтал об одной девушке долгие годы и, наконец, нашел ее. Моя самая любимая сверхъестественная трилогия в мире.

Лежу на животе, болтая ногами в воздухе. Иногда поглядываю на детей, которые играют в футбол и на их семьи, которые наблюдают за ними. Они выглядят такими счастливыми. Мысли снова возвращаются к моему мужу. Он пытался вытащить меня куда-то вместе с ним несколько месяцев, а теперь, когда я согласна, он обо мне забывает. Как кто-то может забыть о чем-то так быстро?

И что мне делать? Как реагируют супружеские пары, когда один из них подводит другого? Они убегают гневно прочь или остаются и обсуждают это? Это так печально. Единственный в жизни человек, который не должен тебя подводить, но подводит.

Просто потрахайся с ним и забудь. Не похоже, чтобы ты хотела провести с ним время.

Заткнись, либидо. Не всегда все сводится к сексу.

Если бы я не знала тебя так хорошо, подумала бы, что ты действительно думаешь, будто не всегда все сводится к сексу.

Я так и сказала это (в своей голове).

Ну, так и что изменилось? Месяц назад все сводилось к сексу.

Бл*дь.

Всегда рада помочь.

Мне и впрямь нужно прекращать спорить с собой. У меня в голове, будто плохой и хороший полицейский. Мое либидо — плохой полицейский. Или непослушный полицейский. Я должна купить себе костюм сексуального полицейского.

Вздыхаю и проверяю телефон: четыре смс и двадцать три пропущенных. Все от него и одно от Саммер. Вероятно, он попросил ее написать мне, узнать, где я.

Читаю смс:

Джеймс: Пожалуйста, малышка, прости. У нас с тобой есть еще целый день. Не злись.

Джеймс: Мне очень жаль! Мы будем делать все, что захочешь. На завтра я возьму отгул.

Джеймс: Пожалуйста, ответь на смс. Или возьми трубку.

Саммер: Хэй, детка, что делаешь? Может, выпьем по чашечке кофе?

Майя: Хэй, Саммер. Я не тупая. Выпьем кофе завтра! Хх

Саммер: А я говорила ему, что ты все поймешь, но он попросил хотя бы попробовать. Хх

Майя: Он — придурок.

Саммер: А разве есть мужчины — не придурки?

Майя: Точно! Обожаю тебя, сучка хх

Саммер: Увидимся завтра, грудастая! Хх

Джеймс: Ответь на свой гребаный телефон!

Джеймс: Прекрасно… Веди себя, как долбанный ребенок! Боже, Майя, я налажал, прости!

Только из-за того, что он назвал меня ребенком, я решаю ответить на звонок.

— Какого черта ты назвал меня ребенком?

— Просто скажи, где ты, и я приеду, заберу тебя, — говорит он умоляюще, его голос пропитан отчаянием и раздражением. Хорошо. — Мне очень жаль.

— Прости, я занята. Никак не могу вспомнить, где я.

— Прекрати вести себя, как ребенок. е… почему я вообще беспокоюсь? — стонет он.

Я невесело усмехаюсь.

— Да, ты прав... почему ты вообще беспокоишься?

— Майя, я не имел в виду…

— Нет, я точно знаю, что ты имел в виду. Даже когда я пытаюсь сделать что-то, это не достаточно хорошо для твоего высокомерного и могущественного зада. Почему ты просто не разведешься со мной и не покончишь с этим? Зачем тратить впустую еще четыре года «беспокоясь» обо мне! — я снова бросаю трубку.

Даже не знаю, почему его слова меня так задели, ведь он говорит так все время. Может, потому что я, правда, стараюсь. Возможно, фигово, но все же. И вы не видите, как я постоянно жалуюсь, в отличие от него. Ну, не вслух.

Я жду еще два часа, прежде чем вся потная и спокойная возвращаюсь домой. На обратной дороге я снова заказываю карамельный латте и властно шагаю к лифту. Я полна энергии, поэтому все-таки выбираю лестницу.

Когда я вхожу в квартиру, сразу направляюсь в гостиную. Джеймс сидит на диване, держась руками за голову. Его волосы выглядят взъерошенными и это сексуально, он одет в бежевые шорты и нежно-голубую рубашку, пуговицы не застегнуты и открывают его мускулистую загорелую грудь. Отодвигаю свои эротические мысли в сторону и опускаюсь в кресло. Он поднимает взгляд, когда я опускаю латте и слабо улыбаюсь. Я замечаю беспокойство в его глазах.

— Мне очень жаль, что я сказал «не знаю, почему я беспокоюсь». Я, правда, знаю, почему беспокоюсь, — бормочет он и вздыхает. — Я — мудак. Ты простишь меня?

Я приподнимаю брови и смеюсь.

— Все в этом извинении было неправильным. Ты относишься ко мне, будто я тяжелая ноша, которую тебе приходится выносить. Это смешно.

— Ты поняла, что я имел в виду.

— У нас ничего не получается. — Я смотрю, как его лицо вытягивается еще больше. Мое сердце немного сжимается. Я игнорирую это, поскольку хочу донести свою точку зрения до него. Правда, еще решаю, какая она. — Все, что мы делаем, так это спорим. Это смешно.