Тори Халимендис - По ту сторону тьмы

— Простите, что помешал. Приятного вам вечера, господа.

Он уже повернулся, чтобы отойти, но тут вмешалась я.

— Присоединяйтесь к нам.

Мартин и Пабло устремили на меня изумленные взгляды, а Анри внимательно посмотрел мне в лицо и кивнул.

— Это мой друг, — неуверенно произнес Мартин, — э… Север…

— Северина, — представилась я.

— Я знаю, — спокойно сказал Анри. — Мы были представлены друг другу на пятничном вечере у принцессы Каролины. Я вас прекрасно помню.

— А вот я вас не сразу узнала, — вырвалось у меня.

Анри усмехнулся.

— Должно быть, это потому, что я выглядел несколько иначе.

Я поняла, на что он намекал, и вспыхнула.

— Не смущайтесь, — утешил он меня. — В конце концов, это доказывает только, что из меня получился неплохой лицедей.

— Непревзойденный, — с жаром заверила я. — Вам удалось провести не только меня, но и всех прочих дам.

— Которые, — самодовольно заметил Анри, — видели меня не единожды.

— Воздаю честь твоему мастерству, — ехидно вставил Мартин. — Но все-таки я желал бы знать, как ты здесь очутился.

— Кажется, я задавал тебе этот вопрос, — с самым безмятежным видом напомнил ему поэт. — И получил исчерпывающий ответ. Но я не отличаюсь злопамятностью, потому согласен удовлетворить ваше любопытство.

— Уж будь любезен, — буркнул мой друг.

Я как следует пнула его под столом, сохраняя на лице самое дружелюбное выражение. Мартин скривился, но промолчал.

Анри подозвал подавальщика, заказал себе ужин и вновь повернулся к нам.

— Собственно, здесь и рассказывать толком нечего. Просто мне потребовалось временно покинуть столицу и отсидеться где-нибудь в глуши. Дело в том, что я имел неосторожность повздорить с неким довольно обеспеченным человеком.

Я припомнила рассказ Изольды о том, что поэта застали в постели замужней дамы, и воскликнула:

— Но ведь за вас заступилась ее высочество!

— Боюсь, что в данном случае ее заступничество особой роли не играет, — вздохнул Анри. — Да, передо мной не захлопнулись двери приличных домов. Но не мог ведь я объяснять вчерашним вечером двум напавшим на меня головорезам, что ко мне благоволит сама принцесса? Тем более, что у них была вполне определенная цель: им заплатили, чтобы они изуродовали "одну смазливую физиономию".

На лице поэта не было ни малейших повреждений, из чего я сделала вывод, что свой гонорар наемники не отработали.

— Бедолаги! — фыркнул Мартин, подтверждая мои догадки. — Они не знали, с кем связались.

— Да, они были несколько удивлены, — удовлетворенно хмыкнул Анри. — Но я понял, что в следующий раз так легко не отделаюсь. Рогоносец может нанять более опытных людей или даже целую шайку — денег у него хватит. А у меня нет никаких доказательств, чтобы упрятать его за решетку.

— И ты решил скрыться на время, пока обманутый супруг не успокоится?

— Вот именно. Через месяц-другой до этого недоумка дойдет, что он сам выставляет себя на посмешище и что чем быстрее все позабудут о приключившейся досадной случайности, тем для него же лучше.

— И куда вы направляетесь? — спросила я.

— Да куда глаза глядят, определенной цели у меня нет.

— Быть может, тогда вы захотите присоединиться к нам?

Мартин судорожно втянул сквозь зубы воздух, Пабло потрясенно молчал. Между тем ход моих рассуждений был прост: Анри видел нашу компанию и узнал меня. Пусть он и не походил на пустого болтуна, но доверять бы ему я не стала. Учитывая ту легкость, с которой он перевоплощался, я не могла быть уверена, что вижу его настоящее лицо, а не маску. К тому же изменения в моей внешности он никак не прокомментировал, хотя не заметить не мог. Кто знает, что пришло ему в голову в этот момент? Ясно одно: Анри, он же Арамеус — человек непростой. Следовательно, поэта лучше держать при себе, под присмотром. А вот брать его с собой в замок никто не обещал. Доберемся до Лероя — и распростимся.

— Что-то мне подсказывает, что вы тоже не на увеселительную прогулку собрались, — заметил Анри.

— Нам тоже есть от кого скрываться, — не стала я отрицать очевидное. — Но не думаю, что наши преследователи — если они будут — станут разыскивать компанию из четырех молодых людей. Так что вы можете принести нам пользу.

Раздумывал Анри недолго.

— А вы мне нравитесь, — со смешком заявил он. — И я готов сопровождать вас даже за Черту.

Не стоило ему так шутить — но кому дано предвидеть будущее?

***

Падает снег, такой густой, что ничего толком не видно за белым занавесом. Я силюсь разглядеть лицо того, кто стоит совсем недалеко от меня, но вижу только темную фигуру. Сумерки сгущаются все сильнее, и я разочарованно вздыхаю. Самое простое решение — подойти поближе, но я отчего-то не могу даже пальцем пошевелить. А незнакомец внезапно оказывается у меня за спиной — и когда успел переместиться?

— Ты обрезала волосы. Зачем?

Теплое дыхание щекочет мне шею. Он близко, совсем близко, но еще не прикасается, просто стоит вплотную, почти прижавшись — почти, но между нашими телами все-таки остается крохотный зазор. Мне хочется качнуться назад, совсем чуть-чуть — и тогда я прильну к его груди спиной. Но я по-прежнему неподвижна.

На мгновение я удивляюсь тому, что совсем не ощущаю холода, несмотря на легкую одежду, но вскоре эта мысль перестает занимать меня, поскольку рука незнакомца наконец-то обхватывает мою талию.

— Так зачем? — тихий шепот у моего уха.

Его губы прикасаются к завитку на виске, и я вновь обретаю способность двигаться. Откидываю голову ему на плечо и прикрываю глаза — мне хорошо, уютно и спокойно.

— Чтобы меня не узнали, — выдыхаю я.

— От кого ты скрываешься?

Рука поднимается чуть выше, замирает почти у груди, и мне нестерпимо хочется, чтобы она продолжила свой путь, погладила, сжала. Желание кажется таким естественным, что я даже не смущаюсь.

— От ищеек, — я прижимаюсь к нему теснее. — Скажи мне, кто ты?

— Твой друг?

Я слегка качаю головой.

— Я совсем тебя не знаю, как ты можешь быть моим другом?

— Тогда твой враг?

Я смеюсь — это предположение кажется мне нелепым.

— А кем ты хочешь меня видеть?

— Моим… — я задумываюсь. — Просто моим. Так можно?

— Нельзя брать, ничего не отдавая взамен, — замечает он.

— Но чего ты хочешь? — спрашиваю я, согласная на все, лишь бы волшебство его прикосновений продолжалось.

— Тебя, Северина. Согласна стать моей?

Я бездумно киваю.

И просыпаюсь.

***

— Значит, в Лерой?

Я смотрела на Анри и недоумевала: как он мог показаться мне недалеким напыщенным фатом? Сейчас я видела перед собой человека умного, собранного и решительного.

— Ваши мысли написаны у вас на лице, Северина, — хмыкнул он. — Поэт Арамеус — личность придуманная целиком и полностью. Да, вжиться в роль было нелегко, особенно если учесть, что играть ее приходилось едва ли не круглосуточно. Но меня это даже забавляло.