Юлия Флёри - Порхай как бабочка, жаль как пчела

– Ты всех гостей встречаешь без трусиков? – Судорожно выдыхал мне свой вопрос Дима прямо в ухо. – Ещё раз увижу, будет плохо. – И укусил за шею, не больно, только демонстрируя свою силу и власть над моими желаниями.

Два пальца скользнули по бедру, глубоко погружаясь в меня, большой как-бы случайно задел клитор.

– Хочешь?

Хочу, но не скажу…

– Мне продолжить?

Я бы сказала, не останавливайся…

– Я спешу, маленький, не заставляй меня ждать.

Его голос срывался, и слова он буквально прохрипел. Его пальцы погружались в меня раз за разом, кружили, заставляли выгибаться.

– Смотри на меня.

Глаза я не открывала, не хотела слушаться, не хотела поддаваться, но когда он больно укусил за губу, не выдержала и встретила его взгляд. В тот же миг, его пальцы набрали скорость, врываясь в меня, большой палец требовательно нажал на клитор, и я согнулась, сжалась, практически умерла в тот момент, а он с вожделением наблюдал эту реакцию. Не отпуская взгляд, даже голову на бок наклонил, наслаждаясь. Когда услышал первые стоны, впился в мои губы и теперь его язык с таким же напором насиловал мой рот, с каким только что работали пальцы. Горючая смесь грубости и нежности, от которой я перестаю быть собой.

– Каждый стон – мой, только для меня – запомни это.

Я не мола отдышаться, сквозь туман в голове поняла, что уже давно не стою на ногах, а вишу на Диминых широких плечах, а он улыбается, радуется своей маленькой победе или всё-таки победила я?

– Мне пора. – Шепчет он, но я не понимаю, смотрю на него, пытаясь понять, шутка это или нет.

– Почему?

– Я сорвался с работы, малыш. – Он заботливо убрал с лица выбившуюся прядь волос. – Просто не мог сидеть там, понимая, что тебе плохо. Я пойду, можно?

Нельзя, нет, никогда не уходи!

– Ты завтра заедешь? – Вместо этого говорю я.

– В шесть. Пока.

И ушёл. Только потом я поняла, что это даже к лучшему, потому что уже через полчаса пришёл Антон, привычно улыбнулся, спросил как моё самочувствие, потому что я, видите ли, разговаривала во сне. Надеюсь, ничего постыдного при этом не произнесла. Я не хочу снова втягивать сына в мои отношения с мужчиной, прекрасно понимаю, что он так и не простил мне то, что я ушла в тот раз, променяла Диму на Кирилла, так он думает до сих пор. Немой упрёк в его глазах после каждой ссоры с Галаевым, но я совсем не уверена, что вернувшись к Диме, сделаю для него лучше, пока не уверена.

Лекарства, которые он купил, помогли, и уже утром я скакала как коза. К его приезду была готова, одела лучшее своё платье в пол, тёмно-синий шёлк, с глубоким вырезом на спине и закрытой грудью. Жемчужное ожерелье, как раз к нему в комплект у меня были серьги, я сама их купила, просто понравились. Кирилл предпочитал что-то более шикарное, чтобы за километр было понятно, кто смотрит, кто говорит, а вот я вычурности не любила, так что, комплект получился отличный.

Дима заехал минута в минуту. Зашёл на секунду, подарить цветы, в квартиру я его не пустила, чтобы они не встретились с Антоном, причина всё та же, и мы поехали. Как оказалось, это было не просто знакомство с друзьями, и мой наряд оказался как нельзя кстати. Да, действительно, он знакомил меня с мужчинами, которые вели себя именно как друзья, хоть вечер был более чем официальным (как оказалось, приём в честь какого-то заграничного гостя). Я услышала много лестных слов в свой адрес, чему Дима каждый раз поддакивал, говорил, что я действительно такая, самая лучшая, как ни странно. Но сегодня я не чувствовала себя не в своей тарелке, как бывало обычно, не думала над каждым своим словом и жестом. А просто наслаждалась вечером. Но я ведь с Димой, а, как можно вспомнить из предыдущего опыта общения, рядом с ним моя жизнь идёт буквально наперекосяк. Поэтому, вполне естественно то, что произошло далее. А далее, мы познакомились с виновником вечера. И вовсе это не заграничный гость, как долго сплетничали по углам и в укромных местах, точнее, не совсем заграничный. Как пояснил мне он лично (он – это Семёнов Глеб Викторович, мультимиллионер из штатов), они с Димой когда-то вместе учились в институте, там же вместе танцевали (рассказ о танцах в этой беседе занял чуть ли не всё время). Начинали вместе строить бизнес, но потом у Глеба внезапно появился богатый отец, который и оставил ему своё наследство, да, да, и так бывает, после чего Глеб благополучно отбыл на другой континент, где и начал свою бурную деятельность, в разы преумножив состояние родителя. Глеб оказался приятным собеседником, и я бы даже сказала, болтливым, но всё это напускное, либо старая дружба и общие воспоминания так на него действуют, короче за всеми своими рассказами он немного забылся.

– Так, Дима, – оживился он, – ты мне так и не представил, кто же этот ангелочек рядом с тобой. И не смей сказать, что твоя жена, иначе разобьёшь моё сердце, ведь я уже безнадёжно влюблён.

При этих словах он не отводил от меня взгляда, было скорее забавно, чем романтично, но он, кажется этого и добивался, в его глазах бегали смешинки, которые вызывали у меня встречную улыбку. На самом деле, по имени Дима меня представил, но вот по какому поводу я сейчас с ним, действительно, умолчал, хотя до этого, как и было условлено, всем и каждому докладывал, что я его любимая женщина. Сначала я заливалась краской и глупо улыбалась, ведь слышать эти слова безумно приятно каждой, потом привыкла и принимала эти слова как данность. Сейчас же, не знаю почему, но мне с невероятной силой хотелось услышать это вновь, я видела, что этот Глеб имеет значение для Димы, а значит и слова будут особенными.

– Это моя любимая женщина, – с особой нежностью в голосе, который раз за вечер произнёс Дима и прижал меня к себе поближе.

Я видела, как округляются глаза Глеба и он уже готовился сказать поздравительную речь, а если учесть, как он говорил до этого, то речь тоже займёт несколько минут как минимум, но мои надежды не оправдались, и в разговор вмешалось ещё одно действующее лицо, как оказалось, очень вовремя.

– И с каких это пор моя жена стала для тебя любимой женщиной? – Как гром среди ясного неба раздались слова Кирилла и даже не за спиной, он стоял с боку, и если бы я не была так поглощена Глебом и его рассказом, то непременно бы заметила.

Я даже не дёрнулась, не обернулась на его слова, вообще никак не отреагировала, но это внешне, а вот внутренне у меня произошёл настоящий переворот. На лице по-прежнему сияла улыбка, на талии так и лежала Димина рука, а я стояла и была не в силах что-либо произнести. Да и что говорить, ко мне, собственно, никто не обращался. А вот дальше, стало совсем интересно и, кто бы мог подумать, ясность в разговор внёс всё тот же Глеб.

– Она всегда была моей любимой женщиной. – Довольно произнёс Дима.