Ольга Горовая - Наваждение

- Елизавета, мне, кстати, надо вам карту поменять в телефоне, - добавил Гена, словно спохватившись. - Со старой звонить нельзя. Да и в принципе, не стоит пока никому звонить и говорить, где вы.

- А как же родные? Работа, друзья? - немного растерялась она, но все-таки протянула парню аппарат.

- Дмитрий Владленович это все решит, - уверенно ответил Геннадий, на ходу разбирая ее смартфон и меняя сим-карту.

- А этот номер…

- Будет знать Дмитрий Владленович, я и Тамара Степановна. Возможно, Виталий Сергеевич, - вновь поняв ее с полуслова, ответил Гена и вернул телефон.

- Хорошо.

Сказать ей особо было нечего и, спрятав мобильный, Лиза зашла в дом. Здесь еще пахло ремонтом, новыми материалами. Но было чисто и светло. На первом этаже располагалась кухня-столовая, гостиная, кабинет и две небольших спальни в разных концах. Так же имелся один полноценный санузел с душем, и один гостевой туалет возле гостиной. Лестница вела на второй этаж, где имелась еще одна небольшая гостиная и две спальни с санузлами. Геннадий поднимался на второй этаж ненадолго, мельком осмотрел комнаты, с целью оценки безопасности и рисков, как поняла Лиза. И оставил ее детально осматривать большую спальню.

В главной спальне Лизу действительно поразил балкон. Еще один, не тот, который нависал над крыльцом, открываясь из гостиной. Этот выходил на сторону участка, где имелась небольшая лужайка и беседка в окружении декоративных деревьев. Рябин, может? Она не знала точно. Заметила пару яблонь. А потом - замерла, оторопев. Потому что подняла глаза и увидела море. Настоящее, “живое”, волнующееся, с небольшими барашками пены. Какое-то зелено-бирюзовое, пронизанное солнцем, наконец-то разогнавшим туман… Такое красивое, что дух захватывало. И Лиза, сама не до конца понимая почему, вдруг заплакала, всхлипывая и пытаясь закрыть себе рот.

Она вспомнила, как они с Димой в ноябре так же любовались на это море, пусть и с другого ракурса. Словно заново ощутила все свои эмоции и счастье. Ту свою к нему любовь, даже понимая, что чувство изменилось сейчас, будто переплавилось, очистилось от примесей прошлого. И сейчас он был ей еще ближе, еще дороже, таким необходимым и важным… И недоступным в данный момент, насколько бы страстно Лиза не хотела просто обнять мужа. Ведь это такая малость, а душу на части рвет…

Она открыла двери дрожащей рукой и вышла на балкон, пытаясь успокоиться. Накрыла руками живот, будто напоминая себе, что есть еще кто-то очень важный, ради которого надо стараться наладить жизнь и сохранить равновесие. Глубоко вдохнула, наполняя грудь свежим и пряным морским воздухом. И заставила себя вернуться к осмотру дома.

Все свежее, новое, качественное. Не громадное, не аляповатое. Нейтральное по стилю. Мебель подобрана адекватно и функционально. Лиза не сказала бы, что почувствовала себя дома, она уже привыкла и даже полюбила предпочтения Димы в оформлении жилья, этакий мужской шик и солидность. Но и тут было неплохо. Точно лучше и качественней, чем в ее собственной квартире. И имелось все необходимое для жизни, даже вполне комфортной. Все-таки, пусть снаружи дом точно ему не подходил, Дима продумал детали и дал риэлторам достаточно емкий запрос.

Стараясь не думать о том, что осталось в родном городе, и в принципе слабо представляя, как ситуация будет развиваться дальше; честно говоря, просто хватаясь за осмотр обстановки, как за повод отвлечься, Лиза спустилась на первый этаж, где ее ждал Гена. Следовало встряхнуться и вспомнить, как надо жить. Составить план. Хотя бы на сегодня и на завтра. А потом, доживет - дальше что-то придумает.

Следующую неделю они как-то пытались наладить быт.

В день их приезда Геннадий встретил Тамару Степановну, они заехали за продуктами, которые домоправительница посчитала необходимым купить в первую очередь. С ней же передали и еще вещей. Лиза не спрашивала, кто их собирал. Подозревала, что сама же Тамара Степановна. И о Диме она ничего не уточняла. Не знала, готова ли услышать хоть какой-то ответ. Да и что женщина расскажет, если выехала позже их на каких-то четыре часа? Разве что то, как Калиненко уговорил ее в принципе бросить всю жизнь в родном городе и приехать сюда, чтобы быть возле Лизы? Или о том, о чем “говорило” такое беспокойство об ее удобстве? Или не говорило…

Или о Жучке, которую не взяла с собой, а теперь беспокоилась о том, как там ее питомица? И не забудет ли хоть кто-то о ней заботиться? И зайдет ли Дима к Жучке хоть раз в день, дадут ли ей на воле побегать по участку? Да и до того ли ему будет сейчас?

В общем, не была уверена, что сейчас в состоянии что-то обдумывать или анализировать. Ей надо было немного прийти в себя. Но с этим наблюдались трудности. Мозг словно отказывался думать. Она не могла составить элементарный список необходимых вещей, отправляя Гену за покупками. Часто не соображала, что делает. Словно мысли и тело жили отдельно: время от времени Лиза понимала, что стоит посреди незнакомой комнаты и не знает, зачем сюда пришла? Что собиралась делать?

Материально они не были ограничены: пусть прошлыми карточками сейчас и не стоило пользоваться, у Гены имелись новые карты, похоже, заранее оформленные на такой случай. И это заставляло Лизу задумываться о том, сколько времени Дима готовился и какова же ситуация на самом деле? Что с ним? Как он там, если все настолько страшно - и эти мысли пугали ее больше всего, если честно. Лиза старалась чем-нибудь тут же занять себя, правда, ни Тамара Степановна, ни Геннадий, не позволяли ей особо браться за домашнюю работу. Разве что в готовке еды Лизу допускали помогать.

Генеральная уборка дома так же длилась на протяжении этой недели. Еще в первый вечер, решив вопрос с ужином (ибо негоже беременной женщине целый день сидеть на воде, галетах и манго), Тамара Степановна убрала главную спальню, которую Лиза выбрала из-за ошеломляющего вида на море. А потом и комнаты на первом этаже, которые они с охранником распределили между собой. И каждый следующий день прибиралась в остальных помещениях. В помощники Тамара Степановна брала только Гену. С Лизой же лишь советовались и, потом, отправляли гулять в сад, в беседку или просто отдыхать. А сама Лиза дурела от этого безделья, от того, что ей внезапно оказалось нечего делать: ни работы по задачам Димы, ни подработки со статьей, ни даже пыль вытереть не дают. Нечем спрятаться от мыслей и тревог, от сомнений и вопросов, количество которых лишь росло с каждым днем. А Калиненко не звонил. И Лиза не просила Гену связаться с кем-то, помнила наказ Димы. Мало ли, что там и как у них, если даже ей номера заменили.

Гуляла в саду, изучая новые тропинки, благо, погода с каждым днем становилась все лучше, даже пальто уже казалось лишним. Пила чай в беседке, укутавшись в плед. И очень часто сидела на балконе в своей спальне, рассматривая море, до которого все никак не находила времени пройтись, потому как не могла покинуть участок без охраны. Геннадий очень просил и она понимала, а парень сейчас был основательно загружен заботами по хозяйству, с легкой руки Тамары Степановны. Вот и оставалось ей любоваться этой красотой с балкона, куда Гена по просьбе Лизы перетащил одно из кресел. И Лиза просиживала в нем часами, рассматривая волны. Просто, бесцельно. Или надеясь увидеть дельфинов. Или пытаясь таким образом убежать от навязчивых и болезненных мыслей. Особенно ночью.