Виктория Угрюмова - Кахатанна. Тетралогия (СИ)

— Что касается животного… — начала она, но Эйя предпочел не спорить и поднял руки, сдаваясь.

Ийя с отеческой улыбкой наблюдал за ними, думая о том, дойдут ли они до далекой земли. Чем больше опасностей преодолеет маленький отряд, тем большие испытания будут ждать его впереди. А боги мстительны. Они не прощают людям своих ошибок. Так было всегда…

По рядам воинов и слуг прокатился ропот и стих: перед дворцом появился император. Лев Пустыни, аита Зу‑Л‑Карнайн со свитой и неизменным верным Агати‑яром, которому наконец удалось избавиться от праздничных одеяний и отвоевать право носить свой любимый синий халат и боевую саблю. Агатияр приветливо раскланялся с друзьями и лично отправился проверять, все ли взяли с собой в дорогу тхаухуды, выделенные в качестве сопровождения по землям императора.

Слуги в последний раз проверяли подковы у коней и крепость сбруи; пересчитывали бурдюки с водой и мешки с продовольствием. Несколько кузнецов на переносных горнах подправляли оружие солдатам, уходившим в поход вместе с Каэтаной и ее друзьями. Площадь перед дворцом превратилась в небольшой военный лагерь, и аита, глядя на него после вынужденного пребывания в роскошных палатах, явно отдыхал душой.

— Знаешь, — пожаловался он Каэтане сразу после приветствия, — я вырос в строгих условиях. Наша Фарра не очень богата. На меня нынешняя роскошь давит. Снова хочу в поход, на войну. Может, завоевать для тебя Запретные земли?

— Запретные земли нельзя завоевать, владыка, — вмешался в разговор жрец. — Даже боги не решаются этого делать. Равновесие мира нарушится и он придет к гибели, если какой‑нибудь безумец пойдет в Сонандан с войском.

— Ладно, ладно, — отозвался император. — Кажется, пора становиться тираном, а то все время кто‑нибудь в чем‑нибудь с тобой не согласен. Предсказатели запрещают воевать там, где хочешь. У Агатияра свой взгляд на финансовый вопрос. — Зу‑Л‑Карнайн махнул рукой с видом полной безнадежности. — Теперь вот ты…

— А что я? — встревожилась Каэтана.

— Уезжаешь… Я ведь обещал высказать тебе свою просьбу.

— Да, император. Я слушаю.

— Перестань называть меня императором, — взмолился аита.

— Это вся просьба? — обрадовалась Каэ. — Стоило ждать до сегодня?

— Подожди, подожди, — встревожился полководец. — Никакая это не просьба, точнее, тоже просьба, но не та… — Он выдохнул. — Если ты исполнишь все, что тебе предназначено, и захочешь вернуться… Если ты не встретишь своего единственного в мире человека… В общем, Агатияр все твердит, что в империи нельзя обойтись без мудрой императрицы, так что я буду ждать.

Каэтана молчала, глядя в упор на красневшего и бледневшего юношу, который положил к своим ногам одну четвертую часть Варда и угрожал западным королевствам.

Потрясатель Тверди, Лев Пустыни, великий полководец Зу‑Л‑Карнайн набрал полные легкие воздуха и решился выговорить:

— Выходи за меня замуж… Нет! — запротестовал он, видя, что Каэ собирается возразить. — Не торопись отказываться. Я же буду ждать. Зачем торопиться, если. тебя ждут. Я хочу, чтобы в моем государстве императрицей была ты. Если захочешь…

В этот момент зазвучал рожок, оповещая всех о том, что отряд тхаухудов готов к отправлению. Кочевники‑саракои расселись по верблюдам. Они должны были сопровождать Каэтану до самого Эреду, а там поворачивали назад, в свои родные пустыни; до Онодонги должны были дойти двадцать отборных тхаухудов из личной гвардии императора.

Джангарай и Ловалонга, Эйя и Габия, альв и Бор‑донкай поочередно подходили к аите, кланялись ему и говорили слова искренней благодарности. Юноша печально смотрел, как они усаживаются на коней, устраиваются в седлах, распрямляют плечи, отряхивая прах прошедшего, и устремляются в будущее. «Эти люди живут будущим», — неожиданно понял полководец. А он для них приятное, радостное, но уже прошлое. И ему сделалось горько.

Каэтана еще была здесь. Он повернулся. ней:

— Что ты ответишь?

— Ты почти не знаешь меня:

— Догадываюсь, что это и есть типично женские отговорки…

— Не совсем. Я не знаю, сколько мне лет, не знаю, кто я. Ищи себе другую жену, аита, — славную, достойную, знатную.

— Даже Агатияр не стал говорить мне эти глупости, когда я объявил ему свою волю. Я уже сказал — иди в Запретные земли. Я подожду тебя. Или, быть может… — Он не договорил.

— Нет‑нет, я еще не нашла себе мужа. — Каэтана не знала, как объяснить аите то, что требовало долгих бесед, за несколько оставшихся минут.

Телохранители стояли с напряженными лицами, будто понимали, что сейчас решается судьба их повелителя, а они не могут ему помочь.

Каэтана молчала, не в силах выразить все, что молнией проносилось у нее в голове.

— Хорошо, — наконец не выдержал Зу‑Л‑Карнайн. — Счастливого тебе пути.

— Спасибо, — сказала она, не зная, как попрощаться с этим странным человеком, который вдруг стал милым и близким так внезапно, причем в самый миг разлуки. — Прощай.

Она чувствовала, что это не те слова, которые нужна ему сказать, но нужных не находилось. Она повернулась, подошла к Агатияру и подставила ему лоб.

— Прощай и ты. Спасибо от всего сердца.

— Удачи, дорогая Каэ. — Визирь поцеловал ее. — Буду ждать, вдруг ты еще поцарствуешь на пару с моим мальчиком, а?

Она растерянно посмотрела на старого советника:

— Найди ему хорошую жену, Агатияр. Я ведь просто увлечение…

— Если бы ты оказалась права, — вздохнул советник. — Я еле уговорил его не ехать вместе с вами. Пусть хранят тебя наши надежды и чаяния.

Старые жрецы‑ийя стояли рядом, благословляя путешественников, и Каэтана, попрощавшись с ними, вскочила в седло Ворона, который немедленно взвился на дыбы, продемонстрировав, что не устал и готов нести ее хоть на край света.

Каэ потрепала коня по холке и догнала друзей. Караван змеей проструился по улицам ал‑Ахкафа и вышел из городских ворот. Со стен на них смотрели солдаты и жители города. Они отошли уже довольно далеко, когда Каэ обернулась в последний раз посмотреть на город, который должен был стать конечной целью ее странствий, а оказался только отправной точкой длинного и трудного пути. И увидела, что из ворот города вылетел небольшой отряд из нескольких всадников и на бешеной скорости понесся к ним, вздымая за собой тучи пыли.

— Опять что‑нибудь забыли, — обреченным голосом сказал Зу‑Самави, командир тхаухудов, которому и дотошный Агатияр, и сам обожаемый аита за это утро успели надоесть хуже слепней, вызывая его к себе для все новых и новых указаний, смысл которых вкратце сводился к следующему: довезти госпожу живой и невредимой хоть на край света, иначе император со свету сживет, Агатияр разорвет на части, а потом оба они тоже умрут.