Дмитрий Володихин - Требуется осечка...

В остром публицистическом тексте Констан­тина Крылова (он же писатель-фантаст Михаил Харитонов) “Новый мировой порядок. Словарь” функции государств сведены к минимуму, реаль­ная власть - у тех же транснациональных корпо­раций. Есть целый ряд произведений менее из­вестных авторов, так или иначе “вводящих” в мир будущего всевластие крупных корпораций, фак­тически выстроивших глобальное сообщество в соответствии со своими интересами. Таким об­разом, этот вариант представлен несколько ши­ре предыдущего, где ядром глобализационного проекта является Запад. Панов видит в таком ва­рианте развития событий шанс для России, а по­тому относится к нему положительно. Новак под­черкнуто нейтрален, не выражает авторской по­зиции эксплицитно. Однако в его романе новое мироустройство приводит к катастрофе и гибели человечества.

Дальше всего пошла глобализация в повести Геннадия Прашкевича “Золотой миллиард”. Тут уж нет никаких государств, нет народов и нет корпо­раций, а есть лишь культурный, высокоразвитый Экополис - и огромная голодная периферия, ко­торую ему приходится кормить и которой ему следует опасаться. Текст страшный, очень откро­венный и подводящий читателя все к той же мыс­ли: когда-нибудь с периферией покончат, при­няв. “окончательное решение”. Повесть по сво­им идеям тяготеет к космизму советских времен, а по отношению к двум основным вариантам сто­ит на особицу. Прашкевич не занимается объяс­нением механизмов общественной трансформа­ции, его интересует результат.

Имперские проекты

Но в огромном большинстве случаев речь идет не о присоединении России к глобализационному проекту, не о каком-нибудь “слиянии”, а, напротив, о возвращении ею статуса великой державы. Речь идет о государстве, которое сохранит/расширит границы современной России, обзаведется мощ­ными вооруженными силами, модернизирует экономику и технику, обеспечит социальную ста­бильность, решит национальный вопрос в пользу юридического и фактического равенства этносов при стратегическом главенстве русской культуры. Материальное процветание нигде в качестве важ­ного аспекта грядущего великодержавства не дек­ларируется, хотя и подразумевается. Важнее - дос­тойная жизнь, ликвидация нищеты, ненадежной экономической структуры, засилья криминалите­та, атомизации общества.

Чаще всего между словами “великая держа­ва”, “сверхдержава” и “Империя” ставится знак равенства. Ярко выраженных сторонников имперства - более чем достаточно [7]. В некоторых текстах наше государство XXI-XXII веков так и называют: “Российская империя”. Основным “строительным материалом” для образа новой Империи стали реалии и эстетика, во-первых, СССР, и, во-вторых, дореволюционной России XIX - начала XX столетий. Реже в ход идет китай­ская фактура. Очень важный мотив: добрая поло­вина фантастов-имперцев открывают перед Рос­сией двери в космос, и тогда Империя перераста­ет в космическую ойкумену.

Впрочем, хватает и критиков имперской фантастики [8]. Надо подчеркнуть: именно критиков, а не позитивных глобалистов, художников либе­рально-демократического будущего. Любопытно, что эта критика ведется с более или менее нацио­нально-культурных позиций; насколько в публи­цистике “националисты крови” противостоят Империи, настолько в художественной литерату­ре они незаметны, их голоса не слышно. Но это - пока. Судя по темпам нарастания их численности, в ближайшие годы просто не могут не появить­ся романы, транслирующие ультранационали­стическую точку зрения.

Россия - отдельно!

В подавляющем большинстве случаев имперство и великодержавность предполагают признание России самостоятельной цивилизацией. В импер­ской фантастике это проговаривается не всегда, и даже если присутствует, то выражается порой косвенно. Иными словами, в позитивном смысле “инакость”, “отдельность” предъявляется без осо­бого напора, зато в отрицательном - очень жест­ко. Здесь концепт “мы - сами по себе” переходит в более агрессивный: “ну-ка, попробуй тронь!” Речь не идет о принципиальном изоляционизме. Да, мотив изоляционизма есть, но довольно уме­ренный. Скорее, можно говорить об устойчивом ощущении самодостаточности. Неоднократно российскую имперскую фантастику обвиняли в антиамериканизме. Но основной ее пафос - от­нюдь не слепая ненависть к США (хотя в романах фантастов-имперцев нередко встречаются нега­тивные пассажи об американском обществе). Нет, принципиальная основа литературного имперства - антиглобализм. За концептом великодер­жавности стоит идея государства-чаши. Вкратце ее можно изложить следующим образом: если мы иначе себя ведем, если у нас иная культура, иная вера, иное общественное устройство, если мы не желаем подчиняться, то должны защищать свою инакость. Во множестве случаев прямо говорится о возможности вооруженного столкновенияс другими цивилизационными мирами - а для этого нужна политическая, экономическая и во­енная мощь. Вино инакости наливается в чашу с прочными стенками. Именно такова квинтэс­сенция имперской идеи в нашей фантастической литературе.

ЕСЛИ ЗАВТРА ВОЙНА, ЕСЛИ ЗАВТРА В ПОХОД...

На сегодня существует совсем немного текстов, где Россия-Империя, Россия-цивилизация ведет активную экспансию на чужих территориях. И мотив экспансии воспринимается большинст­вом читателей и критиков как нечто неестествен­ное. В романе Максима Жукова “Оборона тупи­ка” один из главных героев осуществляет воен­ные операции в Европе, а второй отговаривает его от таких действий, считая, что неприятностей от них будет больше, чем преимуществ, - и оказы­вается прав.

Зато всякого рода попытки насильственного поглощения России глобализированным Запа­дом, интервенции на ее территорию, установле­ние “миротворцами” нового порядка предсказа­ны неоднократно.

В нынешней фантастике мотив “придут аме­риканцы и все устроят” отсутствует начисто.

Возникла довольно обширная литература, на­полненная духом сопротивления предполагае­мым оккупантам: США, Евросоюзу, НАТО. С ними на территории нашей страны ведется вооружен­ная борьба во всех мыслимых и немыслимых формах: ядерная война (скрытое табу на нее снял Олег Кулагин в романе “Московский лабиринт”), магическое противоборство, городская герилья [9]. Наиболее распространенный сценарий - появле­ние бойцов-одиночек и/или возникновение пар­тизанских отрядов, ведущих с интервентами бес­компромиссную войну на уничтожение.

Квинтэссенция идеи “вооруженного сопро­тивления” представлена в рассказе Ника Перумова “Выпарь железо из крови”. В этот же бранч вхо­дит роман Виктора Бурцева “Пленных не брать”. Именно его перу [10] принадлежит наиболее мрач­ная картина разорения России “эффективными менеджерами”, посаженными извне. Положение страны усугубляется несчастливыми обстоятельствами войн с “санитарным кордоном” вокруг России: в романе упомянуты боевые действия с Украиной и Грузией, причем тактическое ядер­ное оружие было применено против России по приказу из Киева.