Корректор - o 45e7a30df5c73bf9

руке спустился Санёк и, оставив посадочное место для босса, тихо удалился.

— А что Сам поглумиться не пришёл? — спросила с толикой вызова, усмехнулась. Сердце

в руке грело и вселяло уверенность. В глазах гостя мелькнуло уважение.

— Ты или глупая, или сильно смелая.

— Спасибо, не жалуюсь ни на то, ни на другое.

— Юмор? — в глазах продвинутого бандита зажёгся интерес. — Продолжай...

— Глупая, потому что вас на след вывела, смелая, потому что терять нечего.

— Так уж и нечего? — хмыкнул амбал, усаживаясь на стул передо мной и доверительно

подаваясь немного вперёд.

— Нечего.

— Почему ты не подписала бумаги сразу?

— Принцип честности в работе, — ответила односложно ему.

— Ну и дура! Кто оценит? — он улыбнулся. — Но и я буду откровенным. Знаешь, что у

меня зелёный свет получить этот росчерк от тебя с помощью любых действенных

методов?

— Это каких же? — спросила, ощутив, как растут волосы на моей голове. Мне очень не

понравились его слова и тон.

— Ты же всё поняла, верно? Но расскажу. Ногти можем вырвать, пальцы отрезать,

изнасиловать по кругу, наркотиками обколоть так, что сразу всё подпишешь. Хочешь?

Разумеется, я замотала отрицательно головой.

— Умница, девочка, — кивнул бритоголовый, расслабленно откинувшись на спинку стула, который неожиданно заскрипел под его весом. — Потому ты подписываешь бумажки, а я

не буду издеваться. Семь кругов ада перед мучительной смертью — не лучший вариант.

— Почему мучительной?

— Ребята у меня кровожадные. Ты же видела их уровень интеллекта. В них спят садисты, твои муки их только раздразнят.

Пальцы на руках и ногах начали неметь от холода или страха. У него получилось напугать

меня, и очень сильно. От этого я лишь сильнее сжала пальцы в кулак.

— Если подпишу — отпустите? — сделала последнюю попытку.

— В этом проявляется твоя глупость, надо полагать. Уже третий раз, — и глухо отрезал. —

Нет. Раньше должна была думать.

Комок в горле стал ощущаться более явственно. Мне нужно время. Выгадать бесценные

часы.

— Что у тебя в кулаке? — вдруг отрывисто бросил «жалостливый» бандит и быстро

схватил меня за руку. Под его жёстким нажимом мои пальцы раскрылись, показывая ему

прозрачное сердце. Главный босс прищурился.

— А чего кулак так сжала?

Настала моя очередь щуриться.

— В смысле?

— Чего руку сжала, спрашиваю? Или оглохла от страха?

Бандит не видел минерал, лежавший на моей ладони? Пожала плечами и снова собрала

руку в кулак. Может, это я умом тронулась, попав в такую обстановку? Амбал встал и

бросил папку на стул, залез в нагрудный карман, чтобы вытащить шариковую ручку.

Протянул её мне.

— Давай, милая. Подписывай, и мы сделаем всё, что возможно, чтобы ты сильно не

мучилась.

— А не пойти ли вам на все четыре стороны? — мило поинтересовалась, замечая, как

сжались челюсти у мужика.

«Подпиши… — услышала тихий шёпот из ниоткуда. — Время...» Встряхнула головой. Ну

всё... Голоса в голове появились. Умом тронулась, однозначно!

— Давайте ручку, — просто сказала, вызвав полное недоумение на лице босса. Добавила:

— В какое время убивать изволите?

— Имеет значение?

— А что, последнее желание нынче не принято?

— Слушаю, — скривился в улыбке бандит.

А мне на ум только и всплыло четверостишие Цветаевой:

— Знаю, умру на заре! На которой из двух,

Вместе с которой из двух — не решить по заказу!

Ах, если б можно, чтоб дважды мой факел потух!

Чтобы на вечерней заре и на утренней сразу!

— Мне тоже нравятся её стихи. И на какой заре изволите? — Мужчина снова пристально

прищурился.

— На утренней хочу, — вздохнула. Заодно и приговор себе подписала.

— Распоряжусь.

Ещё раз обречённо вздохнула, открыла папку и начала расписываться в документах.

Последним листочком увидела заявление об увольнении по собственному желанию. Вот

скоты! Здесь тоже подсуетились. Ну а что? Пропал без вести человек, и дело с концом.

Может, и до меня так же пропал...

— Вот и умница, — бандит довольно кивнул мне, зацепил папку с бумагами и удалился.

Я же села и ссутулила плечи. Там где-то слышала резкие отрывистые команды. Всё...

Бравада меня покинула, на душе разлилась непроходимая тоска. Не знаю, сколько времени

прошло, но я всё смотрела и смотрела на камешек в руке, любуясь его гранями. Гладила

сердце, пытаясь понять, почему камень не увидел этот четырёхъядерный. Двери подвала

открылись, и на пороге возник Лёха, а за его спиной — второй сотоварищ-бандит.

— Ну чё, тёлка? Босс уехал, сказал, чтобы мы тебя завтра утром грохнули. Мы подумали

одарить тебя перед смертью.

— Вставай, быстро! — прикрикнул второй. — Водки выпьем.

— А потом, может, и потрахаем тебя так, что на всю оставшуюся жизнь хватит

удовольствия и впечатлений, — и загоготал, словно гусь лапчатый, первый.

Фу, блин! Мне стало так противно, но, глядя на их тупые рожи, поняла, что

сопротивляться бесполезно. Объяснять и доказывать что-либо — тоже. Время надо тянуть

и играть, искать возможности для побега. Колдун, может, и придёт, но и сама попытаюсь.

Главное — из подвала выбраться. Встала, чтобы идти наверх, и начала плавно терять

сознание, оседая на диван.

Резко запахло серой, жалобным воем завыли собаки, охранявшие дом, и раздался резкий, оглушительный звон бьющегося стекла. Так обычно бьют окно... Или много окон...

— Чё за... — услышала под конец дикие выкрики бандитов — и отключилась.

Алан Кассий

Он вышел из транса с чувством глубокого удовлетворения. Всё прошло как надо. Юлю

нашёл. Энергетический амулет, что поможет быть к ней ближе, передал. Сердце из горного

хрусталя. Сам не ожидал, что его ментальный посыл окажется таким романтичным и

сентиментальным. Улыбнулся, с нежностью вспоминая её радость от встречи с ним.

Именно ей и хотелось дарить приятные мелочи, устраивать сюрпризы.

Теперь осталось завершить начатое. Встал и быстро покинул квартиру, спустившись на

несколько этажей ниже, чтобы остановиться около обшарпанной двери грязно-жёлтого

цвета. Ему нужна ведьма. Та самая, которая помогала Юле от него избавляться. Её

магическую ауру он узнал ещё в первый раз, когда нёс Юлю после аварии домой. Через

минуту в дверном проёме появилась молодая брюнетка. Карие глаза расширились от

удивления, лицо посерьёзнело, с него слетела излишняя самоуверенность. Она слегка

покачнулась, но сохранила равновесие, удерживаясь руками за дверной косяк:

— Вы?

— Свечи есть?

— Есть. Вам какие?

— Длинные. Двенадцать. И мел.

— Пойдёмте, — она прошла в комнату, негласно приглашая чернокнижника за собой, молча отсчитала пачку восковых свечей, протянула их вместе с мелом, пристально