И. Завалишин - Описание Западной Сибири

Березовскій острогъ, съ возвращеніемъ Меньшиковыхъ и Долгоруковыхъ, не покончилъ еще своихъ разсчетовъ съ земными величіями. Въ 1743 году привезли въ заточеніе въ Березовъ государственнаго канцлера графа Андрея Ивановича Остермана, министра хитраго и пронырливаго, одного изъ умнъйшихъ дипломатовъ своего времени, пользовавшагося нѣкогда неограниченнымъ довѣріемъ Петра Великаго. Онъ былъ увлеченъ въ паденіе Фельдмаршала Миниха. Остермана сопровождала супруга его, графиня Марфа Ивановна. Старикъ, измученный многолѣтнимъ государственными поприщемъ, страдалъ кроме того жестокой подагрой, ходилъ въ бархатныхъ сапогахъ и съ костылемъ. Онъ скончался въ 1747 году и похороненъ прямо противъ острога, въ 22 саженяхъ отъ церкви, на сѣверо-западъ. Но его не оставила судьба въ покое за пределами земной жизни. 2 іюля 1848 года начальникъ Уральской ученой экспедиціи, генералъ-маіоръ ГоФманъ, желая изслѣдовать на сколько промерзаетъ земля въ Березове, разрылъ нечаянно давно уже забытую могилу графа Остермана. Его нашли въ дубовомъ гробу, обитомъ внутри бѣлой изъ-красна тафтой, а снаружи шелковой матеріей кофейнаго цвета, съ золотымъ по краямъ позументомъ. Теперь надъ этой могилой сооруженъ памятникъ. ГраФиня Марфа Ивановна возвращена изъ Березова въ Москву въ сентябре 1747 года, и умерла въ глубокой старости. Родитель нашъ былъ женатъ (вторымъ бракомъ) на племяннице графини Остерманъ, (супруги графа Ѳ. Анд. Остермана) Н. Л. Толстой.

Таковы дивныя злоключенія этихъ трехъ знаменитых семействъ, изъ-за ненасытной алчбы власти дорого заплатившихъ (и какими ужасными страданіями!) за все, къ чему они некогда такъ слѣпо стремились... Но изъ всехъ ихъ, всего разительнее – превратности жизни престарелаго графа Остермана. Хитрый дипломатъ, дальновидный министръ, царедворецъ гибкій и уклончивый, онъ, сынъ немецкаго пастора, пришедшій искать счастія въ тогда преображавшейся Россіи, обратилъ на себя вниманіе прозорливаго Петра Великаго, быстро возвысился и 40 летъ умѣлъ держаться при Дворе, среди всехъ государственныхъ переворотовъ того бурнаго времени, уживаясь со всеми и угождая всемъ. Такъ онъ пользовался особымъ расположеніемъ императрицы Екатерины, дружбой князя Меньшикова, умелъ поладить и съ

Долгоруковыми, даже 10 лѣтъ уживался съ подозрительностью Бирона. Онъ лавировалъ 40 лѣтъ удачно на океанѣ дворцовыхъ интригъ, все предугадывалъ, все предусматривал, людей и событія, и – ошибся въ разсчетѣ, не понявъ шаткости регенства великой княгини Анны Леопольдовны, не уразумѣвъ, что нѣмецкая партія уже отжила свое время. Ослѣпленный призракомъ многолѣтней власти, которую ему сулилъ другой честолюбецъ, великій полководецъ, но и великій интриганъ, Фельдмаршалъ Минихъ, – онъ поскользнулся, – и оба жестоко поплатились за свою политическую ошибку – одинъ ледяной могилой въ пустынномъ Березовѣ, другой двадцатилѣтнимъ заточеніемь въ дремучемъ Пелымѣ. Но Минихъ съ ступеней эшафота, на который смѣло взошелъ въ своемъ военномъ плащѣ, окидывая повелительнымъ взгдядомъ народъ, до уединеннаго кабинета своего въ Пелымѣ, вышелъ изъ борьбы съ судьбой героемъ, которому удивлялись даже враги его. Графъ Остерманъ палъ духомъ еще въ Петербургской крепости и не вынесъ бремени ссылки. Миръ ихъ испытанному земными скорбями праху! Графъ Остерманъ не оставилъ потомства. Кульмскій герой, графъ Александръ Ивановичъ Остерманъ-Толстой, наслѣдовалъ майоратъ и графство (послѣ обоихъ стариковъ Остермановъ) только по Толстымъ и умеръ бездѣтенъ. Потомки же Пелымскихъ заточенныхъ – генералъ-Фельдмар шала графа Миниха, есть въ Ольденбургѣ, гдѣ правнукъ его Фридрихъ, графъ Фонъ-Минихъ, нынѣ оберъкамергеромъ при Дворѣ Великаго Герцога; а герцога Бирона Курляндскаго (отъ дочерей старшаго сына его герцога Петра, добровольно отрекшагося отъ короны 10 марта 1795 года и умершаго 1 января 1800 года) – принцы Курляидскіе, есть донынѣ въ Прусской Силезіи и въ Вѣнѣ. Дома же князей Меньшиковыхъ и князей Долгоруковыхъ. до-нынѣ процвѣтаютъ въ Россіи.

Мы отправились изъ Березова 15 іюля, внизъ по Сосвѣ, и вскорѣ достигли ея устья, въ 20 верстахъ отъ города. Здѣсь вливается она въ громадную Обь, на которой въ то время, какъ мы на нее выѣхали, при вечернихъ лучахъ великолѣпно заходящаго солнца, мелькали лодочки остяковъ, такъ называемый «душегубки». Остяки по мѣстному выраженію «колыданили», т. е. ловили рыбу сѣткой въ видѣ мѣшка, привязаннаго къ палкѣ. Надо имѣть остяцкое проворство на водѣ, чтобы вилять въ этой узенькой душегубкѣ, грести одной рукой и успѣвать другой черпать рыбу. Обь была еще тогда въ разливѣ. Куда ни взглянешь – безотрадная тоска. Неизмѣримая масса водъ, на которыхъ то тамъ, то здѣсь высовывается мелкій тальникъ. Всюду пустыня. Это однако только начатокь Оби... Что же ждетъ насъ далѣе?

Дулъ крѣпкій низовой вѣтеръ. Раскинувъ парусъ лодка наша скользила по полуночнымъ волнамъ, какъ птица. Мѣсяцъ всплылъ, – тотъ же Оссіановъ щитъ, который недавно катился надъ нами въ Омскѣ. Но какая ужасающая бездна между Омскомъ и этой пустыней, на краю обитаемаго міра. Была однако полна дивной поэзіи эта вступительная ночь наша въ плаваніе по Оби. Широкіе, серебряные лучи месяца ложились коваными пластами на волнующуюся поверхность безпредѣльныхъ водъ. Река кипела серебромъ. Гребни валовъ завивались, свивались, развивались и все это подъ тысячами радужныхъ переливовъ, тѣней и оттѣнковъ. Хороша была водная равнина, хорошо было и ясное небо, усѣянное миріадами звѣздъ, которыя въ этихъ широтахъ блестятъ ярче и чаще... Но всюду гробовое молчаніе. Ни одного судна, ни одного парохода, ни одного огонька на берегу, да и гдѣ самый берегъ? Туманная черта, безъ признака жизни и человѣка, царство смерти, могильная тишина и только!

На другой день мы были уже за 200 верстъ отъ Березова, миновавъ село Куноватское, живописно раскинутое на сблизившемся съ нами крутомъ берегу Оби. Чистенькая деревянная церковь и опрятные сельскіе домики, – кто бы могъ ожидать за Березовымъ, после проведенной нами ночи, на пути къ Ледовитому океану и въ такой ужасной пустынѣ, подобнаго оазиса? Но разгадка этого благосостоянія – богатые Куповатскіе «пески», т. е. рыболовныя мѣста. Онѣ лучшія во всемъ Березовскомъ округе. Почему жь здѣсь добывается самая цѣннѣйшая рыба? Говорятъ, отъ удобства местности. Можетъ быть. Здесь, точно, теченіе заметно тише, а следовательно и защиты для рыбы более отъ быстринъ и водоворотовъ. Отсюда ясно видны снежные зубцы Уральскаго хребта. Они тянутся сплошной стеной на голубомъ Фоне неба, оптически измѣняя цвета своихъ вершинъ, по мере отражающихся на нихъ яркихъ лучей полуденнаго солнца. Прекрасная картина, на которую мы долго любовались. Вечеромъ мы были уже въ Обдорске.