Чистяков Юрьевич - Попадают по-разному

Всё сказала и показала, что им предстоит.

Потом добавила: отпущу любого, кто сможет хоть как своё имя накарябать.

Молчат. Тупо. Ну ясно, деток жалко.

Ладно, надбавила. Любой, имя написавший, может уйти с детьми и супругом или супругой. Правда, только одной.

- У них на людях по две не бывает.

- А неважно. Всё равно только вой. Добавила ещё. Представилась, и сказала, всем написавшим выдам охранную грамоту от своего имени, и больше их никто не тронет.

- Выдала бы?

- Да. Слово Еггта имеет определённую ценность. Но умеющих не нашлось. Ни одного на почти двести человек. Им повезло, я в хорошем настроении была, а то знаешь же, как я тупость людскую ненавижу. Велела всем из храма убираться. Подожгла потом и пяток домов поближе, да уехала.

Шуточка вполне в её стиле, вот только вероятность того, что люди на момент поджога были снаружи, а не внутри пятьдесят на пятьдесят. Да и после, пальнуть по толпе картечью тоже могла. С такой же вероятностью.

Хорошо, я не Змей, и не обязана у солдат узнавать, что было, а что Чудовище придумала.

- К Верховному!

Бегу вдоль рядов. Лучи ламп дальнего света шарят по тьме. Насколько я понимаю, они уже уяснили, застать врасплох нас не удалось. Для полноценного боя их явно маловато. Наши стреляют в основном потому, что приказа "Прекратить!" не было.

- По вашему приказанию...

Резко оторвавшись от трубы, поворачивается ко мне.

Становится жутко. Эту личину с преувеличенно перекошенными глазами и ртом я видела. Но тогда глазницы не были прикрыты стёклами и не горели золотым светом. Только свет, глаз не видно.

Понятно, откуда слухи берутся, будто Верховный не совсем человек.

- Испугалась? - болезненно-злой смешок, столь знакомый по Динке. Но у той так само собой происходит, а у Верховного это наиграно.

- Немного, -честно признаю.

Привыкла, в замке полным-полно всякого такого, чего больше нигде нет. Почти всё создано Чёрной Змеёй или её младшей дочерью. Оказывается, я ещё не всё видела.

- Я их потому так близко и подпустила. Думаю, уцелевшие меня хорошо рассмотрели.

- Всё-таки, вы слишком рискуете, - замечает Рэндэрд.

- А кто в рукопашную полез без шлема? Одной дыры в голове мало?

- Кому суждено быть повешенным, тот не утонет. Я знаю, они не ударить в этом святом месте не могли. Вы это знаете лучше меня.

- Признаться, не рассчитывала, что они так легко попадутся. Всего-то надо было лагерь устроить там же, где этот неудачливый вождь сто лет назад. Этот и купился. Всё как у великого предка! Ночь, знамение, знак креста на щит, "сим победиши", ночная атака, враг разбит и в речке утоп.

А я даже не враг, я демон, меня одним словом божьим да водичкой святой прогнать можно.

Вокруг хохочут. Мне тоже смешно. Повторить подвиг древнего героя сама бы не отказалась. Вот только не учитывать при этом наличие у оппонента картечи, ружей, ракет и прожигающей металл "молнии" у командира - это даже глупостью назвать - похвалой будет.

Начинаю убеждаться - Динкино определение противника как "свинячьего корма" основано не на пустом бахвальстве.

Вот и сама Динка. Верхом. Без шлема. У седла болтается пять свежеотрубленных голов.

Мать в прямом смысле сверкает глазами на неё. В ответ хохот.

- Глянь, каких хорьков гладеньких придушили. Молодые, да наглые!

Обращаю внимание - головы привязаны за длинные волосы, а не за почти отсутствующие бороды. Молодые, хотя и старше меня или Динки.

- Надушены, аж блевать тянет. Правда что ль в духах основа не только амбра китовая, но и моча кошачья?

- Ещё что надумала? Откуда они такие красивые взялись, да ещё на конях свежих?

Плохо скрываемое раздражение слышу не только я. Голов да и прочих частей становится всё больше. Вот только не всем их нравится на пиках таскать.

Опять проверку дочери устраивает? Вот и понятно, зачем меня позвали. Если Динка не ответит, в кого первым ткнут, тот же вопрос повторяя?

А я? Что я? Пусть, в седле куда меньше Динки болтаюсь, донесений выслушиваю и читаю куда больше. Да и карты смотрю куда внимательнее.

Мне понятно, и кто они, и, примерно откуда. И в знании уверена. Но что скажет Динка?

- Эти петухи неоперившиеся? С гнезда выпали, - заметив, Верховный шутку не оценил, продолжает уже нормальным тоном, - Сидят где-то недалеко в одном из замков, рабынь да друг друга сношают, вино пьют, и думают, на войне они. Набеги на пути снабжения, если по-нашему уставу.

- Ну, и откуда эти понабежали.

- Подожди немного, узнаем. Там Живодёр и несколько этих остались. Доложит скоро.

- Доложит... Да он у тебя говорить-то хоть умеет или только глаза выковыривать?

Динка умудряется глазами сверкнуть получше Госпожи.

- Он вообще-то беглый раб. Как раз отсюда.

- Скажешь, и клеймо видела?

- Да.

- Что ещё рассмотрела?

- Поняла, на что ты намекаешь, хотя, вроде бы это я должна на мужиков пялиться. Так вот, этого у него просто нет. Под корень. Отрезали за провинность, или хотели в дальние степи продать, сторожить жён тамошних владык.

Он отлежался и удрал. Потому он и... Живодёр такой.

Зачем она дочь поддевает? Обычная нелюбовь взрослой женщины к молодой? Ведь сама прекрасно знает и про замки, и про Живодёра, и про его жизнь. Он же при мне не обозначенные броды на реке показывал, и где здесь чьи владения, говорил.

И так злая Динка, злится ещё больше.

Вот только, глаза статуи у живого человека - куда более страшно.

- Чьи знамёна хоть были?

- Сборище младших сыновей от всех. Узнаю где сидят - загляну для... беседы душеспасительной. Пушки дашь?

- Дам. Тут же стены во многих - ты и по лестнице легко влезешь.

- В прошлый раз свалилась - задницу отбила. Болит. Через выбитые ворота идти проще.

- По карте, там не замки, а монастыри больше, а у них стены - не против штурма, а чтобы рабы не бегали.

Госпожа поворачивается ко мне, потом к дочери. Говорит задумчиво.

- В монастыре, даже крупном, они больше трёх сотен поставить не смогут.

- Как не смогут? Дядя же пятнадцать разместил.

- Так! Сколько в нашей сотне человек?

- Бойцов - сто двенадцать, нестроевых сорок два.

- У них благородных, то есть тяжелобронных тоже сто, но может быть и плюс-минус пятьдесят в зависимости от спеси и богатства командира. У каждого - оруженосец, как минимум, в облегченной броне, тоже благородный но более низкого происхождения. Ещё трое-четверо конных слуг, легковооружённые, часто боевые рабы и один-два лучника, но эти против нас плохи совсем, да и свои их презирают. Положены по указу великого кого-то там, вот их и держат. Наёмники. К ним ещё слуги. Но те не для боя, а чтобы господам на привалах хорошо было. Во всех смыслах. Если есть возможность - ещё и обоз большой будет. С посудой, мебелью, если повезёт, ещё и девками.