User - i cf85044c3a33e6c4

дружно делали вил, что все в порядке, уснуть мне не удалось. В итоге я закрылась в ванной и до

заиканий повторяла свой доклад.

На второй день конференции, прямо перед первым кофе-брейком, я стояла на сцене и

настраивала проектор. А владели мной неловкость и раздражение. Нет, не из-за доклада,

выступление меня не пугало, просто мужчины... они как матричные принтеры, знаете ли,

только набок поставленные. Лента у тех ездит вправо-влево-вправо-влево, а если поставить

упомянутым образом, будет аккурат как надо — вниз-вверх-вниз-вверх. Разумеется, это я о том,

с каким завидным энтузиазмом проходятся по мне их ученые глазенки. В любых других

условиях меня бы это не бесило, но сейчас, когда я старалась выглядеть не просто

блондинистой пустышкой, пыталась доказать, что чего-то стою, откровенно расстраивало. И

успокоиться мне удалось только когда я увидела на экране свое имя, самое-самое первое. Тогда

я улыбнулась огромному экрану и начала свой доклад, по итогам которого Такаши Мияки задал

мне целых три вопроса. Это очень хорошо, значит ему было интересно. Справедливости ради

надо сказать, что ему было интересно параллельное программирование, а не я, не Клегг и не

конференция. Почему? О, вы очень скоро узнаете, где была собака зарыта.

Кофе-брейк явился для меня возможностью позавтракать, а то я не могла с утра ни крошки

проглотить. Ну да, чуть-чуть переживала, а как же иначе? Так что долгожданные кофе и

булочка стали для меня настоящим праздником. Поправка — могли бы стать, так как стоило

мне откусить первый кусочек, за спиной раздался голос Шона:

— Мисс Конелл, поздравляю с блестящим докладом.

Я уже было заготовила пять вариантов, куда сейчас его с этими поздравлениями пошлю, но

обернулась и замерла. За спиной Картера стояло не меньше дюжины человек. И все тоже как

начнут выражать свои восторги, да еще и перебивая друг друга, словно журналисты на пресс-

конференции. А у меня в одной руке стаканчик с кофе, в другой - надкушенная булка. Видно, у

меня такой талант - загадочным образом оказываться в дебильных ситуациях. Шон, что, не

видел, что я ем?! Я уже говорила, что ненавижу этого человека? Раз триста уже набежало?

Да с какого перепугу все ему чуть не в ножки кланяются? Он же моральный урод! И

извращенец в придачу! Ну, вот сами подумайте, кто бы еще вместо извинений притащил толпу

рассыпающихся в любезностях восторженных старцев? Так и хотелось спросить у кого-нибудь

из них мое имя, а не длину ног. И теперь это сообщество матричных принтеров стояло около

меня и пялилось на то, как я долбаную булку доесть не могу! Я зажмурилась.

Может быть, только может быть, Шон действительно полагал, что подобного рода

извинения - то, что мне нужно. Но это было не так. Я была бы рада, если бы он просто подошел

и сказал прости. Все. Это бы значило, что он что-то осознал, пошел на уступки. Да, для него

слова, может, и пустой звук, но не для меня. Я бы оттаяла, если бы поняла, что не ему не все

равно. Это бы значило, что он сделал что-то по-моему! А раз он все еще полагал, будто я глупая

и ничего не понимаю, я только больше разозлилась. Клянусь, если бы не его дальнейшие

действия, я бы по приезду в Сидней весь дом розовыми шариками завесила, разбросала бы

вещи, разлила бы на его любимый ноутбук жидкость для снятия лака, да я бы даже на сутки

заперла в его спальне бедняжку Франсин (поревела бы об участи несчастной собаки, но

сделала)... что там, да я бы что угодно сделала, лишь бы только Картер решил, что меня лучше

выставить из дому и оставить в покое. Только бы больше никогда не терпеть его присутствие!

И выходки. И смешки Хелен тоже! Но он, как всегда, нашел во мне ту самую гнильцу, которую

так упорно расковыривал. Ой, погодите-ка, это все случилось позже, а пока мне просто

пришлось бросить булку и остаться злой и голодной.

Конференция оказалась очень плодотворной. Но возвращение наступило. За всю дорогу до

Сиднея я ни слова не сказала. Потому что напряженно думала, куда бы податься… У жизни с

Шоном Картером есть один недостаток: каждый день проходит на пороховой бочке. Рвануть

может в любой момент. А идти перманентно некуда.

Я попросила Клегга доехать до дома Шона и чуть-чуть подождать. Он очень удивился, но

расспрашивать не стал. А я вошла в коридор и сорвала с крючка ключик от небезызвестного

люкса, решив, что выстрадала право там поселиться. И все выходные провалялась на

трехметровой кровати (по диагонали!), объедаясь мороженым и проклиная Шона Картера. Вот

это по мне! А в понедельник выяснилось, что у меня из одежды одно лишь пресловутое платье-

рубашка с надорванным воротом. Я как-то не догадалась прихватить наряду с ключиком еще и

тряпок, а конференционные костюмы… они только для мельбурнских близнецов годятся.

Пришлось идти в платье.

Только я появилась в университете, все буквально замерло. Ну конечно, я-то уже немного

успокоилось, а остальные — нет. Вероятно, Хелен тоже. Они ведь меня не видели целую

неделю.

Я понятия не имела, как заявляюсь на пару Шона Картера, однако выбор был невелик. Либо

я сдаю лабораторную вовремя, либо я теряю на экзамене баллы (если помните, на прошлой

неделе я не защитилась). Подведем итог: Картер вел себя как последний урод, а я должна

пострадать? Ну конечно, разбежались! Если бы только не эти взгляды, эдакие надменно-

соболезнующие, и, главное, все от незнакомых людей, все было бы вообще спокойно, но ведь

нет же! Кто вы вообще? Вы меня знаете, а я вас — нет, и да идите вы к черту. Скорее, скорее!

Когда я приближалась к аудитории, цокот моих каблучков был подобен взрывам петард.

Вокруг было тихо-тихо. Видимо, окружающие рассчитывали, что я вцеплюсь Хелен в

физиономию. Предвкушали. Только я толкнула дверь и появилась на пороге, как на лисьей

морде Хелен засверкала такая улыбка, что моя конференционная еще-чуть-чуть-и-зубы-

вывалятся показалась просто движением уголками губ.

И тут меня разобрал просто дикий хохот. Если Хелен вознамерилась вышвырнуть меня из

постели Картера, то флаг ей в руки! Не это ли моя мечта? Он был бы виноват сам, а значит,

позволил бы мне вернуться в комнатку к Керри, и жили бы мы с ней дружно, а самой большой

проблемой стало бы снова великое и ужасное отключение электричества.

Собственные мысли придали мне уверенности, я решительно уселась рядом с Джеком и

Аароном и начала разговор:

— Меня пригласили в Мельбурн. Работать. По мне сходят с ума два профессора. К

несчастью, их суммарный возраст составляет лет сто двадцать.

Джек захихикал, а Аарон нахмурился.