Дж.Дж.МакЭвой - Черная радуга

– Его родители всегда были мне, как вторые родители, я… я так сожалею. Я никогда не предполагал, что что-либо подобное может произойти, и если бы мог вернуть все назад, то никогда не устраивал бы ту вечеринку. Простите, – прошептал Ричард в микрофон, прежде чем отойти.

Он провел тыльной стороной руки по лицу, вытерев свои слезы. Затем скрестил руки на груди и уставился в пол.

Положив руку ему на плечо, я улыбнулась, стараясь изо всех сил подбодрить его. Я не хочу усугубить его ситуацию. По началу – хотела, но потом, после прошлой ночи – я поняла, что это является чьей-то жизнью, за которую мы боремся. Я села прямо и расправила плечи, подготовившись произнести свою речь перед СМИ.

– Ричард Арчибальд устроил вечеринку, одну из восемнадцати, устроенных учениками из его старшей школы в этом году. Фактически Ричард устраивал вечеринку за неделю до рассматриваемого инцидента, но на нее никто не пришел, потому что там не было достаточного количества алкоголя и наркотиков для их развлечения. Вот так он и совершил ошибку все ради того, чтобы вписаться.

– Нет никаких сомнений, что это была трагическая гибель двух молодых жизней, но возлагать вину исключительно на плечи шестнадцатилетнего мальчика не только несправедливо, но и некомпетентно.

– С тех пор как это расследование началось, ни разу ни один сотрудник Бостонской полиции не попросил предоставить информацию о наркодилере, который является, на мой взгляд, настоящим убийцей. Он продал некачественную партию наркотиков несовершеннолетним, одному только Богу известно, сколько еще человек заболело и возможно умерло из-за их распространения. Даже сейчас до сих пор устраиваются вечеринки с точно такими же детьми, как Эстер и Гектор, которым требуется лишь одна таблетка для передозировки. Дело не в расовой проблеме, и даже не в том, как очередному привилегированному подростку сходит все с рук. Это касаемо прокуратуры и Бостонской полиции, пытающихся выглядеть так, словно они упорно ведут расследование, когда откровенно говоря, они лишь прикрывают свои задницы, ища козла отпущения. Этим козлом отпущения не станет Ричард Арчибальд.

Встав, я позволила Ричарду пройти вперед ради того, чтобы прошептать ему о том, чтобы он игнорировал всех людей, камеры и вопросы, находящиеся на нашем пути. Когда мы вошли в дом, я глубоко вздохнула, пока миссис Арчибальд обнимала своего сына, а Леви разговаривал с его отцом. Затем я направилась в гостиную, где Логан и остальная часть помощников Леви смотрели новости.

– Немного эмоционально, но не плохо, – сказал один из них.

Оглянувшись вокруг, я заметила Аттикуса, сидящего в углу со стиснутой челюстью.

Это было впервые за все время.

Смотря на меня, он пожал плечами, как будто говоря «не плохо». Я улыбнулась, зная, что он планирует сделать все возможное, чтобы вернуть свое лидерство, которое пока было за мной.

– Итак, что дальше? – спросила миссис Арчибальд.

Прежде чем Леви успел ответить, зазвонил один из сотовых его помощника.

– Это прокуратура.

Ухмыляясь, он взял телефон. – Пит, как ты? – молчание, а затем. – Трехмесячное пребывание в реабилитационном центре? Ты сошел с ума? Он даже не принимал таблетки.

Все сдвинулись на края своих мест, и я тоже.

– Чего я хочу? Я хочу, чтобы все обвинения были сняты и не производилось никаких дальнейших действий против моего клиента. Это – единственная сделка, на которую соглашусь, а в противном случае я направлю это дело в суд, и тебя навсегда запомнят, как парня, который пытался засадить ребенка, – он еще раз замолчал, и все в комнате затаили дыхание.

Уверена, что он намеренно драматизирует, пытаясь напугать нас всех и довести до сердечных приступов.

– Да Пит, я слышу слова, слетающие с твоих уст, мне просто они не нравятся.

Снова проклятое молчание. Часть меня знала, что окутавшая тишина наступила из-за того, что говорил окружной прокурор, но другая часть осознавала, что Леви делал это нарочно.

– Я поговорю со своими клиентами и дам тебе знать, – заявил он, перед тем как повесить трубку.

Повернувшись спиной к Ричарду, он произнес. – Прокуратура снимет все обвинения, если ты расскажешь все, что им необходимо знать о наркотиках. Это также означает сдать и Гектора.

– Кто-либо еще узнает о Гекторе?

– Сомневаюсь на счет этого, ведь данная информация только выставит их в худшем свете, и так как наркотики все еще распространяются, то это больше станет походить на помещение лейкопластыря на раскалывающуюся дамбу.

– Вы согласны? – он посмотрел на его родителей, которые просто кивнули.

– Да! – завизжала я.

Внезапно все глаза в комнате были сосредоточены на мне. Поняв свой порыв, я спиной вжалась в свое место. – Простите, – извинилась я.

Леви уставился на меня, покачав головой, прежде чем увести Арчибальдов в соседнюю комнату.

– Отстой, – усмехнулся Ричард, глядя на меня.

– Ты ранишь меня своими словами, а ты только начал мне нравится.

Закатив глаза на мои слова, он развернулся и пошел, но остановился. – Я не говорю «спасибо» или что-то вроде того, поскольку это вроде бы твоя работа помогать мне…

– Просто уходи.

Маленький мальчишка…, но когда я посмотрела на ситуацию ретроспективно, то он не был так уж и плох.

Когда он ушел, Аттикус подошел ко мне, и его светло-голубые глаза уставились на меня.

– Как ты сделала это?

– Что?

– Не прикидывайся идиоткой! Как ты попала на пресс-конференцию?

Я улыбнулась. – Пока ты искал мистера Арчибальда, я находилась наверху и располагала к себе ребенка. Я же сказала «я в игре», помнишь?

Он сжал челюсть и кивнул. – Это еще не конец, Каннинг.

– Я никуда не денусь.

– Почему бы вам обоим уже просто не разразиться угрозами, чтобы мы смогли оценить это? – прервал Рэймонд.

У Рэймонда была светло-коричневая кожа и темно-карие глаза. Этот парень стал одним из первых адвокатов, нанятым Леви в те времена, когда он только открыл фирму, ему где-то в районе двадцати семи – тридцати лет.

Аттикус и я прекратили нашу перепалку и направились оказывать свою помощь другим адвокатам в упаковывании файлов по делу, разбросанных по всему полу. К тому времени, когда мы всё закончили, несколько такси ожидало снаружи, а Леви уже находился у двери с пиджаком в руках.

– Хорошая работа, отправляйтесь домой, вы все выглядите ужасно, – это все, что он сказал.

Когда он посмотрел в мою сторону, то я сразу же отвернулась и подняла руку, чтобы подать сигнал нашему оплаченному такси.

Как только автомобиль остановился у моих ног, то я сразу же запрыгнула в него. Не хочу оставаться наедине с ним снова… не думаю, что смогу справиться с этим.

– Алло? – ответила я на свой телефон, даже не посмотрев, кто звонит, пока говорила адрес водителю.