Роберт Грин - 48 законов власти

Сенно Рикю не был волшебником или ясновидящим — он зорко смотрел на окружающих, примечая малейшие жесты, которые открывали ему их скрытые желания, а затем воспроизводил образы этих желаний. Хотя Шо никогда не заговаривал о впечатлении, какое произвел на него цветущий гибискус, Рикю прочитал восхищение в его глазах. Если исполнить желание друга означало падение в грязь, значит, так тому и быть. Сила Рикю была сосредоточена в виртуозном владении Зеркалом Придворного, которое придавало ему в глазах окружающих ореол обладателя сверхъестественных способностей.

Научитесь обращаться с Зеркалом Придворного, ибо оно приносит огромную власть. Учитесь читать в глазах людей, замечать их жесты — это более точный барометр страдания и удовольствия, чем любые слова. Примечайте и запоминайте любые детали — одежду, подбор друзей, бытовые привычки, вырвавшиеся замечания, — они обнажают скры­тые и часто несбыточные желания. Впитывайте все это, находите, что лежит под верхним слоем, а затем станьте зеркалом их непроявленных натур. Вот ключ к власти: человек не просил вас об одолжении, не признался, как его восхитил ваш цветок, и когда вы исполняете его же­лание, то его радость будет еще большей оттого, что же­лание это было невысказанным. Помните: в общении без слов, в скрытых любезностях содержится величайшая власть. Никто не в силах устоять перед колдовскими чарами Зеркала Придворного.

Желтый Малыш Вейл, талантливый мошенник, использовал Зеркало Обманщика в самых своих блестящих аферах. Наиболее впечатля­ющей было воссоздание банка в городке Манси, штат Индиана. Однажды Вейл прочел в газете, что Торговый банк переехал из Манси. Он увидел в этом редкую возможность, которую нельзя было упустить.

Вейл снял бывшее здание Торгового банка, где все еще оставалась банков­ская мебель, даже кассовые окошки. Он купил мешки для денег, проставил на них название банка, заполнил их стальными шайбами и разложил за окошками касс, рядом с пачками денег — «куклами», то есть стопками нарезанной газетной бумаги, которые были прикрыты сверху настоящими купюрами. На роли персонала банка и клиентов Вейл нанял жуликов, карточных шулеров, букмекеров, девушек из местных борделей и других подходящих сообщников. Был у него даже банковский детектив из числа местных головорезов.

Вейл забросил приманку, объявив, что он брокер и занимается распространением бумаг по инвестициям, заявленным банком. Почти сразу на крючок попался богатый простак. Вейл и клиент пришли в банк. Вейл спросил, можно ли видеть президента. «Служащий» банка попросил подождать, и это делало все происходящее более правдоподобным — всегда приходится ждать, если встречаешься с президентом банка. А пока они ожидали, жизнь в банке кипела: девушки по вызову и ипподромные жучки сновали взад-вперед, изображая клиентов и служащих. Убаюканный этой совершенной копией реальности, несчастный простак безмятежно вложил 50 тысяч долларов в фальшивый банк, даже не заподозрив неладного.

Вейл проделывал тот же трюк с заброшенным яхт-клу­бом, пустой брокер­ской конторой, переехавшим риелторским агентством и совершенно настоящим игорным притоном.

Воспроизведение реальности предоставляет огромные возможности для обмана. Настоящая униформа, великолепное произношение, подлинные аксессуары — ложь не будет разоблачена, ведь она переплетена с реальностью. Люди доверчивы, они испытывают страстное желание и потреб­ность верить и с готовностью принимают добротно по­строенную декорацию за реальность. В конце концов, не­воз­­можно жить, постоянно подвергая сомнению реальность всего, что нас окружает, — это было бы слишком изнурительно. Мы привычно доверяем тому, что видим, и эту легковерность можно использовать.

В такой игре важнее всего первое мгновение. Если у ваших жертв не возникают подозрения при первом взгляде в отражение зеркала, им уже не выйти из-под вашего влияния. Раз вступив в ваш зеркальный зал, они теряют способность отличать истинное от ложного, и вам требуется все меньше усилий, чтобы обманывать их. Запомните: изучите внешнюю сторону мира и научитесь воспроизводить ее в своих привычках, манерах, облике. Подобно хищному растению, для ничего не подозрева­ющих насекомых вы будете выглядеть, как все остальные травки в поле.

Образ: щит Персея.

Он так отполирован, что превратился в зеркало. Медуза не может вас видеть, лишь ее собственный устрашающий облик возвращается к ней отраженным. Под прикрытием такого зеркала вы можете лгать, насмехаться, доводить до бешенства. Одним ударом вы снесете голову не ожида­ющей этого Медузе.

«Задача военной операции — обманным путем добиваться соответствия с намерениями врагов... вначале позволить им получить то, что они хотят, а затем искусно опередить их. Соблюдай дисциплину и приноравливайся к врагу... И вот сначала ты подобен девушке-служанке, так что враг открывает тебе свою дверь; потом ты — как кролик на свободе, так что врагу тебя не удержать».

Сунь-цзы

В зеркалах заключена большая власть, но они таят также опасные рифы — такие, как отраженные ситуации, близко напоминающие те, что происходили раньше. Сходство чаще всего поверхностно и заключается в стиле и внешнем облике. Вы можете попадать в такую ситуацию, не осознавая этого полностью, в то время как окружающие всё прекрасно понимают и сопоставляют ситуацию и ваше поведение в ней с тем, что происходило ранее. Чаще всего сравнение бывает не в вашу пользу, вы выглядите более слабым, чем тот, кто до вас выступал в той же роли, либо — что еще хуже — на вас ложится пятно неприятных ассоциаций, которые оставил после себя ваш предшественник.

В 1864 году композитор Рихард Вагнер переехал в Мюнхен по приказу Людвига II, известного как Лебединый Король или Сумасшедший Король Баварии. Людовик был почитателем Вагнера и покровителем. Его щедрость вскружила композитору голову — обустроившись в Мюнхене под покровительством короля, он мог делать и говорить все, что пожелает.

Вагнер вселился в большой и пышно обставленный дом, купленный для него королем. Дом, однако, находился всего в двух шагах от бывшего дома Лолы Монтес, печально известной куртизанки, которая довела деда нынешнего короля до отречения. Когда Вагнера предупредили, что такое соседство может вызвать нежелательные ассоциации, он только посмеялся. «Я не Лола Монтес», — ответил он. Вскоре, впрочем, жители Мюнхена, которым не нравилось, что композитора осыпают милостями и деньгами, нарекли его «второй Лолой» и «Лолотто». Он, сам того не сознавая, шел по стопам Лолы — экстравагантно вел себя, сорил деньгами, вмешивался в дела не только музыкальные, позволял себе давать королю советы даже относительно политики и государственных дел. Увлечение Людвига Вагнером выглядело слишком сильным и даже компрометирующим короля — точно так же, как любовь его деда к Лоле Монтес.