Тори Халимендис - По ту сторону тьмы

И она сама рассмеялась над своей незамысловатой шуткой. Старой Вельму, выглядевшую от силы на тридцать лет, никто бы не назвал.

— Вельма, — мне в голову пришел неожиданный вопрос, — а сколько тебе лет? Выглядишь ты едва ли старше меня, но здесь живешь уже давно. Так сколько?

— О некоторых вещах лучше не спрашивать, — ответила колдунья. — И вопрос о возрасте женщины не всегда столь уж безобиден, как может показаться. Ступай, зови своих приятелей. Потом поговорим.

Но я уже поняла, что этот мой вопрос так и останется без ответа.

— Крестьяне по-прежнему не рискуют подходить к замку, — говорила Вельма, ловко выставляя на стол угощение. — Некоторые даже называют его проклятым. Но если в замке снова поселятся хозяева края — об этих разговорах быстро позабудут.

— Не уверена, что захочу там жить, — поежилась я.

Перед глазами вновь встали разбитые витражи, содранные гобелены, покореженная мебель, разбросанные по полу вещи. Для меня Лерой навсегда останется населенным призраками.

— Не зарекайся, — тихо сказала колдунья и потрепала меня по плечу. — Твои раны еще слишком свежи. Не скажу, что однажды они совсем перестанут болеть, нет. Но столь острой боли уже не будет.

— В любом случае нам придется провести в замке некоторое время, — вставил Мартин.

— Пожалуй, я поеду с вами, — будничным тоном сказала Вельма, нарезая острым ножом мягкий белый хлеб с хрустящей золотистой корочкой. — Помощь вам не помешает. Вот только объявлять на всю округу, что Северина вернулась домой, пожалуй, не стоит. Так что предстоит нам ночная прогулка.

— Все равно заметят, — с сомнением произнесла я.

Колдунья пожала плечами.

— Если и заметят, то нескоро. К самому замку, как я уже сказала, подходить не отваживаются. А если кто увидит ночью огни — решит, что призраки расшалились. Да, Северина, и такое уже рассказывают. Только вот кажется мне, что вовсе не привидения бродили по Лерою.

— Гвардейцы точно были, — вспомнила я. — Ищейки тоже. И я побывала перед отъездом.

— А уже после того, как ты уехала, видели сыновья мельника в окнах замка странный свет. Мальчишки расхрабрились, на спор подошли к воротам — к тому, что от них осталось — и дали деру. Рассказывали, будто загорелось в окнах Лероя зеленое пламя. Больше желающих своими глазами взглянуть на опустевший замок не нашлось.

— Это к лучшему, — сказал Пабло, не сводивший с Вельмы восхищенного взгляда. — Нам любопытствующие не нужны.

Анри бросил на него быстрый взгляд, но вопросов задавать не стал: привык к скрытности Фиоре за время пути. Хоть мы и не посвящали поэта в наши планы, но он явно догадывался, что в Лерой мы едем неспроста. И держал свои догадки при себе, иногда лишь задумчиво смотрел в мою сторону. Во взгляде его в такие моменты не было мужского интереса, только любопытство и толика печали. И мне очень хотелось узнать, о чем Анри думает в такие моменты.

Я смотрела, как Вельма ухватом достает из печи горшок с тушеным мясом, и думала о том, что из недавних событий я могу выложить ей, а о чем лучше умолчать. Я верила, что колдунья не желает мне зла и не выдаст меня недоброжелателям, но о незнакомце из снов, например, рассказывать никому не желала. С другой стороны, Вельма гораздо мудрее и опытнее меня — быть может, она догадается, что значат мои сны?

Случай побеседовать наедине нам представился после обеда. Под предлогом сборов мы ускользнули от мужчин в небольшую комнату, где Вельма занималась изготовлением зелий и настоек. Открыв шкаф, колдунья сгребла в дорожную сумку несколько флаконов, с сомнением посмотрела на пучки сухой травы, покачала головой и прихватила широкую банку с притертой крышкой. Банка до середины была наполнена буроватым порошком.

— Скажи, Вельма, — спросила я, тщательно подбирая слова, — бывает ли так, что нам снятся реально существующие места, в которых мы никогда не бывали?

— Бывает, — спокойно ответила колдунья. — Иногда снятся вещие сны или сны, в которых видишь события давно ушедших дней. Что тебе приснилось?

Мое сердце будто оборвалось. Действительно, с чего я решила, будто непременно встречу незнакомца? Быть может, во снах я проживаю чью-то чужую жизнь, вижу то, что давно уже случилось? Хотя нет, ведь в последний раз незнакомец спросил меня, почему я остригла волосы. Значит, к прошлому мои сны никакого отношения не имеют.

— Мне снился замок, темный и неприступный. Лес и сад. И человек, чьего лица я так и не разглядела. А еще мне снился медальон с рубинами.

— И ты полагаешь, то были не пустые сновидения? — Вельма проницательно взглянула на меня. — Почему?

— У меня такое чувство, будто все это происходило в действительности. Но объяснить я не могу.

Колдунья задумалась, а потом спросила:

— А ты видела какие-нибудь символы, которые можно истолковать, как дурные предсказания или предупреждения? Бурлящую мутную воду, низко летящие птичьи стаи, поваленные ураганом деревья?

Я покачала головой.

— Нет, ничего подобного.

Вельма выглядела разочарованной.

— Тогда, боюсь, я ничего не смогу тебе растолковать. Но если тебе приснится что-либо необычное — скажи.

— Постой, — я ухватила ее за руку, — я кое-что вспомнила. В последнем сне потребовал от меня обещание, что я буду принадлежать ему. Это плохо?

— Что плохого в том, чтобы провести время с привлекательным мужчиной? — с усмешкой ответила Вельма. — Или ты пообещала ему не только ночь любви?

Я вспыхнула. Все-таки подобная прямота была мне непривычна.

— Я просто согласилась с тем, что он будет моим, а я — его.

Улыбка исчезла с разом побледневшего лица приятельницы.

— Что? — забеспокоилась я. — Все так плохо?

— Не знаю, — растерянно произнесла Вельма. — Это зависит от того, кто он на самом деле, твой незнакомец. Сама ведь понимаешь — твое обещание можно трактовать по-разному. И тебе сильно повезет, если привидевшийся тебе действительно согласится удовлетвориться одной ночью. Подобными словами разбрасываться нельзя. Если твои сны действительно что-то значат, то, скорее всего, тебя ждут неприятности.

— Утешила, нечего сказать, — пробормотала я. — Сама знаешь, я не любитель давать несбыточные обещания, но во сне как прикажешь себя контролировать? Там от моего желания ничего не зависит.

О том, что от прикосновений незнакомца я всякий раз теряла волю и находилась будто в дурмане, я умолчала.

— Может быть и так, — добавила колдунья, приводя меня в окончательное смятение, — что твой незнакомец как раз бодрствует. Вот в этом и таится опасность.

— Не понимаю, как это возможно? Я ведь не переношусь в тот замок? Просыпаюсь-то я всегда в своей постели. Вельма, ты меня совсем запутала.

— Я сама пока плохо представляю, что происходит, Северина. Могу сказать только одно — мне это совсем не нравится.