User - i cf85044c3a33e6c4

— Нет. И ты ему тоже не скажешь. Думаю, мне стоит выбраться в Осаку и попробовать

поговорить с ним лично. Таков мой план. Ему будет приятно, что я почтил его своим

присутствием, и поэтому он уступит.

— Все просчитал, да? — фыркаю я.

— Всегда, — коротко кивает Шон, а после этого поднимается и целует меня. Я бы хотела

позволить ему что угодно и где угодно, но я еще помню насколько прекрасно слышно все, что

происходит внутри этого кабинета...

— Не вздумай, — отталкиваю я своего ректора. — Только после того, как сделаешь здесь

лучшую звукоизоляцию во всем Сиднее.

— Предлагаешь мне снова нанять Ашера? — хмыкает Картер. — Как думаешь, стоит

сказать ему, кто инициатор... ремонта?

— Сам решай, — хмыкаю и спрыгиваю со стола.

Только оказавшись в приемной снова, я позволяю себе задуматься о... о чудесном слове

«мы». Может быть — только может быть, — Роберт Клегг прав? Может быть, мы с Шоном

счастливы настолько, насколько это вообще возможно и большего желать не нужно? Он

доволен, а я спокойна. Достаточно ли этого для того, чтобы построить будущее?

Глава 22. Пойдем изображать людей

В этот день у меня почти нет пар, поэтому за завтраком я решаю встретиться с Селией и

проявить уважение к ее аристократической натуре (читай, рассказать лично о том, с кем

спуталась после ее брата), а затем — заехать домой и забрать почту.

Сиднейская принцесса к моему выбору относится… лояльно. Ну или настолько лояльно,

насколько это возможно при условии, что я выбрала не мальчика-одуванчика. Это несколько

воодушевляет. Думаю, Селия не удивлена, в конце концов, она видела, как Шон Картер вез

меня в больницу к Керри…

В общем, я в приподнятом настроении направляюсь к себе в квартиру. Мы с Шоном живем

вместе неделю, и именно столько времени я не появлялась дома. А наведываться туда придется

хотя бы ради счетов…

Я не прогадала, корреспонденции пришло на зависть много. Счета, счета, брошюры из

парфюмерных магазинов, продления подписок на разные научные журналы, пара газет…

письмо от детей и Лайонела. Даже колени подкашиваются, когда его вижу… Разумеется, я не

стала сообщать им о своем переезде. Хороша тетушка Джоанна: избавилась от детей,

потерявших мать, — хуже, оставила их с какой-то гадиной — и переехала к любовнику, дабы

наслаждаться жизнью и дальше. Идиллия! Вскрываю конверт, разворачиваю листы и начинаю

плакать. Марион нарисовала меня (из палочек и черточек, а вместо волос — полноценное

солнышко) и много-много сердечек вокруг. Джулиан в летней школе научился писать, и теперь

накарябал полноценное послание, где рассказывает о том, как им живется в Ньюкасле. Причем,

чувствуется, без Лайонела тут не обошлось, потому что в каждой строчке мир, любовь и

единороги. Короче, выходит, пусть и любят, не больно-то скучают. Но я не верю, вот хоть

убейте!

До занятий я зарезервировала слишком мало времени, чтобы теперь распускать нюни.

Спускаюсь в гараж и сажусь в машину. Думала успеть к самому началу пары, но на дороге,

видимо, авария, и все движутся медленно-медленно. Это дает мне лишний повод убедиться, что

человеческий мозг — гадкая штука: только дай ему отдохнуть от дел насущных, и тут же

старые переживания начинают атаковать со всех сторон. В общем, стою в пробке, раз в минуту

на несколько секунд отпускаю тормоз, позволяя коробке-автомату думать за меня, а все

остальное время посвящаю вытиранию слез. В очередной раз схватившись за руль, нечаянно

включаю дальний свет. Впереди тут же начинают пронзительно сигналить. Вздрогнув от

неожиданности, тянусь к рычажку и не замечаю, что все машины уже встали, отчего въезжаю в

задницу обожателю клаксона, но карма есть карма, воодушевившийся моим опытом водитель

сзади ползущего авто оказывается третьим в списке сегодняшних любимчиков фортуны. Как

итог мы имеем двойную аварию, в которой виновата, судя по всему, я.

На самом деле ничего серьезного, скорость была мизерной, пара царапин, может,

крошечнаявмятинка, однако, выбраться из машины и предстать перед судом тяжело. Знаю, что

за это получу от двух злющих вурдалаков, которые уже покинули свои мужские игрушки, но

все равно отгибаю козырек и поправляю макияж. Глаза красные, от водостойкой туши осталось

одно название, но тут уж ничего не поделать. Выхожу из машины и вижу две пары разъяренных

глаз.

Меня осматривают с ног до головы — точнее с ног, обутых в дизайнерские туфли на

высоченном каблуке, до обесцвеченной макушки, — и от теории о равенстве полов остается…

ну, столько же, сколько от моей туши, короче. Доступно объяснив мне, кто я такая и какой у

меня IQ, вурдалаки начинают решать вопрос о царапинах собственными силами. Звонят и

договариваются о том, чтобы приехала полиция и нас рассудила… Может, не будь

промежуточного звена в лице меня, они бы и сами договорились (ну там, протокол состряпали

за пару минут, и все), но так как я мебель, да еще и виноватая — не выйдет. Что ж, пусть

разбираются. А я пока сообщу, студентам, что им сегодня повезло.

Звоню Каддини, вкратце рассказываю о том, что со мной приключилось. Второе ухо

приходится заткнуть, так как невиновные представители сильного пола очень громко

обсуждают стоимость ремонта своих авто. И, сдается мне, речь уже идет о продаже пентхауса

Ашера Циммермана, никак не меньше! Судя по вопросам в трубке, мальчишка не поверил, что

мы тут не лежим окровавленными полутрупами… Ради справедливости надо заметить, если бы

мне позвонили, когда на заднем плане так пронзительно вопят, я бы тоже усомнилась в словах

«у меня даже все ногти целы».

— Страховка не покроет и половину стоимости ущерба. От моего мерседеса один бампер

стоит больше, чем вся ее колымага. А еще покраска!

Поворачиваюсь к старенькой хонде, которая поселилась у меня еще во времена Брюса.

Хм, а ведь не такой уж мой бывший жених рохля. Я в свой машинке разве что масло поменяла,

да тормозные колодки… Выглядит она хуже, чем ездит. А эти двое все зудят и зудят.

— Боже, да сколько можно сокрушаться по поводу какой-то железяки?! — внезапно

выхожу я из себя.

Тот, который не на мерседесе и так торопился, что въехал в меня, отвечает:

— Я на суд спешу, развожусь! — И сказано это так, словно я намеренно сорвала его

антиматримониальные планы.

— Передавайте мои искренние соболезнования жене. Не только от такого противного мужа

никак не избавится, но даже на машину теперь рассчитывать не может! Несчастная женщина!

После этих слов «пострадавшие» начинают на меня так таращиться, будто я вообще в край