Unknown - i 77d6616899b694e2

бледно-розового цвета, а самодельный красный шарф был на Танаке. – Тренировка только

закончилась?

Я кивнула.

- Заннен на , - протянул Танака, опуская очки на кончик носа. – Не повезло Томо-куну.

Такое у Сунтабы будет впервые на таком важном турнире.

Юки ударила его по руке, ее кружевные митенки идеально сочетались с ее шарфом.

- Шоу га най йо , - сказала она. – Ничего не поделать. Думай, о ком ты говоришь, нэ ?

Его щеки порозовели.

- Прости, Кэти-чан.

- Ничего страшного, - сказала я. – Есть и другой год, - вот только Томо и Ишикавы в

Сунтабе уже не будет. – Каменаши станет, наверное, следующим капитаном команды, но

я тоже буду стараться.

- А мы идем в кофейню в Огуро, - сказала Юки. – Хочешь?

Я улыбнулась.

- Спасибо, но я несу Томо задания. Он все еще приходит в себя после… несчастного

случая с кендо, - пришлось придумать такую отмазку.

Танака кивнул.

- Передашь ему наши лучшие пожелания? И скажи, что сенсей похвалил мою

каллиграфию. Это ведь он мне помог.

- Хорошо, - улыбнулась я и помахала им.

Юки махнула с улыбкой на лице, и они ушли. Рука Юки обхватывала локоть Танаки.

Я спустилась по лестнице в туннель, что вел на станцию Шизуоки. На следующей

неделе начнется декабрь, я уже почти целый год прожила в Японии. Все изменилось по

сравнению с тем временем, когда мы с мамой жили в крошечном домике в Олбани. Я

надеялась, что она гордилась бы мной, моими достижениями. Знаю, она была бы рада, что

мы с Дианой хорошо ладим, что мы дополнили друг друга, хоть замену нашей утрате

отыскать было невозможно.

Я прошла металлические врата, ведущие к поезду, когда Джун подошел к ним. Он

заметил меня, когда сунул билет в щель. Он исчез внутри, врата открылись. Он склонился,

светлые пряди выбились из-за его ушей.

- Кэти, - тихо сказал он, нас окружал поток прохожих.

- Джун.

Казалось, двигался весь мир, кроме нас, словно время остановилось.

Он подвинул сумку на плече, пряди челки покачивались, почти закрыв ему глаза.

- Гэнки ?

Я кивнула.

- Неплохо, - сказала я. – А ты?

- Возвращаюсь от Икеды, она в больнице Кенритсу, - ответил он. – Она пришла в

себя и начала есть сама.

Меня заполнило облегчение.

- Отлично. Прекрасно.

- Ага.

- Так… ты покончил с этим? – я имела в виду борьбу Ками и якудза.

- Цена слишком высока, - сказал он, крутя пальцами серебряную серьгу. – Когда я

почти потерял Икеду,… ты говорила правильно. Это того не стоит. Сколько еще умерло

бы в войне Ками? – он переминался с ноги на ногу, оглядываясь, словно боялся, что нас

подслушают. – Может, лучше сохранить чернила в секрете подольше. За власть другие

готовы убивать, а я не хочу, чтобы страдали люди, как это случилось с Икедой.

Он вздохнул.

- Не так все и изменилось после борьбы Императорских Ками и Ками-самураев. Я

знаю, что чувствует Тсукиѐми. Я все еще недоволен состоянием мира, но… пока что есть

другие пути.

Пока что.

- И…

Джун улыбнулся.

- Я отдал часть сил Сусаноо, чтобы спасти ее, - сказал он. – Потому понадобится

время, чтобы я снова стал таким же сильным, каким когда-то был.

Я прикусила губу.

- И ты хочешь эту силу?

- Все хотят силу, чтобы изменить мир, - он улыбнулся, пиная мраморный пол носком

туфли. – Но потребуется время, чтобы понять, как ее использовать.

- И… что теперь?

Он склонил голову.

- Нам лучше поменьше говорить. После подозрений, что пали на нас с Юу,

попадания Икеды в больницу… я не хочу, чтобы полиция взялась за кого-нибудь из нас.

- Ты ведь понимаешь, что убивал людей, - сказала я.

Он замолчал.

- Знаю. Но я не могу сразу измениться. Я пытаюсь как-то все исправить. Начал с

Икеды. Она многое вынесла.

Я кивнула.

- Мне пора, - сказал он. Я подняла взгляд, а в его глазах растаял лед. Он никогда еще

не выглядел таким человечным.

- Может, сначала выпьем кофе? – спросила я, понимая, что своим ответом он

пытается положить всему конец.

Он опустил голову.

- Гомэн , - извинился он. Он шагнул в толпу прохожих, и я потеряла его из виду.

Может, я больше с ним не поговорю. Я начала разворачиваться, но его рука появилась над

толпой, он махнул на прощание, не останавливаясь, отдаляясь от меня.

Интересно, могла ли вернуться его сила? Я не думала, что можно вернуть чернила

Ками, от которых отказался. Я уже не чувствовала в своих венах чернила. Мои рисунки

больше не шевелились. Словно мне все это приснилось.

Я схватила велосипед Дианы, что она оставила мне под навесом стоянки, и

направилась на северо-восток в Отамачи. Я двигалась по снежным улицам, шины

скользили по талому снегу. Я завернула за угол и чуть не столкнулась с девушкой.

Я нажала на тормоза, меня занесло на снегу, и я опустила голову.

- Сумимасен , - извинилась я.

Девушка посмотрела на меня, глаза ее расширились, а волосы выбились из хвостика.

- Кэти?

Да ладно.

- Шиори? – мне стало неудобно. Я не знала, что сказать.

Но она тепло улыбнулась, и я увидела в ее руках ребенка, крошечное личико еще

только узнавало этот мир. Она была в светло-розовом комбинезоне с медвежьими ушками

на капюшоне.

- Она в порядке? - сказала я, Шиори кивнула.

- В конце недели нас отпустили. Она невероятная.

- Как ее зовут?

Шиори покачала малышку.

- Ая, - сказала она.

Я протянула руку в митенке и погладила щечку малышки.

- Ая-чан, - сказала я, ребенок заерзал в руках Шиори.

- Мы шли домой из магазина, - сказала она, показывая белый шуршащий пакет в

руке.

- О, - сказала я. – А я подумала… - я замолчала, но понимала, что уже поздно, и жар

поднимался по шее.

- А ты думала, что мы идем от Томо? – спросила она. Я смогла лишь кивнуть. Она

задумчивым взглядом скользнула по улице, но Ая начала вырываться, и она прижала ее к

себе крепче. – Маа , - тихо сказала Шиори, гладя малышку по спине. – Сейчас есть человек,

которого я люблю сильнее, - она улыбнулась мне, на ее щеках появились маленькие

ямочки. Я тоже улыбнулась. Шиори больше не была одна.

Я схватилась за руль, кивнула ей и поехала по улице. Шины все еще скользили по

снегу, но мне нравился свежий ветерок, дующий в лицо.

Я прислонила велосипед к стене у серебряной таблички «Семья Юу» и нажала на

кнопку. Врата открылись, и я прошла к двери, Томо тут же ее открыл. Его рука в гипсе

висела на повязке, огибавшей шею, тело его было покрыто синяками и порезами. Его

синяя пижама висела на нем, а медные волосы топорщились под странными углами,

словно он только что проснулся. Лицо его еще было сонным. Он явно дремал.

Он опустил голову, чтобы почесать шею, я увидела черные корни его отросших