Ты - Алана Инош

– Саш…

– Мм?

– А я ведь теперь бездомная.

Александра приподнялась на локте, хмурясь.

– С чего ты взяла?

Я вздохнула.

– Ну так… Квартира-то чья? По завещанию вашей мамы – Янина. А я – на птичьих правах…

– А, вот ты о чём. – Твоя сестра снова улеглась и завладела моей рукой – тепло и мягко. – Нет, Лёнечка, ты не бездомная, Яська о тебе позаботилась. Квартира – твоя. Сразу после той истории с завещанием твоего отца, в котором он оставил тебя ни с чем, она попросила меня помочь с оформлением её собственного завещания. А тебе мы решили не говорить, чтоб ты не расстраивалась заранее и не думала плохого, будто она умирать собралась. Ты ж у нас такая – хлебом не корми, дай попереживать. – Рука Александры сжала мою крепче. – Документ у меня здесь хранится, утром посмотришь. А сейчас давай спать.

Я зажмурила глаза, чтобы сдержать слёзы, но пара солёных капель предательски просочилась сквозь веки.

– Лёнь… – Успокаивающий шёпот Александры тепло защекотал мне лоб, её губы прильнули между бровей. – Ш-ш… Не реви. Я с тобой. И всегда буду.

– Спасибо тебе, Саш, – шмыгнула я носом.

Лицо Александры приблизилось, и она уткнулась своим лбом в мой. Было тепло и щекотно лежать так и дышать одним воздухом. Так я и уснула…

Разбудил меня звон ключей в прихожей. С содроганием распахнув глаза, я ощутила тяжесть обнимающей меня руки, а потом и увидела Александру рядом с собой. А кто же тогда гремел ключами, и чья мягкая поступь приближалась к спальне?

На пороге появилась миниатюрная, стройная девушка, загорелая до смуглости, с чёрными волосами, забранными на затылке в хвост. Её фигурку обтягивало мини-платье леопардовой расцветки, а на руке поблёскивала чёрная лаковая сумочка. При виде нас с Александрой в одной постели её подведённые агрессивно-острыми стрелками глаза широко открылись – стервозно-выпуклые, кошачьи.

– Ну ни фига себе, съездила в отпуск, – сказала она.

Александра с лёгким коротким стоном проснулась, потёрла лоб и виски, а потом, морщась, села.

– Ммм… Алиса? – пробормотала она, хмурясь спросонок. – Ты уже приехала? Что ж ты даже не позвонила, заинька?

– Да вот… сюрприз хотела сделать, – ответила девушка с не предвещающим ничего хорошего блеском в накрашенных глазах. – Похоже, я не вовремя.

Надо сказать, подруг себе Александра выбирала со вкусом – исключительно красавиц. После адвоката, шикарной голубоглазой Елены Сергеевны, у неё была высокая, длинноволосая Ляля с грудью четвёртого размера, а теперь вот – брюнеточка Алиса, изящная, как куколка, с красивыми ножками и лебединой шеей. И, похоже, ситуация назревала щекотливая.

Александра морщилась и потирала лоб, будто от головной боли.

– Алисонька, радость моя… Прозвучит глупо, но это не то, что ты подумала, правда.

– Угу, конечно, – отозвалась Алиса, кривя губы в саркастической усмешке. – Пооригинальнее ответа не могла придумать? Досвидос. Не звони мне.

И, круто развернувшись, она походкой от бедра направилась к выходу. В прихожей послышался резкий и раздражённый звяк ключей о тумбочку.

– Алиса! – позвала Александра вслед, не торопясь, однако, вставать и догонять девушку. – Подожди, я всё объясню!

– Не утруждайся! – раздалось из прихожей.

Хлопнула дверь, стало тихо. Я сидела, обхватив руками колени, а твоя сестра со стоном упала обратно на подушку, прижимая ладонь ко лбу.

– Отличное начало воскресного утра, – хмыкнула она. – Уффф… Ёжки-матрёшки!

– Ты всем своим подругам даёшь ключи? – полюбопытствовала я.

– Да, есть такое дело, – ответила Александра. – Ох, ну и фифа… На мои деньги, между прочим, в отпуск и ездила дивчина…

Я прижала к груди подушку, прислонившись спиной к мягкому изголовью кровати.

– Глупо получилось… Надо было ей вместо предисловий сразу про Яну сказать. Она не знает?

– Нет, она уехала ещё до того, как это всё… – Александра повернулась на бок, ероша пальцами волосы. – И не звонила, зараза такая, хотя я ей роуминг подключила и денег на телефон положила достаточно, звони – не хочу. Ладно, пусть остынет… Потом с ней поговорю. – Прочистив пальцами внутренние уголки глаз, твоя сестра попросила: – Лёнечка, свари кофе, а? А то, похоже, давление на нуле опять. Проснуться не могу.

Я отложила подушку и слезла с кровати.

– Сейчас, Саш. Может, приготовить что-то?

– Омлет можно, – пробурчала Александра из-под подушки.

Кофе она любила натуральный, в зёрнах, и покупала всегда только такой, а растворимый называла «бодягой». Себе я сначала хотела заварить, как обычно, некрепкий чай, но потом передумала: авось, от одной чашки кофе мне ничего не будет. Уж очень я его люблю. С наслаждением вдохнув аромат свежесмолотых зёрен, я заправила турку и отрегулировала огонь, сделав самый маленький. Вложив две белых с золотым ободком чашки одну в другую, я поставила их под струйку горячей воды. Шесть яиц, кефир, соль – и на сковородке зашипел, пыхтя и поднимаясь большими пузырями, омлет.

– Ты чудо, Лёнечка.

Александра стояла в дверях, прислонившись к косяку и с улыбкой глядя на меня. Грустноватая нежность в её взгляде снова заставила меня слегка похолодеть от смущения. Налив кофе в подогретые чашки и разложив омлет по тарелкам, я объявила:

– Прошу к столу.

Себе в чашку я плеснула чуть-чуть сливок, а Александра предпочитала чёрный. Отхлебнув глоток, она закрыла глаза. На её лице было написано удовольствие.

– Божественно, – проговорила она. – Мм, кажется, чего-то не хватает.

Она достала из холодильника баночку черносмородинового джема и намазала им хлеб. Откусив, она отправила вдогонку в рот кусочек омлета.

– Вот теперь – самое оно, как я люблю.

Когда после завтрака я вымыла посуду, Александра завладела моими только что вытертыми полотенцем руками и поцеловала обе поочерёдно. Ни слова больше не было сказано ни об Алисе, ни об устроенной ею сцене: твоя сестра будто начисто забыла о ней.

*

– Лёнечка, что же вы мне не позвонили и ничего не сказали? Я бы сделала всё, чтобы вам как-то помочь, поддержать…

Подвижное золото солнечных зайчиков играло на моих руках, блестело на румяных яблочных боках. В длинном дачном платье Натальи Борисовны я собирала яблоки и складывала в фартук, рискуя чебурахнуться со стремянки.

– Вы лучше лестницу поддержите, – сказала я.

Ксения, снова в своей ковбойской шляпе, клетчатой рубашке и джинсах, крепко взялась за стремянку, расставив ноги пошире для устойчивости.

– Слушаюсь и повинуюсь… Кстати, у вас уже полный фартук. Может, пора в корзину высыпать?

– Вообще-то, да, – согласилась я.

Одной рукой придерживая оттянутый яблочной тяжестью фартук, а другой хватаясь за стремянку, я слезла и высыпала плоды в большую корзину из тонких металлических прутьев. Субботний день выдался жарким и солнечным, словно захотел ненадолго вернуться июль. Остаток августа я решила отдохнуть, а с сентября начать искать новую работу. Пока же я целыми днями пропадала на даче, занимаясь варкой сока и повидла, как когда-то Наталья Борисовна: больше мне делать было нечего, а сидеть дома и слушать плач боли-вдовы я уже не могла – сходила с ума. Впрочем, в саду мне тоже всё напоминало о тебе, и к горлу то и дело подступал ком… Казалось, ещё вчера мы с тобой собирали здесь вишню и малину, и твои лопатки ходили ходуном под футболкой, когда ты помогала мне закатывать банки с вареньем…