Садек Хедаят - Безмолвие осла в момент гибели

БЕЗМОЛВИЕ ОСЛА В МОМЕНТ ГИБЕЛИ

Ах! Боль сотрясает всё моё тело. Вот награда за службу, которую я сослужил этому беспощадному и жестокому двуногому. Сегодня я живу последний свой день, и это единственное моё утешение! Моя жизнь была полна тягот и невзгод: я тащил свою непомерную ношу, сносил удары палкой и цепью, внимал проклятиям досужего люда; теперь же я возношу хвалу господу, что наступил, наконец, миг прощания с этой чудовищной жизнью.

Я — на дороге Шемиран. Сегодня, благодаря неосторожности хозяина, машиной перебило мне ноги. Вот из-за этого я и лежу сейчас здесь. Сначала они били меня и кляли на чём свет, затем отволокли моё истерзанное тело на обочину и оставили там одного, умирать. Возможно, они забыли, что ещё могут извлечь прок из моих подков или шкуры! Они, кажется, потеряли надежду в меня.

Принесут ли теперь мне поесть? Нет… Моя судьба — умереть в смертной муке, зачахнуть от голода; а всё потому, что я утратил для них всякую пользу.

Ах! Боль становится сильнее, а раны мои кровоточат. Каким необходимо быть зверем, чтобы поработить нас, подвергнуть унижениям, наполнить нашу жизнь болью, надругаться над нашей искренностью, честностью, дружбой? Беспрестанно калечить нас, ввергая наши жизни в сплошные тяготы и скорбь? Внешне этот зверь очень похож на нас; и, как и мы, он, в конечном счёте, смертен. В данном отношении, казалось бы, между нами нет различий. И, однако, складывается впечатление, будто он сделан из дерева, камня. Если бы он только чувствовал боль, он бы пощадил нас.

Инструменты пыток, которые они применяют, ненатуральны, искусственны. Они создали их сами; это их изобретение. Прошло уже немало времени с тех пор, как в Европе и Штатах были учреждены так называемые «гуманитарные фонды», призванные защищать наши права. Были приняты специальные законы, чтобы защитить права животных, прекратить зверство и произвол людских существ. А те, кто состоит в этих обществах, неужели они ничем не отличаются от этих зверей? Немыслимо! Если бы они только были похожи на них, их сердца не могли бы так очерстветь.

Те, кто занимается наукой, не находят существенных различий между собой и нами, а себя почитают за наиболее развитых млекопитающих. Однако Декарт, один из популярных философов, считал, что доказал, будто животные не являются чем-то бо̀льшим, нежели способной к передвижению техникой. Иными словами, с развитием технологии станет возможным создавать животных. Эта напрасная мысль заставила многих философов отвернуться от Декарта; они отвергали и преследовали подобные взгляды. Был среди них и Шопенгауэр, который защищал нас. Он заключил, что этический принцип не выборочен, и жалость необходимо проявлять не единственно к людям, но и к другим животным; в своей работе по этике он в какой-то мере объяснил наши чувства и образ мышления. Кто-то сказал, будто для иных матерей забава — наблюдать, как ребёнок отрезает голову птице или, играя, калечит собак и кошек. В этом и состоит причина упадка, источник жестокости, преступности, тирании. Говоря по правде, несправедливость, которую мы терпим — не более чем результат неправильного материнского воспитания.

Увы! Мы безгласны и в этом кроется суть наших горестей. Только Аристотель — он единственный, кто угадал о нас правду. «Люди — говорящие животные», сказано у него. Это из-за людской способности говорить пали мы жертвой страстей и своеволия горстки эгоистичных и жадных зверей. Так почему же люди не прислушались к этим философам? Несомненно, персональные взгляды людей сформированы на основе личных пристрастий. Это в особенности заметно на примере возниц, которые сплошь сторонники Декарта и обходятся с нами так, словно мы создания, не наделённые жизнью.

Милосердие по отношению к животным, — в общем случае, это идея, которая родилась на Востоке. Кроме того, все пророки запрещали жестокость к животным. Учёные, мудрецы и писатели, из тех, что пишут о моральных дилеммах, даже поэты — все они едины, когда речь идёт о правах животных. Ради примера, Хаким Фирдоуси, да хранит господь его душу, говорит: «Муравей тащит зерно на спине своей; не причиняй же страданий ему, ибо он — тварь живая, и жизнь сладка для него».

Но все эти слова не принесли результата из-за отсутствия закона, который бы предотвращал и контролировал жестокость людских созданий, беспредельную их скаредность и алчность. Если бы это произошло на Западе, если бы мои ноги пострадали на Западе, я был бы избавлен от этих напрасных мучений. Они бы усыпили меня! Ах, избавьте меня от боли и голода! Я хочу быть свободен: жить вольно, среди моих собратьев, на пастбищах, где приятный климат и где я мог бы умереть тогда, когда мне назначит судьба. Но теперь я умираю в неволе, от невзгод и от голода. Итог жизни безгласного существа, порабощённого этим двуногим созданием. Они развели этот костёр, и я принуждён в нём гореть. Ах! Моё терпение уже на пределе!.. Люди — палачи угнетённых. Почему они не сажают в неволю хищников, диких животных? Почему не используют их? Есть лишь один грех, в котором мы провинились. Мы, прирученные животные, безобидны и зависим от тех, кто нас кормит.

В моих глазах мир темнеет и меркнет. Голод вверг меня в муку; мука отняла силы; моё тело ослабло в мучении. Я слышу чьи-то шаги. Быть может, это хозяин: он смилостивился и принёс мне поесть. Нет. Всего лишь ребёнок: он бросает в меня камень и убегает прочь.

Чем быстрее смерть заберёт меня, тем скорее я смогу отомстить моему тирану на суде вечной справедливости.