Murphy, E. - A little bit of crazy

Он качает головой.

― Я многого не помню. У меня частичная потеря памяти, ― он поворачивается и показывает мне шрам, скрытый под его густыми волосами на затылке. ― В прошлом году я попал в аварию. Мои воспоминания до того момента немного нечеткие.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

— Мне так жаль это слышать. Но все же, это дает мне надежду. Джеймс — мой муж, — говорю я, и он открывает дверь вновь. Он показывает рукой, чтобы я зашла с ним внутрь. Я обхожу машину Барби и следую за ним в маленькую комнату с практически отсутствием мебели. Я сажусь на плетеный диван и улыбаюсь девочке, которая играет с игрушечной кухней. — Поэтому я здесь. Он годами ищет своего брата.

— Ну, мне особо нечего предложить... — он начинает говорить, но я поднимаю руку.

— Вообще-то, он не знает, что я здесь. Я провела самостоятельно расследование. Я хотела убедиться, что ты именно тот парень, прежде чем рассказать ему.

— Ты хочешь убедиться, чтобы у него не было ложной надежды. Я понял это, — кивая, говорит он. — Что тебе нужно?

— Я надеялась, что ты согласишься на ДНК-тест. Посмотрим, родственники ли вы.

— Что за лодственник? — спрашивает маленькая девочка, встав рядом со мной.

— Родственники — это как ты и твой папочка. Люди в твоей семье с одинаковой кровью — родственники, — пытаюсь я объяснить. Она кивает и исчезает в своей кухоньке. Я смотрю на Лукаса. — Я возмещу все затраты. За доставленные неудобства. Все, что надо будет сделать — это сдать мазок с внутренней стороны щеки и подождать пару недель. Я заплачу за это, от тебя ничего не потребуется.

Он откидывается назад и тарабанит пальцами по своему подбородку.

— Мне не нужны твои деньги. Этот тест будет полезен и мне. Если окажется, что он мой брат...

Я широко улыбаюсь, неспособная скрыть свой восторг.

— Это будет просто фантастически. Умм... нам правда придется ждать результатов. Могу я позвонить тебе? Когда придут результаты.

— Конечно.

Я подаю ему свою визитку, он вытаскивает телефон и отправляет мне: Привет.

— У тебя есть его фотография?

Я вытаскиваю телефон и показываю ему фотографию с нашей свадьбы. Его брови ползут наверх.

— Вы очень похожи, — говорю я, и он смеется, согласно кивая. — Ну, спасибо за то, что уделили мне время. Теперь оставлю вас в покое.

— Мы готовим торт, — говорит Амелия и тянет меня за руку. — Останьтесь на торт.

— Сегодня ее день рождения, тебе лучше послушаться ее, — он улыбается, и я пожимаю плечами. — Я не очень хорошо умею ладить с детьми. Я ммм... ну у нас никогда не было детей в семье. Были только я и мой папа, поэтому если я облажаюсь — извиняюсь.

— Не переживай, — говорит он и закрывает занавески. Я пишу сообщение Мари, что задержусь ненадолго и слышу, как моя машина заводится и отъезжает. — Видимо, твоя подруга уехала? Ты могла бы пригласить ее.

— Все нормально. Я и так уже вторглась в ваше пространство.

Он смеется, и звук кажется таким знакомым и приятным.

— Нет, что ты. Правда.

— Никто из ее друзей не пришел? — спрашиваю я, пока он зажигает четыре свечи на тортике с пони.

— Нет, — отвечает он кратко. — Я не могу позволить себе праздник, поэтому только я и она. У ее мамы не было семьи, и у нас не было друзей.

— Я знаю о твоей жене. Ужасно сожалею твоей потере. Я узнала из файла от детектива, — говорю я и прикасаюсь к его руке.

Он кивает и его грустные глаза начинают светиться, когда он заканчивает зажигать свечи.

— Ты готова, малышка?

— Да, — визжит Амелия. Я так расстроена, что он не может позволить себе устроить настоящий праздник. Это так печально. — Потолапись, папочка!

— Готовы? — спрашивает он. Я киваю, и пою вместе с ним песню «с днем рождения». Стоя в углу, я хлопаю в ладоши и смотрю, как зеленоглазый ангел задувает свечки.

Когда свечи задуты, он нарезает торт, и я должна взять кусочек, это не обсуждается.

— Спасибо за то, что подарила ей деньги, — говорит он после минуты молчания.

— Поверь мне, это пустяк. Ты уверен, что все нормально? А то какая-то незнакомка показалась на твоем пороге и потребовала ДНК-тест. Почему ты так уверен, что я не клонирую тебя и не буду делать всякие пошлые штучки с твоим клоном?

Он откидывает голову назад и смеется.

— Я бы сказал, что это был бы очень счастливый клон.

— Папа, можно мы пойдем в парк. Ну, пожалуйста?

— Нет, — отвечает он и смотрит на меня. — Парк здесь — это даже не парк больше. Они поставили новые карусели, а на следующий день все они были испорчены и покрыты граффити.

— Вот, что я скажу, — говорю я и тыкаю малышку в живот. — Если ты будешь хорошей девочкой, то я вернусь, и если твой папа разрешит, мы сходим в центр развлечений и пообедаем потом.

— Честно?

— Да, но ты должна спросить у папы.

— Папа, можно?

— Думаю, да, — говорит он и дарит мне благодарную улыбку. — Но придется немного подождать, моя конфетка.

— Я угощаю, — добавляю я и достаю свой телефон. У меня два пропущенных звонка от Джеймса, я их игнорирую. — Так, чем ты зарабатываешь на жизнь? Ты работаешь в строительной компании?

Он качает головой:

— Нет, я потерял работу в прошлом месяце. Компания обанкротилась. Сейчас я работаю в «Уолмарте». Расставляю товар на полках, чудная работа. А что насчет тебя?

Господи, эта семья разбивает мое сердце.

— Я владею фармацевтической компанией «Джонсон». Мы делаем...

— Ничего себе, я знал, что где-то видел тебя, — он смеется и качает головой, прежде чем берет журнал со сплетнями с другого конца дивана. Он переворачивает страницы, смотрит на меня, затем опять на картинку. — Майя Джонсон на вечеринке в Вегасе с неизвестными мужчинами после того, как два месяца назад вышла замуж, и всего месяц, как похоронила отца.

— Мужчины были там, потому что я выиграла, — ворчу я, и мне становится стыдно за свои поступки. — И я была в Лас-Вегасе, чтобы очистить свою голову от некоторых вещей.

— Сочувствую твоей потере, — говорит он мягко. Я киваю и улыбаюсь. — Много выиграла?

— Что?

— Вегас, ты выиграла?

— Шесть миллионов... или семь, — говорю я рассеянно.

Он закашливается, а я смеюсь, когда Амелия подходит и стучит его по спине.

— Черт бы меня побрал, — говорит он, пытаясь восстановить дыхание.

— Черт бы меня поблал, — повторяет Амелия, и я хрюкаю, смеясь, это совсем неприлично, но, думаю, именно так сделала бы свинья, когда услышала бы что-то забавное.

— Я дам тебе еще пятьдесят долларов, когда мы пойдем обедать, если ты больше никогда не повторишь эти слова, — говорю я с наигранной суровостью. — А теперь шлепни папу по руке. И скажи, чтобы он больше такого не говорил.

— Хорошо, — усмехается она и шлепает отца по руке. При этом ее лицо буквально искажается от гнева. — Никогда больше не говори такие слова, папа!