Джейн Остин - Эмма

— Я утром получил записку от мистера Уэстона, в которой говорилось о приходских делах, а в конце он коротко извещал меня об этом событии.

Emma was quite relieved, and could presently say, with a little more composure,

У Эммы отлегло от сердца, и немного спустя она заговорила уже спокойнее:

"You probably have been less surprized than any of us, for you have had your suspicions.—I have not forgotten that you once tried to give me a caution.—I wish I had attended to it—but—(with a sinking voice and a heavy sigh) I seem to have been doomed to blindness."

— Вас это, должно быть, меньше удивило, чем всех нас, ведь вы кой о чем догадывались.Я не забыла, как вы однажды пробовали предостеречь меня.Жаль, что я не прислушалась, но видно. — упавшим голосом и с тяжким вздохом, — мне суждено жить в ослепленье.

For a moment or two nothing was said, and she was unsuspicious of having excited any particular interest, till she found her arm drawn within his, and pressed against his heart, and heard him thus saying, in a tone of great sensibility, speaking low,

Они помолчали; она не подозревала, что ее речи произвели на него особое впечатленье, но вдруг почувствовала, как он продевает ее руку под свою и прижимает к сердцу, — услышала вдруг, как он, понизив голос, произносит с глубоким чувством:

"Time, my dearest Emma, time will heal the wound.—Your own excellent sense—your exertions for your father's sake—I know you will not allow yourself—."Her arm was pressed again, as he added, in a more broken and subdued accent,"The feelings of the warmest friendship—Indignation—Abominable scoundrel!"—And in a louder, steadier tone, he concluded with,"He will soon be gone.

— Эмма, голубушка, верьте, что эта рана со временем заживет. С такою ясною головкой, как у вас, с таким высоким чувством дочернего долга вы, знаю, вы не допустите, чтобы. — Он крепче прижал к себе ее локоть и глухо, сквозь стиснутые зубы, прибавил: — Поверьте, что как преданный друг ваш. Невыразимо возмущен — какая низость, гнусность!..— И громче, тверже, завершил: — Очень скоро его здесь не будет.

They will soon be in Yorkshire.

Они скоро уедут в Йоркшир.

I am sorry for her.

Ее можно пожалеть.

She deserves a better fate."

Она заслуживает лучшей участи.

Emma understood him; and as soon as she could recover from the flutter of pleasure, excited by such tender consideration, replied,

Эмма все поняла и, подавляя радостный трепет, вызванный столь нежным участием, отвечала:

"You are very kind—but you are mistaken—and I must set you right.— I am not in want of that sort of compassion.

— Вы очень добры, благодарю, — но только вы ошибаетесь и я обязана во все внести ясность.

My blindness to what was going on, led me to act by them in a way that I must always be ashamed of, and I was very foolishly tempted to say and do many things which may well lay me open to unpleasant conjectures, but I have no other reason to regret that I was not in the secret earlier."

Для такого рода сочувствия нет оснований.Да, я была слепа, не видела, что происходит между ними, и вела себя так, что стыдно вспомнить, — позволяла себе, по неразумью, творить и делать многое, что могло подлежать ложному истолкованью, однако иных причин жалеть, что эта тайна не открылась мне раньше, у меня нет.

"Emma!" cried he, looking eagerly at her, "are you, indeed?"—but checking himself—"No, no, I understand you—forgive me—I am pleased that you can say even so much.—He is no object of regret, indeed! and it will not be very long, I hope, before that becomes the acknowledgment of more than your reason.—Fortunate that your affections were not farther entangled!—I could never, I confess, from your manners, assure myself as to the degree of what you felt—I could only be certain that there was a preference—and a preference which I never believed him to deserve.—He is a disgrace to the name of man.—And is he to be rewarded with that sweet young woman?—Jane, Jane, you will be a miserable creature."

— Эмма! — вскричал он, глядя на нее во все глаза,— да неужели возможно, что. — Он осекся.— Нет-нет, я понимаю вас, простите. уже и то, что вы сказали, — большое благо.Во всяком случае, об нем нечего жалеть, и я хочу надеяться, что скоро вы это поймете не только головой. Какое счастье, что вы не увлеклись им серьезно!Признаться, по вашему поведенью трудно было судить наверняка, сколь глубоки ваши чувства, — я видел только, что вы ему выказываете предпочтенье, которого он не стоит.Такой, как он, недостоин называться мужчиной.И такому достанется это милое созданье?..Ох, Джейн, Джейн, какая вас ждет несчастная судьба.

"Mr. Knightley," said Emma, trying to be lively, but really confused—"I am in a very extraordinary situation.

— Мистер Найтли, — сказала Эмма, пряча за напускною оживленностью смущенье, — я нахожусь в двусмысленном положении.

I cannot let you continue in your error; and yet, perhaps, since my manners gave such an impression, I have as much reason to be ashamed of confessing that I never have been at all attached to the person we are speaking of, as it might be natural for a woman to feel in confessing exactly the reverse.—But I never have."

С одной стороны, я не имею права оставлять вас в заблужденье, но с другой, раз причиною заблужденья была моя манера вести себя, то стыдно признаваться, что все это делалось не любя, — как стыдно было бы признаться в обратном.Но это делалось не любя.

He listened in perfect silence.

Он выслушал ее без единого звука.

She wished him to speak, but he would not.

Она ждала, что он заговорит, но он продолжал хранить молчанье.

She supposed she must say more before she were entitled to his clemency; but it was a hard case to be obliged still to lower herself in his opinion.

Вероятно, этих объяснений недоставало, чтобы он смягчился, и, значит, ей предстояло еще более уронить себя в его глазах.

She went on, however.

Это было нелегко, и все же она решилась.

"I have very little to say for my own conduct.—I was tempted by his attentions, and allowed myself to appear pleased.—An old story, probably—a common case—and no more than has happened to hundreds of my sex before; and yet it may not be the more excusable in one who sets up as I do for Understanding.

— Мне почти нечем оправдать свое поведенье.Вероятно, его внимание льстило мне, и я не скрывала своего удовольствия. Очень старая история — обычная вещь, — случается с сотнями женщин, и все же непростительна, когда женщина, как я, претендует на пониманье всех и вся.

Many circumstances assisted the temptation.

Многое способствовало искушенью.

He was the son of Mr. Weston—he was continually here—I always found him very pleasant—and, in short, for (with a sigh) let me swell out the causes ever so ingeniously, they all centre in this at last—my vanity was flattered, and I allowed his attentions.

Он приходится сыном мистеру Уэстону, он буквально дневал и ночевал у нас в доме, был неизменно любезен, короче, — со вздохом, — я могла бы изобрести еще тысячу причин, но все они сведутся к одной — он льстил моему тщеславию, и я принимала знаки его внимания.

Latterly, however—for some time, indeed—I have had no idea of their meaning any thing.—I thought them a habit, a trick, nothing that called for seriousness on my side.

Правда, с некоторых пор — уже довольно давно — у меня создалось впечатленье, что они ничего не значат.Я стала считать их привычкой, манерой, чем-то не заслуживающим серьезного отношения.

He has imposed on me, but he has not injured me.

Он лукавил со мною, но я не пострадала.

I have never been attached to him.

Я никогда не питала к нему склонности.

And now I can tolerably comprehend his behaviour.

А его поступки мне теперь понятны.

He never wished to attach me.

Он вовсе не хотел добиться моего расположенья.

It was merely a blind to conceal his real situation with another.—It was his object to blind all about him; and no one, I am sure, could be more effectually blinded than myself—except that I was not blinded—that it was my good fortune—that, in short, I was somehow or other safe from him."

Он увивался за мной для отвода глаз, скрывая свои отношения с другою. Он всех кругом стремился обмануть, и никто, конечно, не был более меня готов обмануться, да только я не обманулась — мне повезло, — короче, сама не знаю как, но я убереглась от него.

She had hoped for an answer here—for a few words to say that her conduct was at least intelligible; but he was silent; and, as far as she could judge, deep in thought.