Л.И.Шинкарев - Леонид Шинкарев. Я это все почти забыл

лизации», Кремль уберет Х.Амина и посадит на его место Б.Кармаля (афган-

ского посла в Чехословакии), старым способом, проверенным в 1920-е и в

1930-е годы. «Спецсредство», подмешанное советскими поварами в еду Ами-

на, сразу не сработает, эксперимент придется повторить. На торжественном

обеде во дворце Тадж-Бек, когда вещество начнет действовать, а Амин не бу-

дет понимать, что с ним происходит, уверенный, что советские войска при-

шли по его приглашению, для обещанной Москвою поддержки, «гости»

начнут штурм; зенитные самоходные установки и ручные пулеметы будут

бить по дворцу прямой наводкой. В огне и дыму погибнет Амин, его семья,

личная охрана, близкое окружение; падет и немалое число ворвавшихся во

дворец советских спецназовцев. Во время штурма обманутый Амин успеет

сказать: «Я об этом догадывался, все верно…» 2

Но расчетом на доверчивость «друзей» с самого начала была отмечена

операция в Праге в 1968 году. Чехи ничего не заподозрили, когда экипаж со-

ветского самолета, у которого якобы отказал двигатель, ночью попросил

вынужденную посадку. Не успел приземлившийся самолет остановить дви-

гатели, как из чрева высыпали на бетон вооруженные десантники, за ними

выкатились боевые машины десанта, и в один миг в их руки перешло управ-

ление всеми службами аэродрома; теперь каждые полторы-две минуты один

за другим приземлялись транспортные самолеты с десантами, посланными

обеспечить смену власти. Одно и то же можно назвать военной хитростью,

полководческим искусством, а можно – вероломством; зависит от того, мы

ли нападаем или на нас напали. Троянский конь – это что? Но повторяемость

ситуаций никого не учит; есть своя правда в словах Милана Кундеры, ска-

занных по другому поводу: а что если история просто дура?

Обе военные уловки, в Чехословакии, а затем в Афганистане, возмож-

ные при безграничном простодушном доверии другой стороны, психологи-

чески точно рассчитанные, случились во времена Брежнева. Человека, из-

вестного редкой для лидера державы сентиментальностью. Его трогали чу-

жие военные воспоминания, он мог на людях расчувствоваться, при этом ли-

цо выглядело непроницаемым, а по окаменевшим щекам текли слезы. Увы,

его слезы существовали отдельно от его решений.

Пишущему о Брежневе трудно передать глубинную мотивацию его по-

ступков, но самой удивительной для окружения оставалась его способность

держать в голове и при случае использовать моменты чужой жизни. Этому

его интуитивному чутью обязана предпринятая накануне ввода войск сек-

ретная миссия в Прагу подполковника военной разведки Петра Ивановича

Камбулова. Имя ветерана разведки, боевого друга президента Людвика Сво-

боды неожиданно всплыло, когда Брежнев и генерал Ивашутин, глава воен-

ной разведки Генерального штаба Вооруженных сил, обдумывали, как под-

страховаться и быть уверенными в бескровности операции в центре Европы.

Единственным, облеченным законной властью, кто при вторжении войск

мог удержать в казармах 200-тысячную чехословацкую армию и тем предот-

вратить возможную войну, был чехословацкий президент, главнокоманду-

ющий вооруженными силами республики. В кремлевских кругах он слыл

верным человеком, но никто не мог гарантировать его реакцию на экспан-

сию пяти государств. Поручиться за старого генерала мог разве что отстав-

ной подполковник Камбулов, имевший над чехословацким президентом, как

многим казалось, необъяснимую странную власть.

Имя Камбулова я впервые услышал от профессора московской Военной

академии Александра Дмитриевича Марченко. «…Перед вступлением союз-

ных войск в Чехословакию искали меня и других, о ком Свобода отзывался

весьма положительно, но я был в отпуске, нашли Камбулова. Он был офице-

ром связи НКВД в чехословацких частях, а на Дукле прикрыл собой Свободу.

Свобода не пострадал, а Камбулов был ранен. В августе 1968 года его разыс-

кали под Москвой, посадили в машину – и в Кремль. Из Кремля сразу на

аэродром… Конечно, рассчитывать на встречу с Камбуловым сейчас трудно,

но и времени терять нельзя. Звоните ему, договаривайтесь, пока не позд-

но…» – читал я в письме 3.

Петру Ивановичу Камбулову на вид лет семьдесят, уже в прихожей ин-

тересуется, при себе ли у меня документы: «Порядок есть порядок!» А за сто-

лом, когда я достал диктофон, успокоился только после уверений, что в эфир

его голос не попадет. Теперь, прослушивая кассеты, постараюсь воспроизве-

сти наш разговор, дополняя услышанное другими свидетельствами, позднее

попавшими мне в руки.

До начала военной операции, 2 мая 1968 года в Прагу вылетела группа

офицеров отдела «В» Первого Главного управления КГБ при Совете мини-

стров СССР; старшим был заместитель начальника отдела полковник

А.И.Лазаренко. Им предстояло провести «спецмероприятия» (например, «об-

наруживать» и предавать огласке ими же подготовленные «склады оружия»)

и технически подготовить предстоящий ввод войск. Под видом туристов в

страну направили также три десятка живущих на Западе нелегальных совет-

ских разведчиков (среди них был имевший западногерманский паспорт брат

О.Гордиевского). По замыслу Москвы, эти «люди с Запада» должны вызывать

у чехословацких «контрреволюционеров» больше доверия, нежели соседи из

Восточной Европы, и при встречах с ними они скорее проговорятся о под-

рывных планах 4. У назначенного год назад (18 мая 1967 года) председате-

лем КГБ Ю.В.Андропова, пережившего события в Будапеште, было предчув-

ствие, что на этот раз вызревает чехословацкий заговор и выступление

контрреволюции будет поддержано извне агрессией натовских войск.

Полет в Прагу подполковника Камбулова был отмечен особой скрытно-

стью. Кроме Брежнева и Ивашутина о замысле знал советский посол

С.В.Червоненко 5. Сам же ветеран ни о чем не подозревал и был, по его сло-

вам, в полной растерянности, когда августовским утром копался у себя на

даче в подмосковной Кубинке, не слыша, как в калитку вошел морской офи-

цер в чине капитана третьего ранга.

– Подполковник Камбулов? Петр Иванович?

– Так точно, – поднялся он.

– Мне приказано препроводить вас в Генеральный штаб.

Что случилось? – догадки были смутны и тревожны. Он давно не у дел,

но у кого из сотрудников секретных служб, хранителей чужих псевдонимов,

конспиративных адресов, маршрутов тайной переписки, не случалось тако-

го, что по прошествии лет могло вызвать вопросы. В конце 1930-х годов из

четырехсот пятидесяти разведчиков Иностранного отдела НКВД больше по-