Геннадий Авласенко - Унесенные временем

— Черт! — со слезами в голосе выкрикнула Санька, упорно, но безуспеш­но пытаясь выкарабкаться. — Вот же черт!

Но бричка, издалека выглядевшая такой легковесной и даже, можно сказать, ажурной, на деле оказалась весьма тяжеленной конструкцией. Во всяком случае, несмотря на все старания Саньки, высвободиться не уда­лось. Уж она и так, и этак старалась, и ужом выкручивалась. а все без толку.

— Но! — поняв всю тщетность своих усилий, прикрикнула Санька на лошадей, решив прибегнуть к их помощи. — Но, пошли!

Лошади приказ временной своей хозяйки попросту проигнорировали и, скорее всего, своим бездействием спасли Саньку от крупных неприятностей, кои могла причинить ей, волочась вслед за лошадьми, лежащая на боку брич­ка. Напополам бы не перерезала, но внутренние органы повредить могла, это как пить дать!

В это время позади, со стороны дороги, послышались возбужденные воз­гласы, топот множества ног. и Санька поняла, что остатки разбитого воинства уже совсем рядом. Кем бы ни были эти беглецы, сподвижниками ли Болот­никова, царскими ли ратниками, ничего хорошего от встречи с ними Саньке ожидать не приходилось. И потому не нашла она для себя ничего лучшего, как притвориться убитой, тем более что каких-то особенных неудобств от лежания под бричкой пока не испытывала. Так получилось, что на земле в этом месте оказалась довольно глубокая выбоина, в нее-то Санька и угодила. Выбраться самостоятельно не могла, но и особого давления на поясницу не было.

Закрыв глаза и раскинув в стороны руки, Санька замерла неподвижно, хоть неподвижность эта ох как нелегко ей далась. Сердце стучало до того оглушительно, что, казалось, едва не выскакивало из груди, и дыхание вдруг сделалось каким-то излишне частым и шумным. И только на то была надеж­да, что не станут в спешке отступающие вояки обращать особое внимание на какого-то мертвеца у дороги.

Так оно поначалу и было. Люди поодиночке и целыми ватагами просто пробегали мимо, бранясь и чертыхаясь, потом проскакало несколько десят­ков всадников (Санька определила это по характерному топоту копыт), вновь пошли пешие. А потом.

— Кони, братцы! — хриплым басом выкрикнул кто-то, и сразу несколько человек бросились к опрокинутой бричке. — И мануфактура!

— А ну, разбирай товар купеческий! — вторил ему второй, не менее хри­плый голос.

Люди топтались вокруг Саньки, кто-то второпях наступил ей на руку, впрочем, не очень больно. и, чуть приоткрыв глаза, Санька обнаружила вокруг себя не менее десятка ног в грязных истрепанных лаптях. Тогда что же выходит: болотниковцы это?

Представить себе царских ратников, обутых в лапти, Санька никак не могла.

— Робята, да тут малец забитый! — выкрикнул кто-то, вторично наступая Саньке на руку. — Вытащить его, что ли?

«Сейчас поймут, что я притворяюсь! — в панике подумала Санька. — И что они тогда со мной сотворят?!»

— Так что с мальцом делать-то?

— Да бес с ним, он, что, тебе заминает! Ты мануфактуру давай хватай!

В это время впереди, там, где несколько человек толкались возле лоша­дей, выпрягая их, вспыхнула ссора. Да иначе и быть не могло, ибо лошадей-то всего две и было.

— А ну отойди! — послышался низкий озлобленный рев кого-то из маро­деров. — Отойди, говорю! Мой конь, я первый узрел! Ишь, ловкий какой!

— Небось, половчее тебя буду! — вторил ему голос повыше, но не менее озлобленный. — А конь мой!

— Ах ты!

Послышался хлесткий звук удара, болезненный вскрик, звяканье металла о металл. Все стоявшие вокруг брички бросились в сторону стычки, то ли чтобы совместно в ней поучаствовать, то ли просто разнимать драчунов.

— Это еще что такое? — послышался вдруг со стороны дороги чей-то властный и, кажется, совершенно не терпящий возражений голос. — А ну прочь, тати безродные!

Шум, топот копыт, испуганные вскрики. и вот уже вокруг Саньки вновь тишина, хоть со стороны дороги по-прежнему доносится ровный гул от сотен бредущих ног. Не бегущих, а именно бредущих, спокойно, уверенно. И вот еще кто-то спускается сюда, к ней.

«Болотниковцы! — невольно подумалось Саньке. — А может, Шуйского ратники? Господи, когда же все это кончится?!»

Затекли шея, руки. и Санька, немного осмелев, изменила положение головы и рук. Потом чуть приоткрыла глаза.

И тут же радостно вскрикнула, ибо неподалеку от себя узрела все того же юношу Андрея.

— Руки-ноги целы? — озабоченно проговорил он, склонившись над бес­помощно распростертым Санькиным телом. — Как же это тебя угораздило, пацан?

Санька ничего не ответила, да и что было отвечать. Крепко сжав зубы, чтобы не разрыдаться (этого еще не хватало!), она лишь умоляюще смотрела на Андрея. И тот, правильно уразумев ее умоляющий взгляд, ухватился обе­ими руками за край брички и одним мощным рывком поставил ее на колеса. Потом с еще большей легкостью поставил на ноги и саму Саньку.

— Ничего не ушиб, Алексашка? — заботливо проговорил Андрей и, опустившись на колени, принялся тщательно ощупывать ее ноги, начиная с лодыжек и поднимаясь все выше и выше. — Да стой спокойно, чего ты?!

Но стоять спокойно Санька, естественно, не пожелала и мгновенно отпря­нула в сторону.

— Ну чего ты, в самом деле? — повторил удивленно Андрей, поднима­ясь на ноги и отряхиваясь. — Я просто проверить хотел, все ли в порядке у тебя.

— Все у меня в порядке! — торопливо проговорила Санька, невольно краснея и опуская глаза. — В полном!

— Ну и ладушки тогда! Дальше что делать думаешь?

Этого Санька не знала, ибо лошадок кто-то все же успел умыкнуть. И пока она раздумывала, как же теперь быть, сверху вновь донесся все тот же властный голос.

— Отходим! — прогремел он, и Санька, повернув голову, увидела, как проскакал мимо всадник в кольчуге, алом плаще и позолоченном остроко­нечном шлеме с белыми перьями. За всадником, стараясь не отстать, промча­лось в том же направлении еще не менее сотни воинов, тоже весьма хорошо экипированных и вооруженных. Затем торопливым ходом потянулись пешие ратники, вооруженные в основном копьями, бердышами или простыми топо­рами на удлиненных рукоятках.

— Кто это? — спросила Санька Андрея, имея, конечно же, в виду всадни­ка в алом плаще. — Начальник ваш?

— Начальник! — насмешливо хмыкнул Андрей. — Слово какое дивное у тебя выговорилось: начальник! Да это воевода наш заглавный! — с какой-то особой теплотой и гордостью добавил он. — Болотников это, Иван Исаевич!

— Болотников? — восторженно и вместе с тем недоверчиво проговорила Санька, провожая жадным взглядом быстро удаляющихся всадников. — Сам Болотников?

Не отвечая, Андрей лишь молча кивнул, а Санька все смотрела и смотре­ла в ту сторону, где медленно оседала пыль от промчавшейся кавалькады и молча брели в этой пыли угрюмые вооруженные мужики.