Chinenkov - Po tu storonu

Подходя к дому, Жорж увидел легковую машину, и сердце радостно встрепенулось. «Наконец-то сынок пожаловал, – с теплотой подумал он. – Поди год уже истёк, когда мы последний раз виделись…»

Отцовское сердце не обмануло. Это действительно приехал Марк Маклеод, который проживал вместе с семьёй в Южной Америке. За последние годы сын сильно изменился, его трудно было узнать, но только не для отца.

Для Жоржа Маклеода сын оставался таким же, как и всегда: высокого роста, стройный, подтянутый, он производил впечатление человека недюжинной силы. Его стройную атлетическую фигуру облегал строгий костюм чёрного цвета. Чёрные кожаные ботинки, тщательно завязанный галстук красного цвета и воротничок белоснежной рубашки делали его внешность неотразимой.

От Марка исходила скрытая энергия. Чисто выбритое лицо, словно маска из бронзы, покрывал густой южный загар. Он был великолепен и поразительно похож на отца, но и… кое-что унаследовал от матери. Прямой нос, красиво очерченный рот, глубоко посаженные, проницательные глаза.

– Я рад тебя видеть, сынок! – воскликнул Жорж. – Только вижу, что ты приехал один? Почему не привёз с собой жену и внуков?

– Нет, я приехал по срочному делу и ненадолго, – ответил Марк, идя навстречу отцу. – Прежде всего, потому…

Он не договорил, так как попал в крепкие отцовские объятия.

– Так что там «прежде всего»? – спросил Жорж после того, как расцеловался с сыном.

– Прежде всего, я обеспокоен твоим здоровьем, – ответил Марк. – Ты почему не отвечаешь на мои вызовы? Я несколько дней не мог до тебя дозвониться.

– Рация неисправна, – усмехнулся Жорож. – Ты же знаешь, где я живу, сынок. А мастера никак до меня не доедут…

– Сам виноват, – упрекнул его Марк. – Никто не заставлял тебя забиваться в такую дикую глушь.

– Да, никто, это мой выбор, – согласился с ним Жорж. – Зато я не жарюсь под солнцем, как вы, в своей Венесуэле. Это место выбрал даже не я, а моя душа, вечно тоскующая по родной России.

– Вот как раз ещё по этому поводу я приехал с тобой поговорить, – сказал Марк, беря отца за руку и ведя его к беседке. – У тебя появилась реальная возможность навестить Родину!

– Что-о-о? – У Жоржа заблестели глаза. Столь неожиданные слова сына заставили его напрячься, в то время как Марк не отрывал от его лица проницательного и настороженного взгляда.

Сказать, что слова сына не тронули его, было бы ложью. Жорж почувствовал, как горячая, кипящая волна пробежала по телу, и на его щеках едва заметно обозначился румянец. Смущённо потупившись, он безуспешно пытался подыскать те слова, которые ожидал услышать от него сын, но не находил их. Из затруднения его вывел голос Марка:

– Отец, ты хочешь съездить в СССР, или уже твоя тоска по Родине поостыла?

Лицо Жоржа нахмурилось, но замкнутое выражение почти тотчас сменил тоскливый, почти растерянный взгляд.

– Я даже не знаю, что сказать на это, – вздохнул он, присаживаясь на скамейку. – Да, я всегда тоскую по Родине, – продолжил он. – Я выбрал это место для проживания лишь потому, что оно очень похоже на российскую тайгу. Я очень хочу навестить родные места, сынок. Я чрезмерно буду тебе благодарен, если ты…

Его голос дрогнул, и он замолчал, небрежно махнув рукой, и на глазах выступили две крупные слезинки.

– Тогда подпиши кое-какие документы, – сказал Марк. – Они тебя сделают участником соревнований кузнечного мастерства, проводимого через месяц в СССР.

Он вернулся к машине и взял с заднего сиденья кожаный портфель. В руках оказалась стопка исписанных бланков, которые он выложил перед отцом. На его лице играла широкая улыбка.

Чуть позже они сидели за столом и, прежде чем обсудить детали поездки в СССР, Марк рассказал ему о жене и детях.

– Вот твои внуки, – сказал он, передавая отцу фотографию, на которой были запечатлены три мальчика. – Я их специально сфотографировал для тебя перед своей поездкой.

– Да-а-а, Майкл и Джеймс на нас с тобой похожи, – улыбнулся Жорж, разглядывая старшего и среднего внука. – Белые лица, светлые волосы… Красавчики! А вот Гордон… – он провёл указательным пальцем по лицу младшего внука. – Этот в свою маму. Чернокожий и красивый, как и Урсула. Жаль, что ты только фотографию привёз, а не внучков моих любимых.

– Вот навестим Россию, а оттуда к нам, – улыбнулся Марк. – Там со всеми и обнимешься.

– Хорошо, видимо, так и придётся поступить, – согласился Жорж. – Старших мне ещё приходилось нянькать, а вот младшенького… Кстати, а как себя чувствует Урсула?

– Вся в делах, в заботах, – подумав с минуту, ответил Марк. – Дон Диего поделил на меня и на неё своё состояние и отошёл от дел. С внуками твоими, как ты выражаешься, «нянькается» и умирать больше не собирается.

– Вот жук-короед, – ухмыльнулся Жорж, откладывая фотографию. – Везде поспеет… Как он там? На авантюрные приключения уже не тянет?

– Да кто его знает, что у него на уме, – пожал неопределённо плечами Марк. – Вроде бы инвалид, прикован к коляске, а энергии хоть отбавляй! Всё что-то выдумывает, сочиняет. Кстати, он взялся книгу писать о твоём и своём «бытие-житие».

– Ну-у-у… Этот пустомеля с три короба набрешет, – усмехнулся Жорж. – Вот вернёмся из России…

– Никогда бы не подумал, что он живым останется, – вздохнул Марк. – Тогда, в замке, когда он умер на наших руках.

– А правда ли умер? – усомнился Жорж. – Этот пройдоха…

– Нет, тогда он умер по-настоящему, – не дав отцу договорить, опроверг его сомнения Марк. – Его к жизни вернул взрыв замка и удар камня в грудь. От этого удара сердце получило толчок и вновь ожило. Такие случаи встречаются в медицине. Жаль вот только позвоночник его пострадал…

– Ума не приложу, как мы все тогда остались живы, – вздохнул Жорж. – Столько камней обрушилось на наши головы, и, на тебе, все уцелели!

– Сам не понимаю, но это свершившийся факт, – усмехнулся Марк. – А я вот ума не приложу, как дон Диего умудрился уговорить нас с тобой не возвращаться в СССР? Если бы мы вернулись, то что бы с нами сейчас было?

– Да ничего, в лучшем случе мы всё ещё отбывали бы срок в лагерях как «трусы и предатели», – предположил Жорж задумчиво. – Я рад, что позволил Митрофану уговорить нас с тобой уехать с ним в Венесуэлу. На себя мне и сейчас наплевать, я согласился уехать только из-за тебя, Дмитрий…

Услышав своё настоящее имя, произнесённое отцом, Марк просиял. Придвинувшись, он облокотился о столик. В глазах запрыгали озорные искорки.

– И я рад, что всё так сложилось, Кузьма Прохорович, – сказал он, счастливо улыбаясь. – А поездка в СССР, как мне кажется, придаст нашей дальнейшей жизни ещё больше бодрости, вот увидишь!

– Или заставит ещё больше страдать и мучиться, – вздохнул Кузьма. – Но как бы то ни было, этот шанс надо использовать! Так, теперь ближе к делу, что там от меня потребуется?