User - i cf85044c3a33e6c4

предупреждает он. — О бетонные стены очень больно ударяться головой, поверьте моему

опыту. А вам, в отличие от меня, нужно извилины беречь.

Он такой забавный. Улыбаюсь и сильно смыкаю веки. Внезапно глупая прогулка по

промзоне стала такой… увлекательной. И его объятия, да я бы поселилась в них.

— Совсем чуть-чуть. Давайте, снова с правой!

И я шагаю. С левой, конечно. У меня всегда были проблемы с ориентированием. Вообще

удивлена, что в первый раз сделала все, как надо. Начинаю хохотать.

— Видите, мне и головой ударяться не надо, — отшучиваюсь я.

— Ничего, это распространенная женская проблема, я уже привык.

А вот теперь, после этих слов, мне очень хочется из его объятий выбраться. Но вдруг он

продолжает:

— Моя сестра, та самая, на которую так полагается правление, однажды не пустила меня за

руль своей машины, когда мы поехали на объект, и в итоге столько раз перепутала право и

лево, что мы опоздали на полтора часа. Теперь отдает руль без вопросов.

— Она тоже строитель? — чуть смутившись из-за поспешных выводов, спрашиваю я.

— Декоратор. Итак. Стойте. Мы на месте. А теперь я отхожу, а вы медленно открываете

глаза.

И его руки покидают мое тело, лишая столь желанного тепла. Я открываю глаза, как он и

сказал, — медленно. И сначала не могу понять, что случилось. Вокруг такое буйство красок…

А потом до меня медленно доходит, что я стою в кольце стен, на которых нарисованы лучшие

трехмерные граффити, которые мне вообще доводилось видеть. Я не фанатик этого искусства,

но уверена, что в жизни не увижу лучшей работы. Здесь и обвитые колючей проволокой

мужские руки, по которым течет кровь, и странные нечитабельные послания, и барабанная

установка, по которой ударяют палочки, и персонажи комиксов, и море с кораблем, и красивые

женские ноги в армейских ботинках, и все это каким-то образом так соединено, что образует

цельную картинку. Боже мой, насколько же неуверенным в себе нужно быть человеком, чтобы

спрятать такую работу от чужих глаз? Или кто-то, наоборот, был настолько разочарован в

людях, что намеренно лишил их возможности увидеть нечто красивое. После яхты Эмилио

Юнта я не уверена, что не поступила бы так же.

— И что… — начинаю я хрипло, откашливаюсь и пробую задать вопрос еще раз. — И что

здесь собираются строить?

— Собирались, — поправляет меня Ашер. — Здесь хотели построить новый завод.

— Но не построили.

— Отчет эксперта был не очень хорош… видите ли, я ему заплатил, чтобы он чуть

подправил цифры, и получилось, что строительство ужасно нерентабельно. Думаю, что нужно

найти художника и отдать эти работы в музей граффити, но пока, сколько сюда не прихожу, не

застал ни одного человека.

Это звучит настолько сюрреалистично, что просто не может быть правдой. Я не могу

поверить, что люди, посещающие яхту Эмилио Юнта способны на подобные поступки…

Отворачиваюсь и осматриваюсь еще раз.

— Сдайте работы в музей, опубликуйте новость в интернете, автор найдется.

— А если он не хотел, чтобы это видели?

— Почему-то мне тоже так кажется, — говорю я тихо. — Но все мы когда-то не хотим что-

то видеть или показывать, а потом понимаем, что были глупцами.

Но меня слышат и понимают безошибочно.

— На яхту Эмилио Юнта приходят, чтобы его о чем-то просить, Джо. А не ради

сомнительных удовольствий. По крайней мере, если ты нормальный адекватный человек, ты

придешь туда именно за этим. Например, мне нужно за месяц выбить разрешение на снос

старых доков, а фанаты бюрократии уперлись рогом. Иногда один звонок человека с яхты

может сделать больше, чем череда подкупов необходимых инстанций.

— Это отвратительно.

— Это честно. Жизнь по уставу далеко не всегда так хороша, как кажется. Например, если

бы все было сделано правильно, я бы позволил снести эти стены. Но они стоят, и я совсем не

жалею. Неужели вы считаете иначе?

Я не хочу на это отвечать, я не хочу признавать, что он прав.

— Пойдемте, — пытаюсь я увильнуть.

— Джоанна, я задал вам вопрос, — не отступает Ашер. — Нельзя всю жизнь метаться от

одной точки зрения к другой…

— Моего отца приговорили к смертной казни, и мы вынуждены были покинуть Родину,

чтобы власти до нас не добрались. — На лице Ашера появляется просто незабываемое

выражение. И такое будет у любого, кто об этом услышит. — Вы за честность, говорите? Ну и

как вам она?

Назад до машины Ашера путь кажется более коротким, но в то же время очень

неприятным. Он молчит. И я молчу. Мы идем быстро, на нытье у меня даже времени не

остается. И то, что ноги уже болят от туфель, я оставляю без внимания. Но щелчок ремня

безопасности срывает пробку с моего терпения, и я выпаливаю:

— А ведь Шон так и сказал. Предупреждал, что люди отнесутся ко мне не лучше, чем к

этой… — А затем порывисто отворачиваюсь, закрывая пальцами рот. Мне невероятно обидно,

что Картер был прав. Почему он всегда прав? Как можно быть всегда впереди планеты всей,

всего лишь указывая окружающим их место?!

— Сейчас мы выпьем, как я и обещал, и полегчает, — неожиданно миролюбиво отвечает

Ашер.

— Кстати, оставьте мне телефончик.

— Что? — спрашиваю я.

— Нельзя недооценивать полезные знакомства. Вдруг мне понадобится бежать из страны…

— задумчиво покачивает головой мистер Перфоратор.

— Это. Не. Смешно! — рявкаю я и вдруг, вопреки своим словам, начинаю хохотать. И не

одна я.

— Но кое в чем Шон прав, Джоанна. Люди относятся к подобным откровениям не очень

хорошо. Не рассказывайте о своем отце каждому встречному.

— А вы-то почему так спокойны? — в момент настораживаюсь я.

— Потому что знал заранее, конечно, — ничуть не смущается мистер Перфоратор.

— Вы искали меня в сети?!

— Я нет. А вот вы меня — да. И даже не отрицайте, — нахально улыбается Ашер. А я

заливаюсь краской. Гребаный Клегг. Это все он виноват. Вот точно говорю — он. Это он меня

надоумил! А Циммерман, тем временем, не смакует мое смущение, он напряженно смотрит на

дорогу и вдруг говорит: — Вы, Джоанна, сильно недооцениваете Шона Картера. У него

забавные способы держать на расстоянии людей от того, что он считает своим.

— Так, значит, он вам рассказал? — У меня буквально отвисает челюсть.

— Да. И вот только после этого я полез в сеть.

— И все-таки гуглили, — грожу я ему пальцем.

— Виноват.

— Но когда я призналась, вы же… вы же… вы выглядели так, будто я сама не лучше

убийцы!

— Ну, а кто ж вы, если не преступница?! — крайне недовольно спрашивает Ашер. — Я

устраивал вам лучшую экскурсию в мире, рассчитывал на благодарность, пытался объяснить