Микаэла Смелтзер - Солнечная Рей

С моих губ слетел вздох.

— Как ты думаешь, почему?

— Скажи это, Рейчел.

Мои глаза закрылись.

Рейчел. Он снова назвал меня Рейчел. После аварии я ненавидела, когда меня называли Рейчел, но то, как произносил моё имя Кейд... да, мне это нравилось.

— Скажи это, — подталкивал он, когда я ничего не сказала.

— Потому что я забочусь о тебе, — огрызнулась. — Я забочусь о тебе больше, чем должна, и не хочу, чтобы тебе причиняли вред.

— Ты заботишься обо мне? — улыбался он. Рука с моего запястья упала на мою талию, и я взвизгнула, когда он подтянул меня в пространство между ног. — Это приятно слышать, потому что я тоже забочусь о тебе, — другая его рука запуталась в моих волосах.

— Как я могу все еще нравиться тебе, после всего, что сделала? — спросила я, и слёзы грозились пролиться снова. После вчерашних наших признаний никто из нас не обсуждал это снова — поэтому мой разум свободно бегал с дикими мыслями о том, как я ему противна.

— Ты ничего не сделала, во всяком случае, не специально. Я не говорю, что ты поступила правильно, ты не должна была смотреть на свой телефон, но ты не намеревалась убивать их, Рей. Там не было никакого умысла. Ты не убийца, как думаешь.

— Откуда ты знаешь, что я думаю? — я закусила губу, пытаясь заглушить рыдания.

Его глаза смягчились, и он потёр большим пальцем мою щёку.

— Потому что я вижу больше, чем ты мне рассказываешь.

Я отступила и схватила другой табурет. Нахождение рядом с Кейдом делало мой мозг неясным. Как только я села, снова приложила замороженный горох к его щеке.

— Знаешь, ты не похож на парня, за которого я приняла тебя во время наших первых встреч, — я издала мягкий смех.

Он хмыкнул с небольшой улыбкой.

— И что ты подумала обо мне, Солнышко?

— Ну, я подумала, что ты горячий, — он улыбнулся на это, — но высокомерный, эгоистичный придурок.

Он засмеялся.

— Придурок, да?

— Ну, ты действительно перегибал палку, да ещё и выпил мой кофе. Это было грубо.

— Эй, я делал тебе искусственное дыхание, и разделить вместе напиток было не таким уж грандиозным событием, — возразил он, ухмыляясь, отчего показалась ямочка.

— Я ненавидела то, насколько была увлечена тобой. Я не хотела, чтобы ты мне нравился, — призналась. — Я не хотела, чтобы мне вообще кто-то нравился.

— Но я нравлюсь.

— Но ты нравишься, — подтвердила я, хотя это и не было вопросом.

— Как сильно я тебе нравлюсь? — спросил он с мальчишеской улыбкой.

Я фыркнула.

— Это что, детский сад?

— Эй, я просто пытаюсь оценить свои шансы, — он тепло усмехнулся. — Не хочу подталкивать тебя слишком далеко, слишком быстро. Что-то подсказывает мне, что ты можешь ударить меня в лицо.

Я нахмурилась. Это вернуло нас к причине, почему мы здесь сидели.

— Как давно он бьёт тебя? — спросила я нерешительно, боясь сунуть нос слишком глубоко. Ведь он не сказал мне об этом. Я узнала случайно, и это заставляет меня задуматься: если бы я не оказалась там, Кейд рассказал бы мне об этом сам?

— Когда Гейб умер, — ответил он сразу же. — Ни один из моих родителей не справлялся с горем нормально... ну или вообще не справлялся. Я действительно удивлен, что это не закончилось разводом. Долгое время моя мама всё время просто плакала, а потом она начала снова тыкать Тею в конкурсы, поскольку после произошедшего на некоторое время она перестала это делать, и ей стало лучше. Но она очень управляема. Хотела, чтобы мы все выглядели как идеальная семья. Мой папа вернулся к алкоголю, и когда он пьёт, а делает он это всё время, то становится сердитым, — Кейд поднял свою руку к моей, и убрал пакет подальше от лица. Он положил его на стол и обхватил руками мои. — Несмотря на все эти дерьмовые вещи, которые случились в моей жизни, я все равно думаю, то, что случилось, это хорошие моменты. Плохие вещи не определяют нас, определяет то, что мы делаем с ними. Например, превратить негатив в позитив, — подмигнул он. — Знаешь, — он протянул руку и положил её на щёку, а потом заправил мои волосы за ухо, таким образом он видел моё лицо, — думаю, ты тоже оказалась хорошим моментом.

Я засмеялась.

— Хорошим? Если это то, что ты называешь хорошим, то я не хочу знать, какие плохие.

— Ты слишком строга к себе, Рей, — он встал и спрятал пакет с горохом обратно в морозилку. Прислонился к холодильнику из нержавеющей стали и скрестил руки на груди. — Ты хороший человек, которому пришлось иметь дело с трагедией.

— Трагедией, которую вызвала я, — возразила я. Мне хотелось кричать, но я не могла рисковать тем, что его родители или Тея могли подслушать наш разговор.

— Когда я вернулась домой, все винили меня за то, что произошло, и они были правы. Это была моя вина.

Его челюсть напряглась, а глаза сузились.

— Я просил своего отца, чтобы он ударил меня?

— Нет, — тут же ответила я, удивляясь, к чему он ведёт.

— Ты не просила убивать своих друзей, — он посмотрел на меня, ожидая реакции на свои слова.

Я тяжело вздохнула, словно тяжесть всего мира легла на мои плечи.

— Это другое и ты это знаешь.

— Это был чёртов несчастный случай, Рей. Несчастный случай, — повторил он, словно пытался вдолбить это слово в мою голову. — Этого не должно было случиться, но это произошло, и теперь ты должна найти способ перестать себя винить.

Я отвела взгляд. Он был прав. Но как перестать винить себя за содеянное?

— Ранее ты сказала, что не хотела бы, чтобы они чувствовали себя виноватыми, если бы ситуация полностью изменилась. Хорошо, что ты признаешь — это часть процесса выздоровления, — продолжал он. — И я не собираюсь врать, исцеляться трудно. Это больно. Не самая легкая вещь в мире, но ты должна сделать это. Я больше не могу предотвратить смерть Гейба, но ты можешь остановить это.

— Я не должна была смотреть на свой грёбаный телефон! — вскрикнула я и хлопнула рукой по рту.

Лицо Кейда смягчилось, когда я начала плакать. Он шагнул вперёд, снял меня с табуретки и обнял.

Я заплакала на его груди.

— Некоторые ситуации... они просто происходят. В них нет никаких объяснений и справедливости, но, тем не менее, это происходит, потому что иногда это просто человек. Гейб, он был всего лишь маленьким мальчиком, но умер, потому что пришло его время. И после увиденного мне пришлось повзрослеть раньше, но это правда.

— Ты говоришь, что пришло их время умереть? — я плакала, цепляясь за ткань его рубашки. — Не знаю, смогу ли в это поверить.

— Я верю в тебя, — его губы прикасались к верхней части моей головы.

Он убрал моё лицо от своей груди и большим пальцем вытер слёзы на моих щеках.

— Несмотря на то, что ты не считаешь себя солнечной Рей, я заставлю тебя увидеть это. Клянусь.

Глава 18.

Я лежала в постели без сна, в гостевой спальне семьи Монтгомери, уставившись в потолок.