Сара Дессен - Вся правда о слове Навсегда

это хорошо! Во всяком случае, так мне казалось до настоящего момента.

- Мейси, - продолжала мама, ее голос смягчился, - я говорю лишь о

том, что хочу быть уверена в тебе и твоих желаниях. Ты очень много

трудилась, чтобы достигнуть того, что имеешь сейчас, и я не могу позволить

тебе просто растерять все это.

И снова я согласилась с ней. Но, если она считала, что лучшим

выбором для меня будет завышать требования к самой себе, получать

высокие оценки и встречаться с умным мальчиком, то мне лучшее решение

виделось как свобода от прошлого и возможность отпустить эмоции на

свободу. Я пыталась сделать это, но ничего не выходило, и вот сейчас мне,

наконец, стало удаваться вырываться из прежних рамок.

Вдруг я поняла, что наша с мамой проблема именно в этом – мы во

многом соглашались, но то, о чем мы говорили, часто имело разные значения

для нас. Каждый пункт соглашения как две стороны монетки – одна видит

орла, другая – решку. Зависит от того, как упадет.

- Я тоже этого не хочу, - кивнула я.

- Хорошо. Мы поняли друг друга. Именно в этом я и хотела убедиться,

- мама улыбнулась, встала, сжала мое плечо и направилась в свой кабинет. Я

поплелась к лестнице, но на полпути ее голос остановил меня.

- Милая?

Я обернулась. Мама стояла в дверях офиса, одна рука уже держала

ручку.

- Да?

- Я хочу, чтобы ты знала: я всегда буду рада, если ты захочешь

поговорить со мной. О Джейсоне. О чем-то еще. Ты можешь поделиться со

мной, чем угодно, ты ведь понимаешь?

- Конечно.

Я продолжила подниматься, а мама скрылась в офисе и, наверное,

снова взяла телефон, мысленно поставив в уме галочку, что одна проблема –

проблема доверия с дочерью – решена. Но для меня все было не так просто.

Разумеется, мама считала, что я могу рассказать ей все, ведь я – ее дочь. Но

на самом деле я не могла. Мне очень хотелось поговорить с ней обо всем, что

меня расстраивает и беспокоит, я очень хотела прижаться к ней, сказать, как

беспокоюсь о ней, но ничего из этого я сделать не могла. Так что наше

соглашения было лишь формальностью, контрактом, который обе стороны

подписали не глядя. Но я и так знала, что в нем говорилось. Я могу быть

неидеальной, но лишь в ограниченных количествах. Мне разрешается быть

обычной девушкой, но только изредка. А если совсем уж честно – то

никогда.

Зайдя в комнату, я обнаружила большой пакет на кровати, к нему была

приклеена записка. Крупные круглые буквы я узнала уже на расстоянии – это

писала Кэролайн.

«Привет, Мейси. Извини, мне пришлось уехать раньше, чем ты

вернулась. Я приеду снова через пару дней, надеюсь, привезу с собой

хорошие новости. Совсем забыла передать тебе кое-что. Я нашла этот

сверток в шкафу в спальне, когда последний раз была в домике на пляже. Не

знаю, что это (я не открывала его), но, думаю, он должен быть у тебя.

Увидимся, люблю тебя!»

Я открыла пакет и тут же закрыла. Бросив один-единственный взгляд

на содержимое, я различила две вещи – оберточную золотую бумагу и белую

открытку, на которой было написано мое имя. Еще один почерк, который я

узнала бы, где угодно. Папин.

Мне сразу вспомнилась открытка, которую он подарил мне на

Рождество, и многообещающая улыбка – жди большего. Значит, мой

запоздавший подарок был не от «EZ Products», и сейчас эта загадочная вещь

лежала передо мной. Однако я не торопилась открывать подарок, на этот раз

он был не просто тестовым вариантом продукции, а знаком. Вдруг он

разочарует меня? Может, настало время все отпустить, и мне не нужно знать,

что внутри?

Я свернула пакет и положила его в шкаф, туда же, где лежали посылки

из «EZ Products» Пока что-то не началось, не нужно беспокоиться о том, как

это кончится, есть бесконечные возможности. Что бы ни лежало внутри оно

долгое время ждало своего часа. И еще немного времени ожидания не внесет

существенных изменений.

Глава 12

- Чья очередь задавать вопрос?

- Твоя.

- Ты уверен?

Уэс кивнул, включая зажигание.

- Продолжай.

Я откинулась на сиденье, подогнув под себя одну ногу. Мы выехали с

подъездной дорожки и направились по Свитвуд Драйв к автомойке. Сегодня

нам повезло, и мы мыли машину, а Берт с Кристи застряли на кухне, готовя

угощение.

- Ладненько. Чего ты боишься больше всего?

Как обычно, Уэс помедлил несколько мгновений, обдумывая ответ.

- Клоунов, - ответил он.

- Клоунов?

- Ага.

Я лишь посмотрела на него.

- Что? – Уэс взглянул в ответ.

- Это не настоящий ответ.

- Кто сказал?

- Я сказала. Я имела в виду настоящий страх, скажем, страх провала,

смерти, сожаления, еще чего-то. Что-то, что заставляет тебя просыпаться в

холодном поту после кошмара.

Уэс подумал.

- Клоуны.

Я закатила глаза.

- Прошу тебя!

- Это мой ответ, - машина притормозила, аккуратно объезжая яму на

дороге, затем снова набрала скорость. За окном промелькнуло сердце в

ладони, медленно вращающееся из стороны в сторону. – Не люблю я их. Они

пугают меня еще с детства, когда я впервые пошел в цирк, и у одного из этих

клоунов лопнул шарик прямо перед моим носом.

- Перестань, - рассмеялась я.

- Хотелось бы, - сумрачно отозвался Уэс, но в уголках рта у него

пряталась улыбка. Мы набирали скорость, и в зеркале заднего вида я видела

облако пыли, клубившейся позади нас.

- Клоуны, - повторила я. – Что, серьезно? В самом деле?

Уэс кивнул.

- Ты собираешься принять мой ответ или как?

- А это правда?

- Говорю же.

- Хорошо. Тогда твоя очередь.

Об Уэсе мне было известно уже многое. Первый поцелуй у него был в

шестом классе с девочкой по имени Уилла Патрик. Он считает, что его уши

великоваты для его головы. Он ненавидит джаз, васаби и запах пачулей. И

клоунов. Игра, которую мы начали в тот вечер, когда шли по пустой дороге,

и продолжили на вечеринке, не прекращалась. Всякий раз, когда мы

оставались одни, тусовались где-то с Кристи и компанией или чистили

столовое серебро, мы машинально вспоминали, на ком остановились в

прошлый раз и кто должен задавать вопрос. Если рядом был кто-то еще, то

вокруг всегда царили шум, драма, смех и хаос, но, когда возле нас никого не

было, то мы оставались втроем – Уэс, я и правда.

Когда мы играли в первый раз, я жутко нервничала. Уэс был прав

насчет психологических штучек – вопросы должны быть либо личными,

либо смущающими, а лучше всего – и то, и другое. Когда мы играли в

«Правду» с сестрой или подругами, я предпочитала пропускать вопрос, ведь

любой скажет, что лучше проиграть, чем признаться, что ты влюблена в

учителя по математике! Став старше, я поняла, что игра растет вместе с нами