Murphy, E. - A little bit of crazy

— Сняла эти слова с языка, — сладко шепчет он в мое ухо, прежде чем вбирает сосок в рот и начинает его покусывать.

— Я люблю тебя, Майя. Так чертовски сильно.

Толчок, вращение бедрами.

— Всегда любил.

Толчок.

— Ты нужна мне.

Он снова толкается в меня, и вращает своими бедрами. Его большой член попадает по нужным точкам каждый раз, эффектно посылая меня в сладостный туман удовольствия.

Я провожу ногтями по его спине, хватаю за бедра и прижимаю ближе. Он необходим мне ближе.

— Джеймс, — прошу я, только непонятно чего.

Узел в моем животе завязывается все сильнее. Внутренности сжимаются с каждым толчком. Мне осталось чуть-чуть до взрыва. Это удивительно, даже ноги покалывают.

— Посмотри на меня, — говорит он и опирается на руки, нависая надо мной. Я не возражаю, поэтому смотрю ему прямо в глаза. Мое дыхание учащается, когда я вижу, как его великолепное, красивое лицо поглощает удовольствие. Мы оба связаны друг с другом так, как я даже не подозревала раньше. — Майя. Кончи со мной, малышка.

Я киваю, не переставая смотреть на него, потому что я уже на краю, погружаюсь в забвение. Яркая вспышка света взрывает мое сознание, но я не перестаю смотреть на его лицо даже сквозь радужный туман. Я замечаю, как он расслабляется, потому что его тоже накрывает оргазмом. Я вижу, как он улыбается, когда слышит, что я выкрикиваю его имя. Он пульсирует глубоко во мне, а я пульсирую вокруг него.

Вместо того чтобы рухнуть на меня, он опускает голову и мягко меня целует, его язык и губы ласкают мои, и он шепчет:

— Спасибо, — выдыхает он и наконец, плюхается на меня, а я крепко обнимаю его голову, которая теперь покоится на моей груди.

Все стало на много проще после этого. Мы вместе провели вечер, поужинали и направляемся в кино, смотреть какой-то боевик с большим количеством полуголых мужчин. Хотя ни один из них не сравнится с моим мужем. Он все еще остается богом мужского совершенства.

— Ченнинг Татум, трахни меня, — бормочу я, когда на экране появляется полуголый мужчина. Его грудь влажная и скользкая. Ням-ням-ням.

— Может, прекратишь быть такой одержимой? — шипит мне в ухо мой муж.

Я качаю головой.

— Прошу прощения, ты кто? Я слишком одержима мистером Скользким, чтобы обращать внимание.

— Так ты думаешь, что у него тело лучше, чем у меня?

— Нет, но он такой недоступный… поэтому гораздо более притягательный, чем ты прямо сейчас.

Он усмехается и толкает меня локтем в руку, и я рассыпаю попкорн.

Кому какое дело до попкорна? Ченнинг Татум... Привет !

Боже, либидо, спасибо за комментарий.

— Ну вот, все из-за тебя, — я вздыхаю и отряхиваю попкорн с коленей. — О, мой бог, он вернулся.

— Чшш, — прошипел кто-то.

Зал почти пустой, тут от силы человек пять.

— Да, Майя, чшш, — ворчит Джеймс, пока его тело дрожит от едва сдерживаемого смеха.

— Без шансов. Думаю, я могла бы трахнуть экран.

— Ты вульгарна. Мне так «повезло» с тобой. Почему ты не можешь быть нормальной женой?

— Прости, что ты там сказал? Ченнинг болтает со мной. Ты хочешь, чтобы я развелась, Ченнинг? А потом вышла замуж за тебя! Ну, вот на том и порешаем.

Я поворачиваюсь к Джеймсу и развязно усмехаюсь.

— Так, что там насчет «повезло»?

— Я ненавижу тебя, — хмурится он и игриво целует меня в нос. — С моим телом действительно что-то не так?

— Боже, малыш, твое тело охренительно. Просто, я могу смотреть на него, когда захочу. А вот Ченнинг — мой запретный плод.

— Это пока что.

— Да, — спокойно хихикаю я. — Не хотела бы я быть изгнанной из Рая. Рай — это твоя кровать, малыш. Ты — мой бог. Блин, Ченнинг меня возбуждает. Когда ты будешь шлепать меня, можно я буду называть тебя Ченнингом?

— Если ты не шлепнешь ее, это сделаю я, — кричит кто-то из зала, вызывая приступ смеха у меня и его друзей.

— Нет, ты не можешь называть меня Ченнингом, — ворчит Джеймс и складывает руки на груди.

— Что насчет Деймона?

— Какой еще, к черту, Деймон?

Я фыркаю и указываю на экран.

— Его персонажа зовут Деймон. Ты вообще смотришь?

— Я пытаюсь, но, к сожалению, мое «везение» никак не прекратит болтать.

— Знаю! Ты можешь называть меня Элли.

— Какая нафиг Элли? — ворчит он, но я чувствую, как его тело все еще сотрясается от смеха.

— Девчонка, которой он просовывает. Если ты заткнешься и начнешь смотреть, может быть, ты поймешь, о чем речь.

— Худший поход в кино, который у меня когда-либо был, — отрезает он, и я смеюсь.

— Если это хоть что-то изменит, то обещаю, что в следующий раз буду тихой.

Он поворачивается, чтобы посмотреть на меня, и я вижу недоверие в его глазах, что почти пылает в тусклом свете кинотеатра.

— Я бы хотел, чтобы ты притихла сейчас.

— Ну, а я хотела бы, чтобы Ченнинг спрыгнул с экрана и оседлал меня. Не все мы получаем то, чего хотим.

— Неисправима. Черт, — хихикает он и тянет меня к себе. — А теперь заткнись и смотри это долбанное кино, пока я сам тебя не заткнул.

— Своим членом?

— О, это замечательная идея, Майя.

— Элли, Элли, называй меня просто Элли.

Он смеется, а я решаю сосредоточиться на оставшейся части фильма.

— Что это, черт возьми, такое? — я просыпаюсь от звука мужского голоса, насквозь пропитанного недоверием. — Майя!

Я открываю один глаз и смотрю на плакат Ченнинга Татума, который я купила, и который висит напротив кровати с моей стороны. Джеймс стоит напротив меня, в его глазах пылает ярость.

— Я купила его в кино. Слишком хороший плакат, чтобы отказываться.

— Тебе сколько, пятнадцать? Плакаты с какими-то левыми мужиками не могут находиться в нашей спальне. Уставившись на нашу долбанную кровать!

— Отлично, — вздыхаю я, встаю с кровати и направляюсь в гостиную. Слышу, как он спрашивает, куда я, но я не отвечаю ему, потому что иду искать фотоальбомы. Достаю темно-красную кожаную книгу в переплете и просматриваю ее. Беру ножницы и вырезаю его прекрасные глаза. Захватываю клей и отправляюсь в нашу комнату, где Джеймс все еще стоит, уставившись на плакат. — Я вернулась, — усмехаюсь я и приклеиваю глаза к плакату. Как только все готово, поворачиваюсь к своему мужу. — А тебе идет. Теперь только ты можешь смотреть на нашу кровать.

— Ты просто приклеила мои глаза…

— Ага.

— Ты ненормальная?

— Ага.

— Я не это имел в виду.

Я зеваю и направляюсь в кровать, перед этим поставив клей на столик.

— Ага.

— Дыши, Джеймс. Просто дыши, — я слышу, как он бормочет, пока устраивается рядом со мной. Я не понимаю, почему он просто не сорвет этот плакат. Это, наверно, такой способ потакания всем моим прихотям из-за того, что он облажался.

Я хихикаю и немного к нему прижимаюсь.

— Ты назвал меня сумасшедшей, а разговариваешь сам с собой.