Константин Бушуев - Оправдание

— Слабый человек, значит, да? — переспросила Зина. — Вполне возможно. Хилый, нетренированный мужчина, или подросток, или…

— Да и не в топоре дело! — перебил Сергей, нервно сжимая в кулаке вилку с куском запеченного мяса. — Следователь же не выдумал историю с телефонным сообщением! Светочка действительно звонила ему, надиктовала сообщение на автоответчик… Блин, да стоило ему трубку взять, и она бы сейчас жива была!

Он в сердцах ударил ладонью по столешнице. Потянулся за графином, налил мне и себе по рюмке водки. Выпили, не чокаясь. Зина озабоченно посмотрела на него.

— Сообщение Светланы — просьба о помощи, — сказала моя дочь. — Но не только. Она ведь не в службу ноль-два позвонила, а Федору Михайловичу, следователю, который ее вчера допрашивал и дал свою визитку. И в конце сообщения она сказала, что Николая Абрамова убила не Настя, а кто-то другой.

— Даже не так. Не просто кто-то другой, а человек, имя которого ей известно, — вынужден был согласиться я. — Харченко прокручивал сообщение в моем присутствии, оно заканчивается словами: «вашего Абрамова убила не Трофимова, его убил…»

— Вот именно! А вы говорите, нет связи между двумя преступлениями! Она каким-то образом узнала, кто зарубил Николая в прошлую субботу. Ума не приложу, как она могла узнать… Хотела назвать его имя, но не успела, получила удар сзади.

— В таком случае, логично предположить, что ударил ее именно тот человек, который отметился неделю назад на берегу Радужного, — уверенно сказала Зина. — Думаю, было так: он пришел к ней домой с намерением убить, но сразу убивать не стал. Она улучила минуту, выбралась в ванную, позвонила Харченко. Ответа не дождалась, начала надиктовывать сообщение. Человек в плаще услышал, вошел в ванную и ударил ее топором по голове.

— А при чем тогда здесь Максим Трофимов? — спросил я. — В половине десятого Света звонит ему и просит приехать. Максим сказал, что она упоминала Настю, то есть хотела сообщить нечто имеющее отношение к нашему делу. А через час, не дождавшись Максима, она звонит Харченко…

— Ну что ж, самый простой вариант: она действительно узнала, кто убил Абрамова, и захотела поделиться этой информацией с Трофимовым. Вполне естественно: во-первых, он брат Насти, ему небезразлична ее судьба. Во-вторых, Света если и не была с ним лично знакома, то, по крайней мере, видела его. Не забывайте про их поездку в Абзаково! Света могла там и саму Настю увидеть и запомнить.

— Второй вариант, — подхватил Сергей. — Звонок Максиму никак не связан со звонком следователю. Света сначала пригласила к себе домой Трофимова, а потом вдруг что-то поняла, что-то сопоставила, сделала какие-то выводы. И позвонила Харченко.

— Нет, это глупость полная, — Зина помотала головой. — О чем еще могла Света говорить с Максимом, если не об убийстве? Звонок-то был срочный! Она позвонила утром и попросила приехать как можно скорее. Можете ли вы представить, что она просто хотела предаться воспоминаниям об отдыхе в Башкирии? Да еще с человеком, который и имени-то ее не помнит!

— Знаете, когда сегодня Харченко допрашивал Трофимова, я всерьез подумал, что он собирается его задержать. Самый удобный подозреваемый. А потом я подумал: да не может он быть убийцей! Если он убил Семченко, так зачем вернулся-то? И зачем он сказал, что Света звала его к себе, желая поговорить именно о Насте? Мог бы придумать красивое романтичное объяснение, например, Света по телефону объяснилась ему в любви и пригласила к себе для… э-э, для перевода духовных чувств в физиологическую плоскость, — не совсем удачно выразился я.

— Да и алиби мог бы себе нормальное придумать, — задумчиво сказала Зина. — Чек из автомагазина — это, конечно, хорошо, но подозрений с него не снимает. Хотя, знаешь, пап, для Харченко самый удобный подозреваемый не Максим. А вот кто, — она кивнула на пригорюнившегося Сергея.

— Ты только не обижайся на нас, Сережа, — мягко попросил я, — мы с Зиной верим, что ты никого не убивал. Но мы — юристы. И мы просто обязаны смотреть на ситуацию другими глазами. Глазами следака, глазами опера… А как выглядит ситуация с их точки зрения? Убита девушка. Твоя девушка. В ее квартире ты регулярно появлялся, там полно твоих «пальчиков». Кстати, ключ у тебя был?

— Нет.

— Вот опять же я тебе верю, но менты могут и не поверить…

— Да я же сказал и вам, и Харченко, что ночевал дома, что выехал только в одиннадцать! Пусть запрос видеозаписи сделают!

— Да оперативники уже просмотрели запись, — устало сказал я. — Не знаю, пожелает ли Харченко приобщать ее к материалам уголовного дела и станет ли он вообще вести это дело… Но ты пойми: запись тебя не обеляет на сто процентов. Твой подъезд в зону наблюдения не попадает. Ты мог выйти хоть в шесть, хоть в восемь утра, поймать тачку, доехать до дома Светы… А потом вернуться, тоже на попутной машине, сесть в свою «нексию» и снова поехать к Свете. Еще раз повторяю: я сейчас рассуждаю не от своего имени, а от имени того же Харченко или любого из его коллег.

— Папа, дело даже не в том, что мы знаем Сережу с детства. Есть другой аргумент: он ведь тоже мог бы создать себе полноценное алиби. Да и не стал бы он убивать свою девушку в помещении, в котором неоднократно бывал… Это значит — на самого себя навлекать подозрения…

— Тихо, тихо! — неожиданно для самого себя вскричал я. — Не упустить бы мысль…

Последние слова Зины заставили меня вернуться к обстоятельству, на которое раньше я внимание не обращал. Ведь убиенная Светлана Семченко сегодня утром ждала не одного человека и даже не двух, а трех! К ней должен был прийти мой юный друг, с которым они договорились еще вчера совместно провести день. К ней должен был придти Максим Трофимов, которого она сама вызвала по телефону. И к ней должен был прийти Федор Михайлович, которому она надиктовала отчаянное сообщение… И все должны были явиться примерно в одно время. Если бы Трофимов не заезжал в магазин за антифризом, он мог бы появиться в квартире даже раньше следака и оперов. Так, и что бы он сделал, позвонив в дверь и убедившись, что никто не собирается ему открывать? Возможно — да, очень возможно! — он нажал бы на ручку двери… Харченко ведь говорил, что дверь была лишь прикрыта, но не заперта на замок. Старая как мир ловушка, в которую малоискушенные люди продолжают попадаться! Я уверен: детей нужно учить не только тому, что нельзя переходить дорогу на запрещающий сигнал светофора, но и тому, что нельзя заходить в чужую квартиру, если дверь открыта. А то можно оказаться на скамье подсудимых по обвинению в убийстве или крупной краже… Харченко-то мужик еще нормальный, а есть ведь и полные отморозки в правоохранительной системе, которые с чистой совестью сделают преступника из невиновного человека. В ходе своей адвокатской практики мне много раз приходилось защищать граждан, совершивших вот такие нелепые ошибки.