Филипп Янси - Где Бог, когда я страдаю

По его просьбе я стал вместе с ним посещать группу психологической поддержки в соседней больнице. Вообще, люди посещают такие группы по самым разным причинам. Одни желают улучшить свой имидж, другие — научиться общаться с людьми, третьи — победить пристрастия. Но эта группа, называющаяся «Не упусти сегодня», состояла из умирающих людей. Они использовали эвфемизм «жизнеугрожающие болезни» для обозначения разных видов рака, рассеянного склероза, гепатита, мышечной дистрофии и других подобных болезней. Каждый из участников знал, что в его или ее жизни есть два главных вопроса: вопрос выживания или, в случае неуспеха, — подготовки к смерти. Мне было очень тяжело на первой встрече. Мы собрались в открытой комнате ожидания, расселись на дешевых пластмассовых стульях оранжевого цвета — их наверняка подобрали специально, чтобы поднять настроение. По коридору то и дело проходили санитары со скучным видом, толкая впереди себя носилки. Открывались-закрывались двери лифта. Я пытался игнорировать объявления по громкоговорителю, по которому время от времени вызывали докторов. Большинство присутствующих были моложе сорока. Обычно люди такого возраста мало думают о смерти, но собравшиеся, напротив, хотели говорить о неожиданном ее вторжении в их жизнь. Собрание началось со своеобразной переклички — каждый коротко сказал о себе. Некоторые из членов группы умерли в течение месяца, прошедшего с момента их последней встречи, и социальный работник рассказал о последних днях их жизни и о похоронах. Джим шепотом сообщил мне, что это один из Депрессивных аспектов этих встреч: некоторые члены группы исчезали.

Я ожидал, что атмосфера на собрании будет мрачной, но ошибся. Слез, конечно, лилось немало, но эти люди свободно разговаривали о болезнях и смерти. Здесь, в этой группе, они могли свободно говорить о болезни и ожидать, что их будут слушать. Они рассказывали о том, что большинство их друзей общались с ними странным образом, избегая разговоров о том, что для них сейчас было важнее всего — об их болезни. А в этой группе они могли открыться друг перед другом. Нэнси показывала всем свой новый парик, купленный для того, чтобы скрыть ее облысевшую голову — побочный эффект химиотерапии. Она, смеясь, говорила, что всегда хотела иметь прямые волосы, и вот теперь наконец-то опухоль в мозгу предоставила ей такой шанс. Стив, молодой чернокожий мужчина, признался, что мысли о будущем приводят его в ужас. Будучи подростком, он победил болезнь Ходжкина, а теперь, десять лет спустя, симптомы вдруг возвратились. Он не знал, как сказать об этом своей невесте.

Лорейн, у которой возникли опухоли на спинном мозге, лежала на матраце и мало говорила. Она пришла сюда не говорить, а просто поплакать, объяснила Лорейн. Наибольшее впечатление на меня произвела одна пожилая седая женщина — широкое костистое лицо выдавало в ней иммигрантку из Восточной Европы. Говоря с сильным акцентом и используя простые повествовательные предложения, она выражала свое одиночество. Ее спросили, есть ли у нее родственники. Она объяснила, что сын, военный летчик, пытается взять отпуск и прилететь из Германии. А муж? Она сглотнула с трудом несколько раз, а потом сказала: «Он пришел ко мне только однажды. Меня уже положили в больницу. Он принес мне мой халат и другие вещи.

Доктор остановил его в коридоре и рассказал о моей болезни, лейкемии. — Ее голос срывался, и она смахнула слезы прежде, чем продолжить. — В тот вечер он пошел домой, собрал свои вещи и уехал. Больше я его не видела».

«Сколько лет вы были женаты?» — спросил я после паузы.

Ее ответ ошеломил всех: «Тридцать семь лет». (Позже я узнал, что, согласно данным исследователей, около семидесяти процентов браков распадаются, если один из супругов смертельно заболевает. В этой группе из тридцати человек ни один брак не выдержал испытания более двух лет. распалась и семья моего друга Джима.) Я приходил на встречи этой группы в течение года. Жизнь каждого участника была насыщена необычной силой, которую приносит только смерть. Не могу сказать, что мне нравилось бывать на этих встречах; «нравилось» -это неподходящее слово. Но они стали для меня одним из наиболее значимых событий каждого месяца. В отличие от других встреч, где люди стараются поразить друг друга, выражая свой статус, власть или остроумие, здесь никто не пытался произвести впечатление. Одежда, мода, мебель, карьера, новые машины — какое значение имеет все это для людей, готовящихся к смерти?

Встречи группы «Не упусти сегодня», казалось, подтверждали теорию о ценности страдания. Эти люди намного больше, чем другие, обращали внимание на основное в жизни. Они не могли забыть о смерти, потому что, говоря словами Августина, их «оглушал звон цепей смертности». Как мне иногда хотелось привести на эти встречи некоторых своих поверхностных друзей-гедонистов! Находясь в среде этих людей, я, собиравшийся писать книгу о страдании, чувствовал, как мало я знаю. В течение года я набирался мудрости, сидя у ног моих учителей в школе страдания. Большинство из того, о чем я буду писать в следующих главах — о подготовке к страданию и помощи другим, я почерпнул во время пребывания в этой группе.

Что помогает лучше всего?

Как мы можем помочь страдающим? И кто может помочь нам, когда страдаем мы? Я начну с хорошей новости, которая, возможно, немного вас разочарует. Разочарует потому, что я не могу дать вам волшебной формулы. Нельзя что-то такое особенное СКАЗАТЬ страдающему. Самые светлые умы человечества со всех сторон рассматривали проблему страдания, спрашивали, для чего нужна боль, но мы все так же задаем эти вопросы, не находя ответа.

Как я заметил, даже Бог не стал объяснять причину страдания в Своем ответе Иову. Великий царь Давид, праведный Иов и даже Сам Сын Божий реагировали на страдание так же, как и мы. Они чувствовали отвращение к боли, думали, что боль ужасна, делали все, что могли, чтобы облегчить страдания и, в конце концов, обессиленные, кричали о помощи к Богу. Меня лично очень огорчает тот факт, что мы не можем найти общий ответ для страдающих людей. Но если посмотреть на дело с другой стороны, то отсутствие ответа — это замечательно. Когда я задавал людям вопрос, кто помог им в страдании, ни один из них не назвал профессора богословия Йельского университета или известного философа. Царство страдания — это демократия, и каждый из нас стоит в нем, либо рядом с ним, не имея ничего, кроме нашей человечности. Каждый из нас может помочь другому, и это — хорошо. Никто не может упаковать или разлить по пузырькам «подходящий ответ страданию». Слова, обращенные ко всем, скорее всего окажутся ненужными для отдельно взятой личности. Если вы обратитесь к самим страдающим и спросите, какие слова утешили бы их, вы, вероятно, услышите самые разные ответы. Одни расскажут вам о друге, который развеселил их и помог на время забыть о боли, а других такой подход обидел бы. Одни предпочитают откровенные, прямые беседы, а других они угнетают, затягивают в депрессию.