Ключникова Александровна - Однажды в Птопае

Ладно, хотя бы Артуру воздалось! Тоже неплохо! При том сам Хенрик весьма приятно и с пользой для себя провёл время.

--- Что будешь делать с Артуром? --- Спросил он мамашу.

--- Выпорю... публично! Доволен?

Хенрик был недоволен. Публичная порка как наказание - это неплохо. Это больно, унизительно и всё такое. Но что потом?

--- Что не так?

Хенрик с нытьём пояснил. --- После экзекуции Артур получит долгожданную свободу от навязанной ему профессии. Разве это наказание? Заставь его принять присягу.

Элишия молчала, смотрела на сына, поражаясь тому, насколько невероятен мозг её детища! Впору начать бояться самой! С небольшим опозданием она догадалась об истинном мотиве насилия Хенрика над Боской. На пару минут ей стало очень страшно - мальчик был способен загубить жизнь другого неповинного человека ради достижения своей цели.

Сынок всё таким же противным голосом продолжал рассуждать.--- Артур боится присяги. Уж я то знаю. После порки он станет переписчиком или сочинителем, или учителем в школе для быдла. А я хочу, чтобы он был свидетелем событий - моим! Я люблю его, мама..., --- На всякий случай лицемерно добавил Хенрик.

Артур, ожидающий в каземате новостей, пришёл точно к таким же выводам. Он дальновидно сообразил, что будет наказан, скорее всего, публичным сечением розгами и испугался, нет - не боли, а унижения. Стал раздумывать, что потом? Как жить дальше? И вдруг удивительно ясно понял, что после будет свобода! Ему откажут в должности личного историка-информатора Хенрика! А значит, он будет волен сам выбирать себе занятие и дорогу! Иди куда хочу, делай что хочу! Какое счастье!

Широко и облегчённо улыбаясь, он растянулся на подстилке, чуть ли не с нежностью оглядел стены и сводчатый потолок. Подумал, что часто и с удовольствием будет вспоминать это узилище, как болезненный, но бодрящий пинок в его другую жизнь!

глава 22

Ещё один разгаданный секрет.

Артура арестовали в три часа по полудни. Через тридцать минут Уильям Кэрроу, уведомлённый об этом страшном происшествии, скатился по лестнице в подвал и, трясущимися руками, открыл дверь архива. Не обращая внимания на Круфа, который требовал немедленной ласки, магистр побежал наикратчайшей дорогой к стеллажу с хрониками по Гасу. По дороге прихватил стремянку - ту самую, которую испортил Круф, добираясь до Пиано. Стремянку уже починили и даже заменили ей колёса.

Ещё через двадцать минут, прижимая к груди хронику Ли Чжун Ки, старик Уильям покинул архив, а затем и родимое поместье.

Да он обещал Тайбаю, что Элишия никогда не прочитает эту книгу, но, увы, обстоятельства изменились!

Ещё через час Уильям Кэрроу уже стоял в приёмной Элишии и ожидал аудиенции. От секретарского стола на него с любопытством смотрел Дзиро Каценаги. Элишия не могла принять магистра по причине приватной беседы с нашкодившим отпрыском. Да, да! Как раз в эти минуты решалась судьба Артура, и её Величество рассматривала варианты его наказания.

--- Присаживайтесь, магистр Кэрроу, --- предложил секретарь и махнул в сторону кресел. Уильям отрицательно качнул головой. Не замечая, он качался на носках и стискивал зубы.

Тут дверь приёмной открылась и внутрь зашёл полковник Хо, который благополучно, собственным приказом отправил сыночка подальше от злого презлого дворца, и счёл долгом доложиться об этом королеве.

Тайбай увидел Уильяма, автоматически поклонился и тут обнаружил у него в руках... хронику! Он медленно поднял голову и пристально уставился свирепым взглядом в глаза магистра, который кажется, кое-что ему обещал! Вот и верь после этого историкам-информаторам!

Лицо Уильяма немедленно стало чуточку виноватым.

Бряцая мечом, полковник Хо шагнул к магистру и протянул руку. --- Отдайте!

Кэрроу спрятал хронику за спину и помотал головой.

Брови полковника "взлетели" вверх. Он стал стремительно надвигаться, а Ульям, мелко семеня, стал также стремительно отступать. Увы, приёмная была ограничена стенами, отступать особо было некуда, и в конечном итоге магистр оказался прижатым у стены. Хо завёл руку за спину Уильяма, нашарил хронику и потянул к себе. Кэрроу естественно сопротивлялся. Два почтенных джентльмена с красными рожами и пыхтеньем, каждый тащил злополучную хронику на себя

--- Вы обещали, --- сипел Тайбай. --- Отдайте! Вы клялись!

--- Я обещал, что известное вам имя не будет открыто!

--- Отдайте...

--- Просто поверьте мне... Вы спасаете своего сына... позвольте и мне спасти своего!

Некоторое время они сверлили друг друга взглядами, по вискам Тайбая тёк пот.

--- Поверьте..., --- с мольбой прошептал Кэрроу.

Королевский секретарь за своим столом сидел с открытым ртом. Не каждый день увидишь, как дерутся (благородно) два, одни из самых влиятельных в государстве, человека!

Дверь кабинета открылась и в приёмную, сгорбленный, шаркая ногами, вышел печальный принц Хенрик. И Уильям и Тайбай стремительно расцепились. (Хроника осталась у Кэрроу.) Сразу за дверью наследник выпрямился и поднял голову. Печаль на его хитрой роже, сменилась на маску самодовольства. При виде склонённых "стариков" губы Хенрика тронула откровенная насмешка.

--- Матушка немного зла, --- ласково предупредил он посетителей и прошагал к выходу.

Тайбай проводил принца ничего не выражающим взглядом. На лице Уильяма была опрометчивая брезгливость. У выхода Хенрик оглянулся и... помахал ему ручкой.

На самом деле Хенрик проиграл! Он хотел убрать двоих, а в итоге убрал только одного. С Шитао дельце не выгорело... сработал человеческий фактор. Кто же знал, что Луки принесёт своё тело на алтарь ради безопасности ублюдка!

--- Уильям Кэрроу! --- Заорал королевский секретарь, приглашая магистра войти внутрь кабинета.

* * *

Бушующие страсти дворца никоим образом не задевают однообразного течения времени в камере Дзюна. Свои дни он проводит в тишине и покое. Не об этом ли мечталось ему в бытность, когда он был молод. Всё чего он хотел, это заниматься магией в самоуглублённом уединении.

Вот. За что боролись, на то и напоролись! Есть письменной стол, магическая литература, бесплатная еда, ненавязчивое обслуживание и сколько хочешь самоуглубления и уединения. Магии только нет.

--- Иди сюда, --- Дзюн осторожно взял толстенькую Тьян Су и переправил её себе на плечо. Оттуда крыса самостоятельно перебралась ему на голову и стала перекладывать сальные пряди волос, в соответствии, с её понятием красоты.

Деревянная дверь в камеру пропускает некоторые звуки извне. Слышно как время от времени в канализационном желобе журчат сточные воды и как гудит воздух в вентиляционных воздуховодах. А вот где то наверху хлопнула дверь и по лестнице, заточённой в толще стен, зацокали каблуки.