света - o ef3d12fb8797079e

нет никого хуже, кто сможет ранить и злоупотребить ее чувствами. Она такая

доверчивая.

Это заставляет меня хотеть ее защитить.

И наказать.

Занеся руку, я прикладываю ладонь к ее восхитительной попке с

удовлетворяющим хлопком. Она вздрагивает, и я выдерживаю еще секунду и

восхищаюсь отпечатком ладони, который оставил на ее ягодице.

Моя другая рука обхватила ее за талию, чтоб надежно удержать на своих

коленях.

Она дрожит в ожидании следующего удара. Я не даю ей много времени на

обдумывание, а просто шлепаю ее и восхищаюсь тем, как ее задница

становится красной. Она стонет и извивается, но не кричит и не старается

улизнуть.

Я уже чертовски твердый снова.

Мою ладонь жжет, так что я останавливаюсь и восхищаюсь ее пылающей

задницей. Она немного поднимает бедра, будто хочет показать, чтоб я

продолжал.

Нереально.

Я поглаживаю ее задницу круговыми движениями, затем веду пальцы вниз по

бедрам.

– Открой.

Она раскрывает ноги, и я работаю моей рукой над ее киской.

– Такая мокрая маленькая девочка. Кому-то нравится быть отшлепанной.

Стоны и вздохи – это единственные ответы, которые я получаю от нее.

Так чертовски скользко, я работаю одним пальцем в ее тугой маленькой

киске, восхищаясь тем, как она плотно сжимает мой палец. Твою мать. Я, блядь, должен быть в ней прямо сейчас.

Феникс Слейтер «На части»

Глава 7

Карина

Я никогда не чувствовала себя в большей безопасности и счастливей, чем

лежа лицом вниз на коленях Данте. Каждый шлепок отдается во мне жаром и

ноющей потребностью в его члене. Следующий удар заставляет меня

испустить стон отчаяния. Моя кожа горит таким жаром, что я поскуливаю от

желания.

Его большая рука, ударяющая мою попку, его палец, надавливающий внутри: я уже готова.

— Я должен трахнуть тебя, Карина.

— Да, пожалуйста!

Он стонет от моего ответа, и мир вращается, поскольку он поворачивает меня

с колен на кровать.

Потянувшись мимо меня к тумбочке, он вытаскивает презерватив из

открытой коробки и разрывает упаковку.

— Они сказали мне…

— Я знаю. Все в порядке, девочка.

Девочка. О, боже мой, я люблю то, как он меня называет.

Я задыхаюсь, когда он скользит своими сильными, мускулистыми руками под

мои бедра, широко разводя их для своего члена. Он останавливается перед

тем, как погрузиться в меня.

— Бляяять, девочка, ты такая охуенно узкая.

— Ты такой охуенно большой, — отвечаю я, удивив саму себя.

Он рычит со смехом и припадает к моему рту в требовательном поцелуе.

Время летит незаметно, пока я теряю себя во всех этих ощущениях, раскручивающихся во мне спиралью наслаждения. Его член скользит

медленно, растягивая меня. Он ритмично движется, ударяя при каждом

толчке в эту волшебную точку, заставляющую меня испытывать невероятные

ощущения. Наши языки, наносящие удары и обрушивающиеся друг на друга.

Его грубые руки, сжимающие и поглаживающие мои груди, поигрывающие

моими сосками.

Мой оргазм накрывает меня, теплый и сладкий. Прежде чем я понимаю, что

происходит, Данте выскальзывает из меня, стаскивает презерватив и

выстреливает горячей спермой на грудь и живот.

Глаза полуприкрыты, сексуальные губы складываются в ухмылку; он

выглядит чрезвычайно довольным собой. Но мне кажется, я знаю, что

доставит ему еще большее удовольствие.

Феникс Слейтер «На части»

Я погружаю пальцы в вязкую влагу, размазывая его сперму по коже. По

грудям.

— Ущипни себя за соски, — выдыхает он.

Я делаю это, и он стонет.

— Давай помоем тебя.

Он проскальзывает руками под мое тело и несет меня в ванну. Я не знаю, что

и думать, кроме того, что мне нравится, как я ощущаю себя из-за него.

Грязной, использованной, защищенной и драгоценной. Прижав подбородок к

его колючей щеке, я задаю вопрос, который сверлил мою голову весь день.

— Сколько тебе лет, Данте?

Он резко переводит взгляд на мое лицо:

— 34.

— Это не так много, — отвечаю я, когда он ставит меня рядом с ванной.

Он издает рокочущий смешок.

— Нет?

— Нет. Логан сказал, что ты слишком стар для меня, но я думаю, что в самый

раз.

Его челюсть дергается, и я жалею, что не держала свой рот на замке.

— Когда он это сказал?

— Этим утром, когда он схватил меня около ванной комнаты.

Упс… Я осознаю, что мне следует тщательней подбирать слова.

Его глаза сузились.

— Что ты имеешь в виду, он схватил тебя?

Я пожимаю плечами.

— Я говорила тебе…

Он поворачивается и включает душ, дожидаясь, когда вода согреется.

— Да, но ты не говорила, что при этом он лапал тебя своими руками.

— Прости.

Он пригвождает меня еще одним жестким взглядом.

— Не сожалей. Это не твоя вина. Ему не следовало трогать то, что не

принадлежит ему. Мне нужно будет прояснить это, когда он вернется из

дальняка.

Я выдыхаю, не осознавая, что задерживала дыхание.

— Что? — спрашивает он, изучая мое лицо.

— Как долго его не будет?

— Должно быть, меньше недели.

— О…

Он снова смеется.

— Ты надеялась, что дольше?

Феникс Слейтер «На части»

— Возможно.

Он хмыкает и берет за руку, ведя меня под горячую струю. Я визжу и

отворачиваюсь.

— Горячо! Горячо!

Он толкает меня себе за спину и регулирует температуру.

— Прости, детка. Забыл, что у тебя такая нежная, шелковая кожа. А не

толстая, как у носорога, типа моей.

То, что он сейчас сказал — такая глупость, что это заставляет меня начать

хихикать. Когда вода охлаждается, он поворачивает нас и моет меня.

Довольно быстро он переходит от простого мытья к грязным

домогательствам.

— Мне понравилось видеть, как моя сперма растекается по этим толстым

соскам, детка.

Я извиваюсь от его хватки, когда он крутит и сжимает мои соски.

— Ты только что назвал меня толстой? — выпаливаю я.

Нагнувшись, он начинает покусывать мою шею и плечо, сжимая мои жесткие

узелки еще сильнее.

— Нет, я назвал эти сочные, охуенно сексуальные маленькие соски полными.

Не начинай это дерьмо со мной, малышка. Ты пиздец, как идеальна. Я уже

говорил тебе. Показывал тебе.

Его рука шлепает по моей мокрой заднице, и я испускаю стон.

Когда он удовлетворен степенью моей чистоты, то разворачивает нас снова и

протягивает мне мочалку.

— А сейчас помой меня, малышка.

— Да, папочка, — шепчу я и затем замираю.

Какой черт заставил меня сказать это? Смущенная, я уставилась под ноги.

Он кладет палец под мой подбородок, поднимая мою голову.

— Ты называешь так отца?

— Нет, никогда.

Он кивает. Глаза сузились. Выражение жесткое, что заставляет меня дрожать.