Джейн Остин - Эмма

Emma smiled, and felt that Mr. Weston had very good reason for saying so.

Эмма улыбнулась, подумав, что у мистера Уэстона есть основания для подобного вывода.

They had gone, in short—and very great had been the evident distress and confusion of the lady.

Короче, решено было ехать.Джейн при виде их пришла в неописуемое смущенье и растерянность.

She had hardly been able to speak a word, and every look and action had shewn how deeply she was suffering from consciousness.

Ей явно стоило труда поддерживать разговор; всякий взгляд ее, всякое движенье свидетельствовали о муках совести.

The quiet, heart-felt satisfaction of the old lady, and the rapturous delight of her daughter—who proved even too joyous to talk as usual, had been a gratifying, yet almost an affecting, scene.

Отрадно и трогательно было видеть тихую радость старушки, сияющее лицо ее дочери, которая даже примолкла слегка от восторга.

They were both so truly respectable in their happiness, so disinterested in every sensation; thought so much of Jane; so much of every body, and so little of themselves, that every kindly feeling was at work for them.

Обе столь очевидно заслуживали уваженья, столь бескорыстно торжествовали, столь искренне думали только о Джейн — о всех других — и забывали о себе, что становилось тепло на душе.

Miss Fairfax's recent illness had offered a fair plea for Mrs. Weston to invite her to an airing; she had drawn back and declined at first, but, on being pressed had yielded; and, in the course of their drive, Mrs. Weston had, by gentle encouragement, overcome so much of her embarrassment, as to bring her to converse on the important subject.

Недавняя болезнь мисс Фэрфакс послужила миссис Уэстон отличным предлогом пригласить ее прогуляться, она вначале дичилась и отнекивалась, но уступила настояньям, а во время прогулки миссис Уэстон, незаметно ободряя ее, помогла ей справиться с застенчивостью и понемногу разговориться о главном.

Apologies for her seemingly ungracious silence in their first reception, and the warmest expressions of the gratitude she was always feeling towards herself and Mr. Weston, must necessarily open the cause; but when these effusions were put by, they had talked a good deal of the present and of the future state of the engagement.

Началось, разумеется, с извинений за то, что, когда миссис Уэстон впервые их посетила, то Джейн, рискуя показаться невежливой, большею частью отмалчивалась — затем последовали изъявленья горячей благодарности, которую она всегда питала к ней и мистеру Уэстону; когда же эти излияния иссякли, началась обстоятельная беседа о делах и планах в настоящем и будущем.

Mrs. Weston was convinced that such conversation must be the greatest relief to her companion, pent up within her own mind as every thing had so long been, and was very much pleased with all that she had said on the subject.

Миссис Уэстон полагала, что она принесла облегченье ее собеседнице, у которой за столько времени многое накопилось на душе, и сама осталась очень довольна тем, что от нее услышала.

"On the misery of what she had suffered, during the concealment of so many months," continued Mrs. Weston, "she was energetic.

— С особенным волненьем говорила она о том, чего ей стоило таиться все эти месяцы, — продолжала миссис Уэстон.

This was one of her expressions.

— Вот ее слова:

'I will not say, that since I entered into the engagement I have not had some happy moments; but I can say, that I have never known the blessing of one tranquil hour:'—and the quivering lip, Emma, which uttered it, was an attestation that I felt at my heart."

«Не стану говорить, будто со времени нашей помолвки у меня не было счастливой минуты, но могу смело сказать, что не знала после нее ни одного спокойного часа», — губы у ней дрожали, Эмма, и я пожалела ее всем сердцем.

"Poor girl!" said Emma.

— Бедная! — сказала Эмма.

"She thinks herself wrong, then, for having consented to a private engagement?"

— Так, значит, она корит себя за то, что согласилась на тайную помолвку?

"Wrong!

— Корит?

No one, I believe, can blame her more than she is disposed to blame herself.

Мне кажется, никто не осуждает ее столь сурово, как она сама.

'The consequence,' said she, 'has been a state of perpetual suffering to me; and so it ought.

«Этот поступок, — говорила она, — стал для меня причиною непрестанных страданий, и это справедливо.

But after all the punishment that misconduct can bring, it is still not less misconduct.

Зло влечет за собой наказанье, но продолжает оставаться злом.

Pain is no expiation.

Страдания не искупают вины.

I never can be blameless.

Им никогда меня не обелить.

I have been acting contrary to all my sense of right; and the fortunate turn that every thing has taken, and the kindness I am now receiving, is what my conscience tells me ought not to be.'

Я действовала против собственных правил — все кончилось счастливо, все добры ко мне, но совесть мне подсказывает, что это не заслужено.

'Do not imagine, madam,' she continued, 'that I was taught wrong.

Не думайте, сударыня, — прибавила она, — что меня дурно воспитывали.

Do not let any reflection fall on the principles or the care of the friends who brought me up.

Не судите по моей ошибке о друзьях, которые учили меня и пеклись обо мне.

The error has been all my own; and I do assure you that, with all the excuse that present circumstances may appear to give, I shall yet dread making the story known to Colonel Campbell.'"

Виновата я одна, и, хотя, казалось бы, нынешние обстоятельства могут мне служить оправданьем, поверьте, я со страхом думаю о той минуте, когда должна буду все рассказать полковнику Кемпбеллу».

"Poor girl!" said Emma again.

— Бедная! — повторила Эмма.

"She loves him then excessively, I suppose.

— Видно, она любит без памяти.

It must have been from attachment only, that she could be led to form the engagement.

Видно, одна любовь толкнула ее на этот шаг.

Her affection must have overpowered her judgment."

Любовь пересилила разум.

"Yes, I have no doubt of her being extremely attached to him."

— Да, сила ее чувства не вызывает у меня сомнений.

"I am afraid," returned Emma, sighing, "that I must often have contributed to make her unhappy."

Эмма вздохнула.— Боюсь, что и я изрядно приумножила ее страданья.

"On your side, my love, it was very innocently done.

— Вы, дружок, это делали, сами того не зная.

But she probably had something of that in her thoughts, when alluding to the misunderstandings which he had given us hints of before.

Впрочем, сколько я поняла, отсюда, быть может, и проистекали размолвки, на которые он нам намекал.

One natural consequence of the evil she had involved herself in," she said, "was that of making her unreasonable.

Зло, совершенное ею, говорила она, имело естественным следствием то, что она начала вести себя неразумно.

The consciousness of having done amiss, had exposed her to a thousand inquietudes, and made her captious and irritable to a degree that must have been—that had been—hard for him to bear.

Сознавая, что поступила неверно, она сделалась жертвою бессчетных тревог и страхов, сделалась вздорной, раздражительной, и, должно быть — даже наверное, — ему было трудно это выносить.

'I did not make the allowances,' said she, 'which I ought to have done, for his temper and spirits—his delightful spirits, and that gaiety, that playfulness of disposition, which, under any other circumstances, would, I am sure, have been as constantly bewitching to me, as they were at first.'

«Я перестала считаться с его складом натуры и нравом, — говорила она, — с его прелестною живостью, с веселым, легким характером, который в обычных обстоятельствах составлял для меня одно из главных его очарований».

She then began to speak of you, and of the great kindness you had shewn her during her illness; and with a blush which shewed me how it was all connected, desired me, whenever I had an opportunity, to thank you—I could not thank you too much—for every wish and every endeavour to do her good.

Затем она стала говорить о вас — сколько доброты вы к ней выказали, когда она хворала, и, красноречиво краснея, просила меня при первой возможности передать вам ее благодарность — величайшую благодарность — за эти добрые побужденья и старанья оказать ей помощь.

She was sensible that you had never received any proper acknowledgment from herself."

Ей совестно, что она их без должной признательности отвергла.

"If I did not know her to be happy now," said Emma, seriously, "which, in spite of every little drawback from her scrupulous conscience, she must be, I could not bear these thanks;—for, oh!Mrs. Weston, if there were an account drawn up of the evil and the good I have done Miss Fairfax!—Well (checking herself, and trying to be more lively), this is all to be forgotten.