Джейн Остин - Эмма

My right to place myself in a situation requiring such concealment, is another question.

Имел ли я право ставить себя в положение, обязывающее таиться, — вопрос другой.

I shall not discuss it here.

Не буду здесь в него вдаваться.

For my temptation to think it a right, I refer every caviller to a brick house, sashed windows below, and casements above, in Highbury.I dared not address her openly; my difficulties in the then state of Enscombe must be too well known to require definition; and I was fortunate enough to prevail, before we parted at Weymouth, and to induce the most upright female mind in the creation to stoop in charity to a secret engagement.—Had she refused, I should have gone mad.—But you will be ready to say, what was your hope in doing this?—What did you look forward to?—To any thing, every thing—to time, chance, circumstance, slow effects, sudden bursts, perseverance and weariness, health and sickness.

Брюзгу, которому непостижимо искушенье полагать себя в таковом праве, я отсылаю к кирпичному домику в Хайбери, с подъемными окнами внизу и створчатыми — наверху. Я не дерзал приблизиться к ней открыто — трудности недавней обстановки в Энскуме слишком хорошо известны и не требуют объяснений, — но перед отъездом из Уэймута мне посчастливилось склонить самую честную и прямую из женщин к великодушному согласию на тайную помолвку. Откажи она мне — и я бы лишился рассудка. Вы спросите, на что же я надеялся?На что мог рассчитывать в будущем?Да на что угодно — на время, случай, обстоятельства, на постепенное прозрение или внезапное озаренье, на упорство — на каплю, которая камень точит, на здоровье и на недуги.

Every possibility of good was before me, and the first of blessings secured, in obtaining her promises of faith and correspondence.

Каких чудес не бывает в жизни — добился же я ее обещанья ждать, писать мне письма!Я верил, что как-нибудь все устроится.

If you need farther explanation, I have the honour, my dear madam, of being your husband's son, and the advantage of inheriting a disposition to hope for good, which no inheritance of houses or lands can ever equal the value of.—See me, then, under these circumstances, arriving on my first visit to Randalls;—and here I am conscious of wrong, for that visit might have been sooner paid.

Если же этого объяснения мало, то прибавлю, сударыня, что имею честь быть сыном вашего супруга и, к счастью, унаследовал от него склонность всегда уповать на лучшее, каковую черту, а не дома и поместья, почитаю для себя драгоценнейшим фамильным достояньем. Таково было положение вещей, когда я впервые приехал в Рэндалс, хотя, спешу покаяться, мог бы это сделать раньше.

You will look back and see that I did not come till Miss Fairfax was in Highbury; and as you were the person slighted, you will forgive me instantly; but I must work on my father's compassion, by reminding him, that so long as I absented myself from his house, so long I lost the blessing of knowing you.

Вы помните, что я удосужился посетить вас, только когда в Хайбери приехала мисс Фэрфакс, каковую непочтительность в отношении вас вы, ангел доброты, тотчас мне простите — что же до моего отца, то его сердце, надеюсь, тронется тем соображеньем, что, медля посетить дом его, я все это время лишал себя счастья познакомиться с вами.

My behaviour, during the very happy fortnight which I spent with you, did not, I hope, lay me open to reprehension, excepting on one point.

Поведение мое в те две блаженные недели, когда я был у вас, надеюсь, не заслуживает нареканий, кроме как в одном.

And now I come to the principal, the only important part of my conduct while belonging to you, which excites my own anxiety, or requires very solicitous explanation.

И тут я подхожу к тому единственному, что мне, как сыну вашему, не дает покоя и требует досконального объяснения.

With the greatest respect, and the warmest friendship, do I mention Miss Woodhouse; my father perhaps will think I ought to add, with the deepest humiliation.—A few words which dropped from him yesterday spoke his opinion, and some censure I acknowledge myself liable to.—My behaviour to Miss Woodhouse indicated, I believe, more than it ought.—In order to assist a concealment so essential to me, I was led on to make more than an allowable use of the sort of intimacy into which we were immediately thrown.—I cannot deny that Miss Woodhouse was my ostensible object—but I am sure you will believe the declaration, that had I not been convinced of her indifference, I would not have been induced by any selfish views to go on.—Amiable and delightful as Miss Woodhouse is, she never gave me the idea of a young woman likely to be attached; and that she was perfectly free from any tendency to being attached to me, was as much my conviction as my wish.—She received my attentions with an easy, friendly, goodhumoured playfulness, which exactly suited me.

С глубоким уважением и дружескою приязнью назову я здесь имя мисс Вудхаус — отец, я предвижу, счел бы, вероятно, для меня уместным присовокупить: «со стыдом и униженьем.» По нескольким словам, оброненным им вчера, я понял, как он смотрит на вещи, и отчасти готов признать справедливость его укоризны.Мое обхождение с мисс Вудхаус, по-видимому, давало повод предполагать то, чего в действительности не было. Помышляя в первую голову о том, чтобы сохранить свою тайну, я непростительно злоупотреблял обстоятельствами, благоприятствовавшими с первых же минут нашим с нею коротким отношениям. Не отрицаю, что делал вид перед всеми, будто ищу расположенья мисс Вудхаус, но торжественно заявляю — и надеюсь, вы мне поверите, — не будь я убежден, что она ко мне равнодушна, никакие своекорыстные побужденья не толкнули бы меня на это.Мисс Вудхаус, при всей своей пленительной живости, не производит впечатление девицы, которая легко влюбляется, а что она меньше всего намерена влюбиться в меня, я твердо знал и приветствовал.Она добродушно принимала мое ухаживанье как веселую дружескую игру, что как нельзя более меня устраивало.

We seemed to understand each other.

По-моему, мы понимали друг друга.

From our relative situation, those attentions were her due, and were felt to be so.—Whether Miss Woodhouse began really to understand me before the expiration of that fortnight, I cannot say;—when I called to take leave of her, I remember that I was within a moment of confessing the truth, and I then fancied she was not without suspicion; but I have no doubt of her having since detected me, at least in some degree.—She may not have surmised the whole, but her quickness must have penetrated a part.

В соответствии с ее положением и моим, она вправе была рассчитывать на мое внимание и толковала его, казалось мне, должным образом. Начала ли она за эти две недели понимать, как со мною обстоят дела, — не скажу, но, помнится, когда я приходил попрощаться, то чуть было не открыл ей всю правду, ибо она как будто догадывалась кое о чем, ну а после — вне всяких сомнений разгадала мой маневр, хоть, может быть, не до конца.Должна была разгадать, при ее-то сообразительности, — ежели не все, то главное.

I cannot doubt it.

Безусловно.

You will find, whenever the subject becomes freed from its present restraints, that it did not take her wholly by surprize.

Вот увидите, когда новость эта сделается всеобщим достояньем, то ее она не удивит.

She frequently gave me hints of it.I remember her telling me at the ball, that I owed Mrs. Elton gratitude for her attentions to Miss Fairfax.—I hope this history of my conduct towards her will be admitted by you and my father as great extenuation of what you saw amiss.

Не однажды она сама мне намекала на это. Помню, как на бале меня укорили в неблагодарности к миссис Элтон, которая столь внимательна к мисс Фэрфакс. Надеюсь, что это объяснение моих поступков во многом умерит мою вину в ваших глазах и в глазах моего отца.

While you considered me as having sinned against Emma Woodhouse, I could deserve nothing from either.

Покуда вы полагали меня обидчиком Эммы Вудхаус, я не мог ждать от вас снисхожденья.

Acquit me here, and procure for me, when it is allowable, the acquittal and good wishes of that said Emma Woodhouse, whom I regard with so much brotherly affection, as to long to have her as deeply and as happily in love as myself.—Whatever strange things I said or did during that fortnight, you have now a key to.

Простите ж мне теперь и этот грех и во благовременье добейтесь для меня также прощенья и благожелательства оной Эммы Вудхаус, к которой я питаю истинно братскую привязанность и от души ей желаю столь же сильно и счастливо полюбить когда-нибудь, как я. Теперь все странности слов моих и поступков для вас разъяснились.