Сара Вульф - Zhiestokiie_i_liubimyie_-_Sara_Vul_39_f

Он снова смеется, но уже громче, и весь мокрый вылезает из джакузи, чтобы сесть рядом со мной.

– Три дня, спасибо большое, но я не настолько мускулистый пижон.

– Смог меня обдурить. – Я киваю на его живот, и он похлопывает по нему, словно Санта, объевшийся печеньем.

– Это моя гордость и радость. У меня нет мозгов и перспектив на будущее, но у меня есть эти малышки.

– Это все, что тебе нужно, – говорю я. – Сделай фото и отправь Ким Кардашьян. Женись на ней.

– Мне придется побороться с Канье, – сетует он.

– Ой, – отмахиваюсь я, – просто скажи ему, что его солнечные очки – отстой. Он тотчас упадет замертво.

Парень хохочет.

– Я Кайл Моррис. Безумно рад с тобой познакомиться.

– Айсис, – выпаливаю я на автомате, – уничтожитель сердец и грез. И любой выпечки в районе двух миль.

– Когтевран. – Он протягивает мне руку, и я хватаю ее своей перепачканной жиром ладонью.

– Пуффендуй, – отвечаю я.

– Серьезно? – Он выгибает бровь. – Ты не кажешься столь милой.

– Ох, – я тыкаю в него тем, что осталось от моего хот-дога, – придержи выводы, пока не увидишь моих друзей. Я практически заправляю благотворительным шоу.

– Парень, с которым ты пришла? – Он кивает на Джека, который весьма любезно позволяет девушке в черном бикини цепляться за свою руку и тараторить. У нее проколот пупок и, вероятно, влагалище тоже, о, кстати, я говорила, что ее зовут Геморрой? Девушки в джакузи, откуда вылез Кайл, медленно начинают замечать, насколько красив Джек, и, образовав группку, с важным видом проходят мимо него, чтобы нырнуть в бассейн с преувеличенной сексуальностью. А парни следуют за ними, как голодные псы.

– Да, идиот, по которому все пускают слюни, – говорю я. – Он мой друг.

– Просто друг?

– Это что, какой-то тонкий намек/вопрос, который я должна подтвердить, чтобы ты знал, есть ли у тебя шанс со мной переспать? Потому что если так, то он и близко не тонкий, к тому же жутко дилетантский, серьезно, в следующий раз можешь сразу прикрепить ко лбу неоновую вывеску «НЕУДАЧНИК ЖЕЛАЕТ ПЕРЕПИХНУТЬСЯ». Это, несомненно, сэкономит твое время, ведь, похоже, все парни заботятся только об одном – как можно быстрее затащить кого-нибудь в койку.

Кайл спокойно воспринимает мою речь, притворяясь слегка уязвленным.

– Эй, по крайней мере, я честен.

Я закатываю глаза и направляюсь к бассейну, изо всех сил пытаясь не смотреть – и, конечно же, терплю неудачу, – как, повиснув на Джеке, Геморрой трется об него бедром. Чарли развлекается в бассейне с кучей девушек, однако, даже когда они игриво его обрызгивают, его улыбка выглядит натянутой. Ну, в принципе, так и должно быть, ведь, насколько я знаю, шпионство подразумевает огромное количество пистолетов и ручек, стреляющих ядом, а не хихиканья. Подойдя к краю бассейна, я наблюдаю за покачивающимся отражением луны, похожей на серебряный медальон.

– Итак, какая у тебя специализация? – спрашивает Кайл, подойдя ко мне.

– Я первокурсница. Пока еще не определилась. Ядерная энергетика и теплофизика. Кулинарное искусство. Зависит от того, в каком настроении я просыпаюсь. – Я вытягиваю руки и балансирую ими, как весами. – Уничтожить мир или приготовить торт, чтобы отпраздновать крушение мира. Вот такой чертовски сложный выбор.

Кайл смеется.

– Боже, да ты крутая.

– Да, так говорят, – соглашаюсь я. – По правде говоря, выкрикивают. Мои враги. Прежде чем я их обезглавливаю.

Внезапно я ощущаю резкое давление на ягодице – щипок. Я подпрыгиваю, а из моей груди вырывается отнюдь не приятный визг, и в ужасе смотрю на Кайла. Меня еще никогда так не лапали. Он ухмыляется и пожимает плечами. Я сжимаю кулаки, но не успеваю пустить их в ход. Кайл отправляется в полет и, дико извиваясь, шлепается в бассейн. А на его месте теперь стоит Джек с холодным выражением лица.

– Упс, – бубнит он. Геморрой смеется, и остальные девушки подхватывают ее волну, поэтому когда Кайл вылезает, разбрызгивая воду, то ему не остается ничего другого, кроме как нервно посмеяться вместе со всеми.

– Ха-ха, очень смешно, братан!

Джек презрительно выгибает бровь. Чарли сразу же подплывает, вылезает вслед за Кайлом и уводит Джека в сторону. Речь Чарли быстрая, тихая и гневная, а Джека – монотонная.

– Он словно из сновидения, правда? – с придыханием произносит рядом со мной Геморрой.

– Да, – соглашаюсь я, – прямо из кошмара.

Она игнорирует меня и вновь прицепляется к Джеку, едва тот отходит от Чарли. Чарли направляет его к бассейну. И Джек это выполняет, хотя недовольство на его лице столь очевидно. Зачем он это делает, если ему не нравится?

– Ты. – Раздается голос у меня над ухом. Я поворачиваюсь и вижу Чарли с искривленными от злости устами.

– Я, – отвечаю я. – Теперь, когда мы друг другу представились, мы можем наконец перейти к чаю.

– Ты его отвлекаешь, – ворчит Чарли. – Ты чертово отвлечение, которое ему сейчас не нужно.

– Прости?

– Ты меня слышала, – утверждает Чарли. – Видишь ту рыжую в бикини? Она – важный источник информации, которая нам необходима. Джек должен ее охмурить, и он бы уже сделал это, если бы не ты! По какой-то причине ему нравится твоя гребаная задница, поэтому он тянет.

– Ты ошибаешься. Мы ненавидим друг друга. Платонически.

– Из-за тебя он не может залезть к ней в трусы, – огрызается Чарли. – Убирайся отсюда, черт побери, не то я сам тебя вышвырну.

– Боже, ты всегда так вежлив с дамами или я исключение? Или, может, только парни заслуживают твоего уважения? Ну конечно. Козлы чертовски достойны вежливого обращения.

– Убирайся!

Через его загорелое плечо я вижу, как Геморрой наклоняется и прижимается губами к щеке Джека. Он не отстраняется, он принимает поцелуй, как замерзшая статуя, и лишь слегка наклоняет голову в ответ. И я все понимаю. Как и всегда, ведь я Айсис Блейк. Меня всегда выбирали последней в команду на физкультуре. На что я вообще рассчитывала? Все, что бы между нами ни было, поглотилось потерей Софии, болью и ледяным щитом, которым он величает «работу». Небольшой лучик надежды, спасавший меня от тьмы, мерцает, бесповоротно ослабевая.

– Я все равно уже собиралась уходить, – говорю я.

Чарли наблюдает за мной, пока я не скрываюсь на лестничной площадке. Приглушенная, ноющая ярость изнуряет меня, даже когда я паркуюсь и устало тащусь вверх по лестнице в общежитие. Слава богу, Иветты нет. Четыре часа назад она отправила мне сообщение: «Останусь у друга, не переживай». Возможно, для очередного сношения. Мне все равно. Это ее жизнь, и, пока она в безопасности и счастлива, меня все устраивает. Когда я ложусь на кровать и смотрю в потолок, пульсирующая боль после вечеринки еще громче стучит в моей голове, застилая глаза горячей влагой.